«Интересный ты человек, Гарри Поттер», — с невольным уважением подумал профессор Снейп, когда детишки, наигравшись, унеслись прочь, настало время обеда. Вот так простое и большое зеркало стало пригодно для увлекательной игры.
У совы Букли тоже было свое счастье. Беринга Дурсли купили в питомнике по разведению совиных и прочих хищных птиц, грубо говоря Беринг не был волшебной совой-письмоносцем, он был обычным, просто ручной одомашненной совой. Но вот сам факт его появления о многом говорил, например о том, что Буклю любят и действительно желают ей счастья. Теперь она не просто почтальон, у которого только одна обязанность — носить письма до конца своих дней; нет, невероятные хозяева подарили ей статус племенной совы. А это означало, что она сможет познать счастье материнства, вывести свое собственное потомство. Букля тесно прижалась к мощной груди своего великолепного мужа и томно зажмурила янтарные глаза, у неё всё-таки будут птенчики. Когда-нибудь…
Разумеется, Гарри оставил сову дома, он не стал её брать с собой, предоставив ей праздновать нежданный медовый месяц.
Потекло-побежало время, крепко спала Люси, терпеливо дожидаясь весеннего солнышка, чтобы спало-снялось зимнее оцепенение, и можно будет снова царапаться в стенку коробки, прося у хозяина поесть. Учились дети, старательно конспектируя лекции профессоров, спешили в библиотеку и стояли в длинных очередях за нужной книгой, а по вечерам корпели над длиннющими эссе — домашними заданиями.
А по выходным стайки детей от первого-второго и третьего курса спешили в заброшенный класс, где стояло огромное старинное зеркало со странной надписью на раме «Еиналеж», и перед ним начинался веселый выходной. Игра в зеркальные прятки.
— Итак, мальчик мой, ты проследил за Гарри? Расскажи мне, что он увидел в Зеркале?
— Себя он увидел, директор, себя.
— Что ж… Он счастливый мальчик.
А почему бы и нет? По сути профессор Снейп сказал директору правду. Гарри и правда счастливый мальчик. Безо всяких зеркал.
====== Пятнадцатая глава. Чудеса без магии ======
Весна была в самом разгаре, приближались экзамены. Старшекурсники с пятого и седьмого курсов словно с ума посходили, младшим, впрочем, тоже досталось. Почему-то именно в последний месяц учебного года преподаватели вдруг все поголовно спохватились и обрушили на головы учеников горы заданий. Трансфигурация, сразу за ней — история магии, потом без перерыва чары и Руны… Уроки за уроками, уроки за уроками и конца-края этому не видно. У многих начиналась истерика, кое-кто из старшекурсниц даже падал в обморок.
Гермиона, Гарри и Невилл тоже с головой погрузились в учебное безумие. Сейчас они изучали заклинание исчезновения: Эванеско, и пытались «исчезнуть» белую мышку. Мышь сидела в стеклянном лоточке с высокими стенками и старательно уворачивалась от заклинания, Гермиона сердилась и грозно шипела на неё:
— Да сиди же ты тихо!
Гарри и Невилл дружно переживали за… мышь. Мальчишки радостно и азартно подбадривали шуструю зверушку, подпрыгивали и вполголоса «орали»:
— Давай, Микки! Давай! Шустрее, сзади… У-во-ра-чивайся!!!
Гермиона хоть и злилась, да понимала — её губы то и дело раздвигались в улыбке, когда от мышиной победы мальчишки, сияя от счастья, кидались обниматься.
— Мистер Поттер, мистер Долгопупс, это вам что, развлечение или урок?!
Упс! Они и не заметили, как к ним подошла профессор МакГонагалл и грозной скалой нависла над ними. Все трое замерли и опасливо воззрились на суровую преподшу, та смерила их недобрым взглядом и обратилась к Невиллу:
— Начнем с вас, мистер Долгопупс. Уничтожьте мышь.
Невилл сглотнул, беспомощно глянул на Гарри и направил на мышь свою волшебную палочку. Кончик палочки подозрительно дрожал.
Со второй половины класса раздались ехидные смешки, слизеринцы не скрываясь, в открытую издевались над робким Невиллом. Профессор МакГонагалл досадливо поджала губы:
— Мистер Долгопупс, вы не можете справиться с заданием? Это совсем просто, отойдите, я сейчас покажу… — с этими словами МакГонагалл подняла руки, поддернула широкие крылья-рукава мантии и нацелила свою палочку на мышь. И едва успела остановить заклинание, точнее отвести руку в сторону, и луч заклятия спиралью усвистел в потолок, потому что Гарри, ненормальный Гарри Поттер, с протестующим криком, раскинув руки, бросился вперед и закрыл своим субтильным тельцем лоток со злополучной мышью. И ладно бы просто кричал криком, так нет же, он кричал словами:
— Вы с ума сошли? Она же живая!
Задохнувшись от ужаса, Минерва, прижав руку к груди, в шоке смотрела на сумасшедшего малолетнего идиота, что так безрассудно кидается под заклятия. А Гарри, сморгнув злые слёзы, отвернулся и, склонившись над столом, осторожно взял в руки притихшую мышку. Зверёк, словно что-то понимая, доверчиво свернулся клубочком в чаше маленьких ладоней, просунув остренький носик сквозь пальцы, уютно щекоча кожу усиками. Прижав кулачки с мышью к груди, Гарри очень серьезно сообщил всему классу:
— Я не дам её убить! Я читал про это заклинание, Эванеско используется для удаления грязи и мусора, вот для чего. Почему бы не принести сюда настоящий мусор — банановую шкурку, огрызки яблок, скорлупу орехов или семечек? Неужели для этого так необходимо убивать живую мышь?
На этих словах почему-то побледнела-позеленела Лаванда Браун и прижала ручки ко рту, её явно затошнило, да и остальной класс вдруг как-то очень задумчиво уставился на учительницу. Очень задумчиво, очень. Логика Гарри была не просто железной, а квантово-титановой. И по-детски истинной и искренней.
Минерва МакГонагалл разозлилась и оштрафовала склочного Поттера на пять баллов. К сожалению, взрослые и дети слишком по-разному смотрят на одни и те же вещи, и если для Минервы мышь была всего лишь школьным реквизитом, то для Гарри она была живым существом по имени Микки, и она очень хотела жить, иначе бы не уворачивалась так старательно от исчезательного заклятия. Прозвенел звонок с урока, ребята покинули класс. Отойдя на приличное расстояние, Гермиона смущенно спросила у Гарри:
— Что ты будешь с ней делать?
Гарри посмотрел на мышку, которую так и продолжал прятать в ладонях, и растерянно пожал плечами:
— Понятия не имею… А где она раньше жила?
Оба класса плотной кучей сгрудились вокруг Гарри и с запоздалым сочувствием рассматривали мышь-героиню, чудом уцелевшую на этом уроке. Драко увидел Гарри совсем в другом свете и теперь чувствовал к нему огромное уважение — не всякий человек способен закрыть собой малютку-мышь и поссориться с преподавателем. И поэтому…
— Дай я её возьму. У меня дома есть клубкопухи и джунгарики, я думаю, мышке понравится их компания.
Гарри облегченно и благодарно заулыбался, передал мышь Драко и оживленно спросил:
— А джунгарики — это хомячки?
— Да, они очень мелкие, даже меньше мыши.
Серые глаза снова встретились с зелеными, и не было в них больше вражды и непонимания, всё-таки неполные десять месяцев достаточно огромный срок, чтобы присмотреться и понять друг друга. Просто им мешала гордость подойти и помириться, и для толчка к этому понадобилась жизнь одной крошечной мыши.
Парад и выпускной бал были потрясающи. Высокие и стройные семикурсники выстроились в шеренгу, перед ними встали барабанщики, флейтисты и хоровики с поющими жабами в руках. Директор Дамблдор произнес торжественную речь, музыканты исполнили гимн, вдоль шеренги прошлись «оруженосцы», прикалывая к мантиям или вешая на шеи наградные значки и медали в зависимости от заслуг студента, среди них был и Гидеон Грейнджер, старший брат Гермионы. Он получил медаль и грамоту, а в Зале Славы потом появится именная табличка лучшего старосты школы в этом потоке. Гарри стало немножко больно и грустно от скорой разлуки, ведь в следующем году он уже не увидит Гидеона, как жаль, он привык к нему.
Но зато на другое утро их ждал поезд, который всех увезет в лето, домой, на каникулы. Снова озеро и лодочки, только вместо ночного мрака и осенней сырости — летний рассвет и туман. Хогсмид и платформа, раздувающий пары паровоз, оживленная толчея, крики, шум и гам. И снова стучат-поют колеса, увозя их домой, и в купе полно народу: Гарри, Невилл, Гермиона и Рон, Шеймус, Дин, Парвати с Лавандой и Драко. На коленях у Драко — Люси, он наконец-то познакомился с ней, рядом с ним сидел Гарри и играл с Микки, мышка шустренько перетекала с ладони на ладонь, едва слышно попискивая. Сидящий напротив Рон ревниво спросил Гарри:
