— Мисс Блоссом? — Карлос открыл заднюю дверь, приглашая застоявшуюся на холоде девушку.
Шерил развернулась и направилась к машине. Она кинула последний взгляд на черные доски, припорошенные снегом, и села в салон автомобиля.
— Верзила? — позвала она мужчину, сидевшего на водительском сидении, и посмотрела на экран своего телефона, что включился от входящего вызова. — На кладбище.
После своих слов девушка приняла вызов, приветствуя консильери. Из пяти минут разговора она вынесла лишь то, что является una ragazza trash che immagina troppo di se stessa.* Конте был крайне недоволен тем, что девушка сорвала крупную сделку, а после не решилась появиться и уехала в богом забытый город. Положив трубку, Блоссом откинула мысли о наказании, что мужчина обещал для нее. Она посмотрела на пейзаж за окном. Не так давно они приезжали сюда с Топаз и были счастливы, наконец-то счастливы, без притворств и лжи. А что сейчас? Девушка закрывает глаза на доверие, на те слова, что они сказали друг другу в ночь на Рождество.
Машина остановилась. Блоссом потянулась к ручке двери, но не спешила открывать. Волна сомнений сбила ее с ног, в голове всё опять перемешалось. Если сейчас выйдет и увидит доказательства тому, что Тони врала… Что будет дальше? Порвет с ней, расскажет Фальконе, убьет? Что после этого будет делать? Эти мысли уничтожали уже не первый день. Огромное желание покончить с этим дерьмом не отступало. Поэтому девушка вышла. И с каждым шагом по холодной земле, с каждой пройденной могилой, ей хотелось, чтобы всё оказалось лишь её паранойей, ее глупостью. С возможными угрызениями совести она смогла бы справиться, но с таким враньем и предательством — нет. Оставшийся по приказу возле машины, мужчина перестал оглядываться по сторонам и наконец остановился взглядом на задержавшейся у чей-то могилы Шерил. Она была ярким пятном на фоне зимнего пейзажа, среди этих серых надгробий. Охранник отбежал от машины, когда заметил, как ноги Блоссом подогнулись. Красное пальто её больше не грело, шарф, повязанный вокруг шеи, стал удавкой, перчатки кололи своими прикосновениями. Она с трудом удержалась на ногах, смотря на холодный камень, не отрывая невидящий взгляд от выточенных на нем букв. Глаза пробежались по имени покоившегося и наполнились слезами.
Джонс.
Наши дни.
— И где мы? — Кевин вышел из машины за Блоссом и покрутился на месте, смотря по сторонам.
Они стояли возле большого недостроенного здания с большими воротами, по виду напоминающего фабрику. Возможно, владелец обанкротился, и строительство прервали из-за недостатка средств с мыслью продолжить позже. Но потрескавшиеся стены говорят о том, что за годы деньги так и не нашли.
— Я не знаю, — прошептала Блоссом, поднимая свой взгляд с земли к дырам в стенах, что должны были быть окнами. — Спросим у Ча-Ча.
С иронией произнесла она прозвище мулатки, что дала сама, и направилась к приоткрытым воротам, возле которых валялся тяжелый и сломанным замок. Никто из трех не заметил стоящих в нескольких метрах от них, спрятанных в тени, черных мотоциклов.
***
Tommee Profitt feat. Fleurie, Jung Youth — In The End
Пробивавшийся через дыры, что были вместо окон, холодный свет падал на идущих, на пыль, которую они поднимали, на голые стены и огромные бетонные столбы, держащие второй этаж. Огромное помещение выглядело, словно здесь давно не было людей. Но следы, что остались на грязном, пыльном полу, выдавали гостей.
Девушка сейчас и не вспомнит, когда последний раз было так тяжело идти. Словно на ногах железные оковы, тянущие назад. С виду казалось, Шерил идёт уверенно. Прямая спина, разведенные лопатки и взгляд прямо. Этот безэмоциональный взгляд, что был так типичен для неё. Но твердые шаги давались тяжело. И только она знала, каких сил ей стоит сейчас не остановиться. С виду казалось, что бледная рука, облаченная в красную перчатку, крепко держит пистолет. Но пальцы так хотят отпустить рукоять, откинуть в сторону ненавистное оружие, из которого она так часто стреляла. Девушка остановилась. Слыша голоса, слыша смех и шум, что доносились из-за поворота. На лице первый раз промелькнуло сомнение. Его тут же поймал Карлос. Всего на несколько сантиметров, но она ступила назад. Изменяя себе, отступая, поступая настолько, в понимании Блоссом, жалко. Веки, тяжёлые словно свинец, опустились на глаза. Глубокий вдох, движение груди, сжатая до предела рука и она идет дальше. Идёт тихо, без шума, не шаркая подошвой о пол, не задевая мусор вокруг, обходя железные, покрывшиеся ржавчиной, балки, перешагивая через старую арматуру. Голоса с каждым пройденным метром становятся отчетливей. В проёме, что отделяет девушку от них, вместо двери висит клеенка. Через заляпанный материал с трудом можно было что-то увидеть. Шерил осторожно обхватывает рукой жалкое подобие шторы, отгибает и проходит, тут же замирая в тени. Она не решается сделать хоть один шаг, не решается вдохнуть, сделать хоть что-то. Лишь смотрит на Топаз, что оперлась на один из столбов. Розововолосая девушка смотрела себе на ботинки, о чем-то размышляя. Блоссом не отрывала от нее глаз, от ее профиля, не отрывала глаз от родного лица, которое захотелось выбросить из головы. Она вздрогнула, когда откуда-то справа появились двое парней и подошли к мулатке. Топаз подняла взгляд с ботинок на протянутую кожаную куртку.
— Думаю, ты скучала по ней.
Блоссом до боли сжала рукоятку пистолета, поднимая свободную руку, чтобы смахнуть слезы, появившиеся на глазах.
— Ты даже не представляешь, как сильно.
Тони повернулась спиной к брюнету, позволяя помочь надеть куртку. Она взмахнула розовыми волосами, улыбаясь и оборачиваясь обратно к нему.
— Как вторая кожа, — тепло сказал стоящий в пару метрах от них Свит Пи.
— Как вторая кожа, — повторила за ним девушка, проводя рукой по материалу куртки.
Шерил наконец выдохнула. Прерывисто и обессиленно. Ее челюсть сомкнулась до предела, черты лица стали острее, на глазах больше не было слез, только ненависть. Ненависть ко всем. К банде змеев, что тиранят ее жизнь, к сыну Джонса, что давно должен лежать в сырой земле, к девушке, что втерлась в доверие, заставила что-то чувствовать и предала. Как сейчас стало неимоверно трудно взять себя в руки, заставить тело сделать шаг. Но она сделала. Саркастично улыбнувшись, склонив слегка голову на бок и подняв руку с Beretta 92FS, что служила и при убийстве матери, и сейчас послужит.
— Как же ты дрянь… — тихо промолвила она, не решаясь повысить тон в страхе выдать дрожь.
Змеи обернулись на слова рыжеволосой и замерли. В особенности Топаз. Она застыла, бегая взглядом с Блоссом на двух мужчин, что появились из-за ее спины. Карие глаза наконец остановились на девушке, встречаясь с такими же глазами, ловя в них весь спектр эмоций, что были заключены в омуте миндального цвета. От той ненависти, что она в нем увидела, губы задрожали.
— Прости, Шерил. — прошептала она, не видя смысла в лишних и совершенно глупых оправданиях.
А Блоссом не услышала. Больше ничего не слышала, пропуская все слова мимо ушей, не веря им больше, с этого момента ненавидя всё, что мулатка только может сказать.
— Шерил… — позвала Тони, делая шаг вперед.
Рыжеволосая сделала два шага вперед. Быстрых, уверенных, заставивших Топаз остановиться и лишь поднять руки перед собой, чуть пригнуться.
— Заткнись, сука.
Видимо, в ее резких словах змеи услышали угрозу. Двое парней живо поравнялись с Топаз, послышался звук, раскрывшегося ножа. От него изо рта Блоссом вырвался истеричный смешок, губы растянулись в дёрганной улыбке.
— Серьезно? — брови поднялись в скептичном жесте.
До этого красовавшаяся на бледном лице улыбка пропала, рука поднялась на уровень головы розововолосой. И Блоссом уже буквально представляла, как нажимает, как пуля пробивает череп девушки. Она уже сделала очередной шаг навстречу, не опуская руку, подавляя озноб во всем теле, не позволяя кисти затрястись.
— Не стреляй! — крикнул друг Топаз, закрывая мулатку одной рукой
