Всего через час ей нужно было быть в Норе, откуда и отправится семья Уизли с Гарри Поттером в Румынию. А она ведь еще хотела заглянуть в Косой переулок, чтобы купить Рону что-то памятное, чтобы он понимал, что она ждет, ждет изо всех сил, чтобы снова начать все сначала, чтобы забыть идиотские размолвки и просто быть счастливыми. Потому что сейчас как-то не получалось.

Вихрем забежав в один из магазинчиков переполненного Косого переулка, она быстрым взглядом окинула полки. Что же купить, что?

Решение пришло само, когда она увидела в витрине симпатичные поблескивающие карманные часы на длинной цепочке. Прям как у аристократов. Интересно, а у Малфоя есть такие?

О, Боже. Может, хватит? Идешь провожать своего парня в поездку, а думаешь об этом белобрысом Ричарде Гире.

Подарить Рону время казалось символичным. И к черту магловские предубеждения, что часы дарят к разлуке.

Гермиона трансгрессировала на опушку леса рядом с Норой и бегом устремилась к покосившемуся высокому дому. Все были уже в сборе, стоя в гостиной рядом с камином, проверяя, ничего ли не забыто. Молли в дорожной малиновой мантии аккуратно пересыпала летучий порох в специальный горшок, Артур ей помогал, Джордж и Рон яростно спорили о том, можно ли на все сто процентов приручить дракона, Гарри рассеянно гладил по волосам Джинни, которая прижалась головой к его плечу, потихоньку что-то бормоча.

Гермиона тепло улыбнулась Рону, который оторвался от дискуссии с братом и взглянул на нее.

— Дорогая! — Молли забросила свое занятие и крепко сжала девушку в уютных объятиях. — Ты вовремя, мы выдвигаемся буквально через три минуты. Стоп…а где твой багаж?

— Мой багаж? — рассеянно переспросила Гермиона, вопросительно взглянув на Рона.

— Ты что, не едешь? — удивленно пробормотала миссис Уизли, обернувшись к мужу. Артур пожал плечами. — Я была уверена, что ты с нами.

— Нет, Молли, я не еду. У меня…дела, — запнулась Гермиона и послала съежившемуся Рону уничтожающий взгляд. Опять она сама все должна решать! Он даже не удосужился сообщить собственной матери, что она не едет, и теперь она вынуждена краснеть и заикаться перед добродушной женщиной. В голове промелькнула мрачная мысль, что неплохо было бы рассказать Молли об истинной причине ее нежелания ехать, чтоб она настучала по рыжей башке своему недалекому сынку.

— Дела, — протянула миссис Уизли и подозрительно посмотрела на Рона. Тот громко сглотнул, понимая, что объяснений не избежать. Хм, надо же, а она хотела уже сослаться на скорый приезд родителей и подготовку к нему. Теперь же она ни слова не скажет, черта с два позволит ему избежать неприятных разговоров с матерью. Гермиона ухмыльнулась и победно посмотрела на побледневшего парня.

— Так, — громкий голос Артура Уизли разрядил напряженную атмосферу. — Время поджимает! Готовность две минуты, прощаемся.

Череда рыжих Уизли потянулась к Флер, которая тут же залилась слезами, поглаживая свой незаметный живот. Билл подошел последним, нежно беря мокрое лицо жены в руки и быстро осушая его теплыми поцелуями.

— Девочка моя, не плачь. Мы вернемся через три недели. Я тебе обещаю, что это будут худшие три недели в моей жизни, вдали от тебя. Если что-то будет идти не так, если почувствуешь, что не справляешься — одна сова, и я дома. Я люблю тебя, маленькая. И нашего маленького тоже безумно люблю, — он наклонился и поцеловал жену в живот. Флер разрыдалась еще громче, трепетно прижимая голову мужа ближе к себе.

У Гермионы ком встал в горле. Истинные, настоящие чувства круче любой мелодрамы. О, Мерлин, если бы на нее кто-нибудь так смотрел — с обожанием, головокружительной нежностью и заботой, — как Билл на Флер, она бы никогда в жизни не оставила бы этого человека. Она перевела взгляд, полный слез, на Рона, который только пренебрежительно закатывал глаза при виде этой картины. Она уже говорила, что у него эмоциональный диапазон, как у зубочистки? Кажется, да.

Тем временем, Уизли стали по очереди обнимать саму Гермиону. Рон смущенно обнял ее и неловко поцеловал в щеку.

— Ну…увидимся в конце июня?

Пустота. Все, что чувствовала Гермиона — пустота. Он как будто попрощался с…другом. Недоверчивым взглядом, как бы говорившим: «И это все?», она посмотрела на рыжего парня, который нерешительно отступил на пару шагов назад, засунув руки в карманы и покачиваясь с пятки на носок, затем кивнул своим мыслям, не глядя на нее, взял в руки чемодан и направился к камину, где уже суетились старшие Уизли, подавая детям горшок с летучим порохом.

— Хэй, прости его, — знакомый тихий голос вывел ее из транса. Гарри бережно обнял девушку, заправляя ей непослушную прядь за ухо, и сказал: — Время пролетит незаметно, вот увидишь. Мы будем очень скучать. Пиши нам.

Вот так. Друг, настоящий друг, не возлюбленный, сказал ей те слова, которые она ожидала услышать от Рона, тем самым лишь укрепив чувство безнадежной опустошенности. Гермиона кивнула и слегка сжала ладонь Гарри.

Вот уже последний Уизли зашел в камин и исчез в изумрудном пламени, а Гермиона все продолжала стоять каменным изваянием, глядя пустым взглядом в никуда.

— О, Гег’миона, — картаво протянула Флер, вытирая влажные дорожки слез. — Они ведь ског’о вег’нутся, да?

— Конечно, — она тепло улыбнулась беременной девушке. — Помочь тебе аппарировать?

— Нет, спасибо. В моем положении аппаг’ация не желательна, я воспользуюсь летучим порохом. Ты пг’иходи в гости, хог’ошо?

— Конечно, Флер. Увидимся.

Оставшись одна, Гермиона судорожно сжала часы, так и оставшиеся лежать в кармане шорт. Она их так и не подарила. Не потому, что забыла.

Не захотела. Не заслужил.

***

О, эти сладкие восемнадцать! Драко с утра пребывал в приподнятом настроении, смакуя на языке слово «совершеннолетний». Оно таяло на языке, принося с собой опьяняющий запах вседозволенности и стертых границ.

Кстати, об опьянении. За три недели жизни в магловском мире он так ни разу и не надрался! Чем сегодняшний день не повод? Пойти и доказать той официанточке из Беллз, что теперь, теперь-то, ему точно все можно.

Драко озорно подмигнул собственному отражению, заключая с собой пари, что сегодняшний день рождения пройдет куда лучше, чем обычно. Без идиотских масштабных приемов, без удушающего смокинга, без тупых призывных улыбочек девиц, которым папы сказали, что младший Малфой — лучшая кандидатура на роль мужа. Драко ухмыльнулся. Ладно, по девицам он все-таки скучал.

Сегодня не будет этого чистокровного сброда, который использует его вечеринку в честь дня рождения в качестве платформы для новых выгодных знакомств. Ни единой грязнокровки на милю вокруг…

Грязнокровки. Самодовольная ухмылка медленно сползла с бледного лица. Какого черта лицо Грейнджер снова встает у него в голове? Ее чертово лицо с чертовым носом, с чертовыми полными печали глазищами, с чертовым «прощай» на чертовых губах.

Драко в момент разозлился и саданул кулаком по ни в чем не повинному кафелю ванной. Хватит. Достаточно. Ее вчерашнее «прощай» не дает тебе ни малейшего права думать о ней.

Все же традиции нужно соблюдать. Никаких грязнокровок. Ни в его квартире. Ни в его голове. Не сегодня. Никогда.

Он с силой стиснул зубы и снова посмотрел на себя в зеркало. С днем рождения, блин.

Дверной звонок так привычно отвлек его от гнетущих мыслей. Идиотское сердце сладко дрогнуло в предвкушении. Вот тебе и никогда. Уймись, кретин, она даже не знает, что у тебя сегодня день рождения.

Драко неверящим взглядом сверлил входную дверь и все не решался открывать, прислушиваясь к копошениям снаружи.

— Открывай, милый, твое счастье на пороге, — басисто протянул некто, стараясь звучать пописклявее. Малфой вздернул брови в немом изумлении и поспешил открыть. Не может быть. Это не может быть…

— Блейз! — радостно воскликнул Драко, попадая в медвежьи объятия старого друга.

— Привет бледнолицым, — захохотал Забини, похлопывая ошарашенного Драко по спине.