— Что, в школе плохо учился? — попытался пошутить Шамон.

— Значит, живешь здесь? — стараясь придать значимость голосу, спросил милиционер.

Тот в ответ часто закивал.

— Что у тебя в мешке? Наверное, украл что-нибудь и тащишь домой?

Вопрос застал его врасплох и, перепугавшись, Шамон понес какую-то ахинею, о том, что купил по дешевке овчину на шубу дочери.

Милиционер слушал полупьяный бред и не знал, что делать. Видя его замешательство, из машины вышел старший экипажа и, схватив Шамона за шиворот, потащил к машине.

Бариева вместе с мешком затолкали в «собачник». Пока его везли в Приволжский РОВД, он всячески пытался всучить милиционерам эти шкуры, обещая, что он никому не расскажет, но парни не верили его обещаниям и связываться не стали.

Шамона встретили в дежурной части Приволжского райотдела как старого знакомого. Он был постоянным клиентом медицинского вытрезвителя и дежурной части, и все офицеры прекрасно знали его.

Игорь Иванович Серов, майор милиции, дежуривший в этот день, стал составлять протокол задержания. Неожиданно в дежурную часть вошел сотрудник УУР МВД Станислав Балаганин, который был прикомандирован приказом начальника управления к Приволжскому РОВД. Увидев у ног задержанного большой холщовый мешок, Станислав поинтересовался, что у него там. Станислав видел подобные мешки на меховой фабрике, они имели определенную окраску и клеймо фабрики на одной из сторон.

Шамон сразу признал в Балаганине «большого начальника» и не стал скрывать, что в мешке овечьи шкуры, которые он подобрал на улице вместе с мешком.

Станислав в присутствии понятых развязал мешок и вынул одну из шкур. Это были хорошо обработанные, первоклассные овечьи шкуры черного цвета. Происхождение их было абсолютно ясным для Балаганина:

— Сейчас поедешь со мной на «Черное озеро», там и поговорим!

Бариев в знак согласия закивал и стал завязывать мешок. Станислав вышел из дежурной части и позвонил мне. Я дал команду, чтобы он доставил задержанного к нам, в управление уголовного розыска.

Оформив все документы по конвоированию задержанного, Балаганин повез его в МВД. Когда милицейская машина свернула с улицы Пушкина на Дзержинского, Шамон понял, что его действительно везут на «Черное озеро», и испугался. Об этом месте среди преступников различных мастей ходило много слухов, и никто не хотел оказаться в стенах этого старинного серого здания.

Бариев уже тысячу раз покаялся, что залез в этот сарай. Его сердце сжалось в какой-то маленький шарик от предчувствия большой беды.

Шамиля Бариева завели ко мне в кабинет. От страха его хмель словно ветром сдуло, он с опаской остановился в дверях.

— Проходи, присаживайся, — сказал я и указал ему на стул.

— А что мне будет? — со страхом спросил Бариев.

— Все будет зависеть от тебя лично, расскажешь все, как есть, уйдешь домой. Будешь врать — останешься надолго. Решать тебе, — произнес я и достал из стола чистый лист бумаги.

Шамон не стал отпираться и рассказал все, что знал о шкурах, как он их обнаружил, и что с ними хотел сделать.

Переговорив с начальником управления, мы пришли к выводу, что меха необходимо вывезти из сарая этой же ночью, пока темно и не видят местные жители, а в сарае оставить засаду. Для страховки прилегающие к сараю улицы также были блокированы оперативными машинами.

Часа через два к зданию МВД на улице Дзержинского подъехал ЗИЛ-131 в сопровождении двух оперативных машин. Из машины вышли работники уголовного розыска и стали таскать тюки с овчиной. Для складирования мехов был выбран кабинет сотрудников уголовного розыска площадью около двенадцати квадратных метров. Сотрудники вынесли столы из кабинета, и работа закипела. Минут через сорок кабинет был уже на три четверти завален, а сотрудники все продолжали и продолжали таскать кипы шкур. Разгрузив машину, все собрались у меня. Изъятые меха поражали видавших виды сотрудников объемом наворованного. В том, что вся эта продукция была похищена с меховой фабрики, никто из нас не сомневался.

Утром следующего дня я доложил заместителю начальника управления о ночной операции.

Открыв дверь кабинета, куда складировали меха, Носов попятился. От увиденного он на секунду потерял дар речи.

Мы с Носовым пошли к начальнику управления. Обсудив сложившуюся ситуацию, я обратился с просьбой разрешить продолжить дальнейшую работу по оперативному делу, которая была приостановлена более месяца назад. Всем нам было ясно, что в городе действует хорошо организованная устойчивая преступная группа. Судя по объемам изъятого, эта группа длительное время занимается кражами и имеет разветвленную сеть сбыта.

Во второй половине дня я ожидал прибытия специалиста с меховой фабрики. Закончив разговор с начальником уголовного розыска Приволжского РОВД, я положил трубку и услышал осторожный стук в дверь. Обычно так стучат посторонние, и я не ошибся — в кабинет осторожно вошла женщина.

— Янишевская, главный технолог меховой фабрики, — коротко представилась она.

Я поздоровался и пригласил пройти. Янишевская была женщиной средних лет, ее осветленные перекисью водорода волосы были аккуратно уложены. Узкие и длинные пальцы были унизаны кольцами.

Внимательно рассматривая Янишевскую, я обратил внимание, что и она рассматривает меня.

— Извините, не знаю, как вас по отчеству, — спросил я.

— Ангелина Ивановна, — произнесла она, и на какой-то момент ее лицо вспыхнуло от прилива крови.

— Перед тем, как нам с вами приступить к разговору, я бы хотел показать что-то интересное, — произнес я и жестом предложил ей пройти со мной.

Мы прошли к кабинету, в котором находились изъятые шкуры. Я открыл дверь, и перед глазами изумленной Янишевской предстала груда шикарных мехов.

— Посмотрите повнимательней и дайте, пожалуйста, свое заключение о происхождении этой продукции. Я ведь не ошибаюсь, вы знаете все тонкости вашей обработки шкур?

Она подержала, помяла, понюхала, погладила и уверенно резюмировала:

— Все эти шкуры выделаны и обработаны на нашем предприятии. Вот, посмотрите на эти клейма, их ставят только у нас! Единственное, что мне не ясно, откуда у вас столько шкур?

— По-моему, этот вопрос больше относится к вам, — улыбнулся я и пригласил ее вернуться в мой кабинет.

Дальнейшее хранение такого большого объема шкур в МВД было проблематично, и я предложил ей связаться с руководством предприятия, написать заявление о хищении у них этих шкур и забрать их.

Она попросила разрешения позвонить руководству.

Янишевская долго говорила с кем-то, доказывая, что предъявленные милицией шкуры являются сырьем их предприятия. Однако все ее уговоры и доводы не увенчались успехом. Положив трубку, Янишевская выдохнула:

— Извините меня, пожалуйста! Предприятие не будет писать заявление о хищении с территории предприятия.

— Почему?

— Все просто — у нас этого не было, — заявила она. — Вы понимаете, как говорит наше руководство, все у нас хорошо, и наша охрана никогда бы не допустила такого большого хищения.

Не скрою, я был настолько обескуражен решением ее руководства, что не знал, что ответить.

Это мне сначала казалось, что нет ничего проще, как написать заявление и забрать шкуры. Теперь же мне стало ясно одно, что если руководство предприятия обратится в милицию с подобным заявлением, то это автоматически вызовет большую комплексную и аудиторскую проверку. А проверка, по всей вероятности, совсем не входила в планы начальства. Проверка могла, помимо фактов хищения, выявить и другие негативные стороны предприятия, например, что особенно страшно, — отсутствие должного учета.

Как я и предполагал, именно эти обстоятельства были причиной отказа от заявления.

— Вы можете меня соединить с тем человеком, с которым только что говорили? — спросил я Янишевскую и протянул ей трубку.

Она набрала номер и вернула трубку мне. Ответила девушка, я представился и попросил соединить меня с директором. Девушка замялась и сообщила, что директор выехал. Все ясно — директор не хочет со мной общаться. Я опять набрал номер и попросил девушку связать меня с главным инженером. Наконец, меня соединили.