— Я хотел бы вас ознакомить с показаниями вашего товарища, вы можете их прокомментировать? — спросил следователь и зачитал несколько предложений из допроса Алмаза.

Марков, словно ждал этого момента, он моментально понял, что Алмаз вошел в игру, предложенную адвокатами. Сейчас его черед. Он должен поддержать Алмаза, а иначе им никто не поверит. Максим сделал удивленное лицо и попросил еще раз зачитать строки из протокола.

Следователь вновь зачитал. На лице Максима ничего не читалось.

— Покажите мне его подписи, — попросил он.

Следователь протянул ему последний лист протокола, и Максим внимательно изучил подписи лиц, в одной из которых узнал руку своего друга. Лицо Максима выражало удивление. Он попросил воды, и следователь выполнил его просьбу.

Сделав два глотка, парень отодвинул стакан и, как артист, выдержав паузу, произнес:

— Я не хотел оговаривать своего товарища, я не хотел говорить за него до тех пор, пока он сам об этом не скажет. Теперь я вижу собственными глазами, что он первый дал эти показания, и я сейчас решил, что он полностью развязал мне руки. Пишите!

Алмаза я знаю давно, со школы. Мы учились в параллельных классах. После окончания школы неожиданно сдружились. Где-то в конце прошлого года ко мне домой приехал Алмаз и рассказал историю со шкурами и попросил съездить с ним на встречу с этими ребятами, так как боялся ехать один. На этой встрече он познакомил меня с Бариновым Андреем. Из их разговоров я понял, что Андрей с друзьями занимается кражами с меховой фабрики, у них скопилось большое количество овчинных шкур, и они ищут устойчивый канал сбыта. Я предложил Андрею не продавать шкуры, а продавать уже готовые шубы, так как это намного выгоднее и безопаснее во всех отношениях.

Когда мы лучше узнали друг друга, Баринов стал предлагать нам с Алмазом принять участие в кражах, но мы отказывались. Я в это время познакомился с одной девушкой, закройщицей в ателье мод на улице Горького, и она согласилась шить шубы у себя на дому. О том, что шкуры краденые, она не знала. Мы с Алмазом говорили ей, что они из Башкирии. Где сейчас Баринов — я не знаю. Последний раз его видел в начале апреля.

Почему я пытался скрыться от работников милиции, тоже могу пояснить. О том, что это работники милиции, я не знал, думал, что за мной наблюдают друзья Андрея.

Баринов в начале апреля предложил нам с Алмазом принять участие в одной акции, обещал очень большие деньги, но мы опять отказались, и поэтому я посчитал, что Андрей мог попросить своих друзей или знакомых проследить за нами. Когда мы отказались от участия в этой акции, Андрей предупредил, что подобные вещи он не прощает. И пригрозил, что разберется с нами.

Максим закончил говорить. На какой-то момент в кабинете повисла тишина, стучала лишь пишущая машинка.

Переведя взгляд с Максима на следователя, я увидел, с каким настроением последний печатает текст. Он светился от гордости, что ему удалось расколоть преступников.

Я хотел задать несколько вопросов Маркову, но следователь, словно испугавшись, запретил мне контактировать с подследственным.

Его отказ вызвал во мне настоящую ярость! И чтобы не сорваться, я вышел.

Я вышел и направился к начальнику управления уголовного розыска, доложил ему о результатах допросов Маркова и Фазлеева. Одновременно положил ему на стол письменный доклад агента.

— Видишь, как все хорошо получается! — обрадовался он, дочитывая агентурную записку. — Люди дают показания! Пусть не те, которые бы ты хотел, но дают. Что у нас получается? Сбыт заведомо краденого! Значит, меха — это дело Баринова, а эти оба — сбытчики. Видишь, вот и раскрыли мы кражи! Единственное, что нам неизвестно, это лица, с которыми Баринов совершал хищения. Я не исключаю, что это были Максим с Алмазом. Если мы сейчас начнем их долбить, то они могут вообще отказаться от показаний, и тогда преступления останутся нераскрытыми. Этого нам с тобой не простят! Ты, Виктор, не переживай. Можешь с ними работать и в местах лишения свободы. Тебе ведь этого никто не запрещал! Они расслабятся, а ты тут как тут! — закончил начальник.

Показания, полученные в последние дни, давали нам повод думать, что организовать подобную группу с надежными каналами сбыта мехов Баринов один не мог. Но кто стоял за ним — мы узнать уже не могли. Это Баринов забрал в могилу.

Кем был этот Андрей — простым исполнителем, вором, не больше. Кто был организатором преступной группы, кто мог спрятать меха, а самое главное, где — ни Марков, ни Фазлеев нам так и не рассказали.

Марков, которого я считал организатором разбойного нападения, и его подельник Фазлеев, по их показаниям, оказались простыми сбытчиками краденого, решившими погреть руки на легкой добыче.

Я лично по-прежнему считал Маркова самым опасным членом этой группы и с каждым днем только убеждался в этом. Мне в тот момент казалось, что я стал зрителем хорошо разыгранного спектакля с хорошими артистами, которым удалось внушить нам, что задержанные — только второстепенные персонажи. Тогда я не догадывался, что главным режиссером спектакля была моя первая школьная любовь — Светлана.

Как ей удалось сплотить вокруг себя этих людей, договориться с ними, сколько денег стоило организовать этот спектакль — я могу только догадываться.

Начальник управления, да и многие сотрудники, были довольны, что нам, по крайней мере, удалось получить показания о кражах с предприятия и связать эти преступления. Он позвонил заместителю министра внутренних дел республики и доложил о результатах. Тот остался доволен.

Мы сидели вдвоем в кабинете начальника управления и рассуждали о проблемах розыска. Я высказал свои соображения по этим преступлениям. Он слушал меня очень внимательно и, когда я закончил, согласился со мной.

— Пойми меня правильно. Я не могу бросить все силы на эти преступления. Поверь, убийства и изнасилования не менее социально опасны, там жизнь людей, а здесь имущество. Сколько бы оно ни стоило, все равно не стоит жизни и здоровья человека. Ты знаешь и, наверное, читал последнюю сводку, что в Набережных Челнах почти каждый день воруют «Камазы»? Там тоже действует группа, однако они до сих пор не могут выйти на нее. Почему? То ли плохо работают, то ли имеют какой-то интерес. И я бы хотел, чтобы ты занялся этим. Я думаю, до конца месяца вы закрепите все показания Маркова и Фазлеева, ну а там — в Челны.

Я вышел из кабинета и направился к себе. До конца месяца было еще две недели, и если больше не расширять дело, вполне достаточно, чтобы закрепить его выходами на места преступлений.

Я связался с начальником уголовного розыска УВД Челнов и попросил его направить мне материалы, связанные с кражами «Камазов». Он обещал прислать мне в течение трех дней.

Часы показывали половину третьего дня, и я стал собираться на заслушивание по нераскрытым преступлениям, которое проводила прокуратура в Московском РОВД Казани.

Сергей Иванович Ермишкин был крайне доволен докладом заместителя министра внутренних дел и не скрывал этого. Заместитель доложил, что преступления, которые находились на контроле Обкома партии, полностью раскрыты. Организатором был некто Баринов Андрей, ранее неоднократно судимый. Он сколотил преступную группу и стал регулярно совершать кражи с меховой фабрики. Работникам МВД удалось найти и вернуть предприятию основную массу похищенной продукции, но директор предприятия отказался писать заявление о краже, и только ваше личное вмешательство решило эту непростую проблему.

В настоящее время решением министра внутренних дел на фабрике начнется массированная проверка силами ОБХСС и контрольно-ревизионной комиссии.

Впоследствии Баринов, используя связи в уголовном мире, организовал разбойное нападение на машину, перевозившую в контейнерах меха с фабрики на станцию Лагерную. Здесь еще остается множество вопросов, над которыми мы сейчас работаем, а именно: кто навел его банду на эти меха, не совсем ясен состав группы, а также дальнейшая судьба похищенных мехов. Не исключаем, что информация была предоставлена ему каким-то лицом из числа руководства предприятия, так как, кроме них, о движении этой машины не знал никто из работников предприятия.