Вивиан Флойд была, пожалуй, тем редким человеком, который был рад, что детектив Суини оказалась женщиной:
– В полиции одни мужчины, – грустно сказала она. – Они как будто участвуют в общем заговоре, как будто понимают что-то такое, чего не понимаю я. А мне кажется, что это они не всё понимают. Я всего лишь хочу его найти. И понять, что случилось.
У Вивиан были большие немного наивные глаза, нежный естественный румянец, очень густые каштановые волосы и выговор Нового Орлеана, напоминающий смесь французского языка со свежесваренным утренним пралине, тянущимся и сладким. Она растерянно огляделась вокруг, словно надеялась, что найдёт своего мужчину (даже не детективу было бы очевидно, что речь идёт именно о любимом мужчине) прямо здесь, в офисе. Кабинет Лорейны Суини в меньшей степени, чем её квартира, походил на смесь жилища смотрителя маяка с местом, куда вещи с благотворительных распродаж попадают, если они хорошо вели себя при жизни. Однако светлые стены, современная мебель и другие атрибуты преуспевающего частного предпринимателя не могли до конца скрыть некоторых пристрастий Лорейны. Окажись на месте Вивиан Флойд Шерлок Холмс, он бы немедленно отметил, что напротив дипломов и сертификатов висят картины художников, имена которых вряд ли известны широкой публике, что занавески представляют собой лучший образец с распродажи в пользу женщин, переживших семейное насилие, и что в самом тёмном месте среди книг по праву и судебной экспертизе притаилась аляповатая вазочка с чудовищными искусственными растениями, торчащими из чего-то вроде наполнителя для кошачьего туалета. На дне вазочки крепилась бумажка с оправдательным приговором, сообщавшая, что этот предмет декора сделали своими руками слабовидящие дети из специального учреждения где-то в Восточной Европе. (Конкретной вазочке несказанно повезло: остальные произведения с распродажи, на которой она была куплена, украшали закрытые ящики в гаражах или отправились в мусорные баки). Возможно, Шерлок Холмс не смог бы по этим мелочам догадаться о кровопролитной битве, которую Лорейна проиграла Эдварду, когда она хотела, а он категорически не хотел, нанять для ремонта в офисе парней из организации для бывших заключённых «Второй шанс». Если резюмировать аргументы Эдварда, получалось: «Эти говнюки и первого-то не заслуживают». Конечно, Лорейна могла демонстративно поступить по-своему, но она понимала, что обидела бы Эдварда до глубины души, а это было последнее, чего ей хотелось. В результате «Второй шанс» получил чек на развитие организации, а Лорейна с полного одобрения Эдварда позвонила в контору под названием «Счастливый мастер», на рекламе которой был нарисован парень, лучащийся восторгом от собственной добросовестности (ремонт они сделали действительно хорошо). Да, многое осталось бы за кадром даже для Великого Сыщика, но он бы, конечно, отметил неистребимое желание Лорейны спасать и помогать.
Сама Лорейна Суини немного походила на Еву Грин, если бы актриса перекрасила волосы в другой оттенок и перешла от ролей роковых и загадочных красавиц к ролям сострадательных женщин, любящих книги, приготовление еды и долгие прогулки. Её гардероб и принципы ухода за собой не имели ничего общего с распродажами и были составлены согласно правилу «лучше меньше, но лучше»: качественные обувь и косметика, несколько дорогих костюмов и женских рубашек в классическом стиле. Разумеется, когда Лорейна отправлялась на слежку за очередными неверными супругами, она предпочитала куртку, которую легко отстирать, и неприметную шапочку, но в остальное время хозяйка «Частных расследований Суини» выглядела с неброской элегантностью.
– Думаю, что вам лучше начать сначала, миз Флойд, – отозвалась Лорейна. У Лорейны Суини был необычайно тихий голос. Многих клиентов это успокаивало.
Пропажей Вивиан Флойд был её жених Брэнд Дэниел. Они встречались восемь месяцев. Их обыденное знакомство в очереди супермаркета переросло в сказочно интересный разговор. Ни ей, ни ему уже не хотелось останавливаться, и тогда он, преодолевая опасения быть навязчивым, предложил ей вместе выпить кофе. Лорейна была женщиной, она была доброжелательной и внимательной, Вивиан не казалось, что она отвлекает частного детектива Суини от каких-то гораздо более важных дел, тратит её драгоценное время на ерунду. Поэтому ей удалось выразить то, что не удалось объяснить в полиции: она была уверена, что они с Брэндом созданы друг для друга. Они много говорили, смеялись одним и тем же шуткам, ему нравилось её слушать. Он был внимательным, он умел показать, что дорожит отношениями, что на её месте не могло быть никого другого. Он дарил ей продуманные подарки – понимаете, дело ведь не собственно в подарках, она никогда за ними не гонялась, правда: она и сама вполне хорошо зарабатывает и ни в чём не нуждается. Но его подарки – и большие, и маленькие, были… идеальны, по-другому не скажешь.
Многие говорят, что мужчинам нужно только одно, но это не про Брэнда, он никогда не форсировал отношения, был упорным, но не навязчивым, и первый шаг к сексу (с Лорейной Суини можно было говорить даже о сексе, без желания немедленно провалиться сквозь землю) Вивиан сделала сама.
Брэнд Дэниел пропал 23 декабря. Он собирался к родителям в Северную Дакоту. О серьёзности его намерений говорили не только дорогие серьги с настоящими бриллиантами («открой подарки, когда я уеду, так, будто я положил тебе их под ёлку, пробравшись в дом, чтобы поцеловать тебя ночью, любовь моя»), но и сказанное без излишнего пафоса: «На следующий год мы поедем в Дакоту вместе. Если, конечно, ты не возражаешь против скучных семейных ужинов со стариками и очень холодных вечеров. Да, и ещё: обогреватель в ванной барахлит иногда, будь готова».
Перед поездкой Брэнд предупредил, что время от времени могут быть проблемы со связью: он едет в жуткую глушь, там часто бывают какие-то аварии на мобильных вышках и Интернет плохо ловит. Он сто раз просил родителей переехать поближе к Чикаго или согласиться жить с семьёй его старшей сестры в Нью-Йорке, но вы же знаете, как упрямы бывают старые люди, и их можно понять: они держатся за место, где им всё знакомо.
Брэнд Дэниел был торговым представителем. Он мог отсутствовать в Чикаго и по три дня, и по три недели, но он всегда звонил. Каждый день в половине девятого вечера, это было… неколебимо. И он просто не мог грубо бросить её.
Но начиная с 23 декабря он ни разу не позвонил, ни разу не прислал СМС или письмо по электронной почте, не отправил телеграмму, вообще не подал никаких признаков того, что он жив и помнит о Вивиан. Его телефон бесстрастно сообщал автоматическим голосом, что желающие могут оставить сообщение, и он свяжется с ними, как только сможет.
С каждым днём Вивиан всё сильнее казалось, что не сможет он никогда.
Случившееся укладывалось в одну фразу: Брэнд исчез.
Дальше шли малоприятные подробности, диссонировавшие с той правдой об их отношениях, которую Вивиан не смогла рассказать в полиции, но сумела передать Лорейне Суини. Например, она не знала, где живёт её жених. Почему-то раньше это не казалось важным: Брэнд просто сказал, что снимает квартиру вместе со знакомым. Он неприхотлив, не водит женщин, так зачем тратиться на что-то большее, верно? Вот когда он женится, другое дело. Глупо было идти куда-то, где живёт его сосед, когда можно было быть только вдвоём в её собственной квартире.
Его друзей она не знала: им – ей и Брэнду – хотелось побыть наедине, провести вместе как можно больше времени, им хватало друг друга – так он сказал однажды, и она обрадовалась, что их чувства и мысли настолько совпадают.
Вивиан пока не была знакома ни с родителями Брэнда, ни с его сестрой. Она не помнила номер его машины – тёмно-синего «Крайслера». В какой фирме он работает? «Что-то там электроникс». У Брэнда Дэниела был аккаунт в Фейсбуке, из которого можно было узнать разве что о его музыкальных вкусах (весьма разномастных) и о том, что он состоит в отношениях с Вивиан Флойд: аккаунт пестрел её снимками.
