— Блядь. Прости…

Он чувствует, что Джейсон на мгновение отстраняется и расслабляется, прежде чем попробовать снова, взяв член Тима глубже, достаточно глубоко, чтобы головка уперлась в заднюю стенку его глотки.

— Черт подери, — выдыхает Тим, всеми усилиями стараясь не двигаться снова. — Блядь, черт подери, Джейсон.

— Нравится? — опять послышался голос Романа. — Пришлось подождать, пока он расслабится достаточно, чтобы не давиться всем, что я вставлял ему в глотку. Но сейчас он просто превосходен, правда?

— Заткнись, — шипит Тим, зажмуриваясь, когда Джейсон берет его еще глубже, проглатывая до самого основания снова и снова, прежде чем замедлиться и мягко обвести языком головку. Джейсон отстраняется и затем подается вперед, чтобы облизать его яйца и снова взять член в рот, и Тим… Тим больше не может.

— Джейсон, — говорит он, — Джейсон, хватит, хватит… ах… хватит, я сейчас кончу… я сейчас…

Джейсон с напором проводит языком по кончику, и Тим на секунду замирает, прежде чем толкнуться бедрами вперед, задрожав от скопившегося удовольствия.

— Я сейчас, я… — он кладет руку на голову Джейсона и тянет за волосы назад, но он не поддается, сжимая губы на члене Тима, когда тот кончает ему в рот.

Джейсон ждет его, пока член пульсирует от оргазма, и затем медленно соскальзывает с него. Тим стонет, наблюдая, как глотка Джейсона сокращается, когда он сглатывает.

— Прости, Джей, — выдыхает он. — Господи, мне так жаль.

Джейсон не смотрит на него. Вместо этого, он отворачивается от Тима к Роману и кладет голову на руку, снова поднимая бедра вверх.

— Это все, — бормочет Тим между вдохами. — Я сделал это. Отпусти нас.

Наступает тишина, Роман, судя по всему, слегка зависает на виде, но затем пренебрежительно смеется.

— Что? Красный Робин, — неодобрительно говорит он. — Взгляни на него. Ты действительно собираешься оставить своего старшего брата так? Будь умницей и помоги ему кончить.

— Я сделал то, что ты сказал, — возражает Тим.

— Я сказал выебать его, — поправляет Роман уже похолодевшим голосом, — не дать ему отсосать тебе. Не будь эгоистом, птичка. Не думаешь, что если ты кончил, то ему нужно тоже?

Черт его возьми, он прав. Тиму нужно слушать внимательнее, если он хочет отсюда выбраться. Джейсону, похоже, не слишком хорошо, потому что он тихо всхлипывает на столе. Тим проводит рукой по его спине и бормочет что-то утешающее. Когда Джейсон затихает, Тим снова поднимает взгляд на Романа.

— Я только что кончил. Как я должен?..

— Придумай.

Тим зажмуривается и почти что падает на металлический стол в отчаянии, но удерживает себя на дрожащих руках.

— Прости, Джей, прости. Мне так жаль, — снова шепчет он.

К сожалению, так он оказывается только ближе к Джейсону, и ему кажется, что он сойдет с ума от раздирающих его противоречий: он не хочет это делать, но Джейсон невероятно привлекателен, и Тим… Тим питал к нему чувства еще со времен его бытности Робином. После того, как он умер, эти чувства отошли на второй план, но как только Красный Колпак вернулся в Готэм… в общем, в подростковом возрасте Тим провел много ночей в мечтах о крепких бедрах и литых мышцах. Слишком очевидно, насколько он хочет Джейсона, как просто он возбуждается от одного его присутствия. Роман сразу заметил это и теперь использует в своих целях по полной программе; Джейсон, когда придет в себя, поймет это тоже. Тим не удивится, если, выбравшись отсюда, он никогда не захочет его видеть.

Напомнив себе, что Роман не самый терпеливый человек, он заставляет себя собраться хотя бы сейчас. «Хотя бы сейчас, — уговаривает он себя. — Разваливаться на части можешь потом, но соберись сейчас ради Джейсона». Он подается вперед и, как можно мягче, говорит:

— Я подготовлю тебя, хорошо, Джей? — Джейсон не удосуживается ответить, лишь больше выгибается.

— Ничего не забыл? — слышится скрипучий голос Романа.

— Что? — огрызается Тим.

— Посмотри под стол.

Тим нагибается под стол, найдя там бутылочку смазки и коробку полотенец. Люди Романа оставили ему полотенца, чтобы привести себя в порядок, после того, как он трахнет Джейсона у них на глазах — это слишком странно, чтобы даже думать об этом. Он бы усмехнулся нелепости ситуации, не будь он в таком мерзком отчаянии: его фактически заставляют изнасиловать Джейсона, ради развлечения Черной Маски.

— Как я понимаю, у тебя никогда не было секса с парнем, — говорит Роман, когда Тим берет смазку. — Плохо. Без опыта ты сделаешь Джейсону, только хуже…

— Я буду осторожен, — шипит Тим в бешенстве от того, что Роман думает, будто он мог бы навредить Джейсону так. У него, может, действительно нет нужного опыта, но он знает, что делать. Он будет стараться, он сделает так, чтобы Джейсону было хорошо.

— Не сомневаюсь. Я уверен, ты, к тому же, оценил Джейсона, что даже захотел…

— Роман, — рявкнул Тим, — заткнись, блядь.

— Знаешь, — как ни в чем ни бывало, благодушно продолжает Роман, — понятия не имею, почему ты ведешь себя так высокомерно. Мы с тобой очень похожи. У тебя не было причины не позвать кого-либо на помощь, когда ты нашел Джейсона. Ты не позвал ни Бэтса, ни синего долбоеба, Найтвинга. Нет, ты хотел Джейсона только себе. Я признаю свои недостатки — я эгоист. Я не люблю делиться. Но ты такой же, птенчик. Твоя нравственность говорит тебе, что ты ненавидишь происходящее сейчас, но глубоко внутри, ты действительно рад, что ты нашел Джейсона, что ты будешь трахать его сейчас.

Ему не следует слушать это, не следует позволять себе попасть в ловушку трепа Романа, но глубоко внутри, там, куда он не любит заглядывать, он знает, что это правда. Он хочет, чтобы Джейсон был только его, всегда хотел. Не вызвать подкрепление, найдя его, было худшей ошибкой: он позволил своим чувствам к Джейсону помешать рассуждать трезво, и теперь они оба за это расплачиваются. Он понимает, что последние искорки его злобы затухают и сменяются давящим ощущением поражения.

— Блядь, — шепчет он. — Блядь.

Он чувствует на себе взгляд Романа и его приближенных, чувствует, как они молча за ним наблюдают, пока он борется с собой, чтобы не упасть на пол, разрыдавшись над ничком лежащим Джейсоном.

— Какой же ты невыносимо жалкий, — вздохнул Роман. — Помощь не нужна?

— Нет, — стиснув зубы, ответил он, прожигая Романа взглядом. — Нет. Только попробуй коснуться его.

— Я и не говорил, что сделаю это сам. У меня осталось несколько человек, отсутствовавших последнюю пару дней, но которые хотели бы развлечься с ним.

Тим с размаху ударяет кулаком по столу, заставляя вздрогнуть Джейсона, который, тем не менее, все равно не смотрит на него.

— Никто из вас не коснется его. Только попробуйте, и я убью вас собственноручно.

— Ууу, — усмехается Роман. — Страшно. Но тогда поторопись, потому что мои люди теряют терпение, а я очень сомневаюсь, что ты убьешь хоть кого-то, если в голове у тебя будет двенадцать пуль.

Тим снимает перчатки и откладывает их в сторону. Затем он откупоривает смазку и выдавливает ее на пальцы, размышляя о требуемом количестве, и дрожащей рукой касается Джейсона. Джейсон вздрагивает и отдергивается.

— Что…

— Ох, ты жестокий, Красный, — беззлобно произносит Роман. — Холодную смазку и не согрел предварительно.

Тим косится на него, но ничего не отвечает, только успокаивающе проводит рукой по бедру Джейсона.

— Прости, Джей, я не подумал. Сейчас будет лучше.

Он согревает смазку между пальцев и пробует снова, вставляя один палец. Джейсон слегка напрягается, но скоро расслабляется, позволяя Тиму вставить палец до конца. Это странное, но не неприятное ощущение, когда Джейсон сжимается вокруг его пальца. Тим гадает, лучше ли от этого Джейсону.

— Как ты, Джей? — спрашивает он.

— Еще, — отвечает Джейсон, нетерпеливо ерзая, и Тим сжимает ладонью его бок, успокаивая, как дикое животное. Он растягивает его на еще один палец, и Джейсон стонет, подаваясь назад.