Я нервно ерзала, задаваясь вопросом, в чем заключалась его работа на Николая. «Убеждаться, чтобы сделки шли по плану» почти ничего не объясняло. Я сознательно избегала одну мысль, но она настойчиво появилась сейчас.

Кто знает, может, он дейст вительно киллер. В смысле, кто мог бы быть лучшим вариантом, чтобы защитить меня от киллера, если не один из них? Со всеми этими татуировками и огнестрельными ранами, он определенно выглядел как один из них. Не говоря уже о его цирковых трюках с ножами.

Тревожное чувство подкралось ко мне, когда я попыталась выкинуть это из головы, но казалось, важно знать, как далеко он может зайти и как далеко он уже зашел. Не в состоянии дольше терпеть эту борьбу, я наконец набралась смелости спросить, ощущая, будто смотрю с большой высоты вниз и вот-вот упаду.

— Алекс…

— Да?

— Ты когда-нибудь убивал кого-то?

Сначала показалось, что он не услышал меня и продолжал смотреть в экран в тишине. Я уже собиралась спросить снова, когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня. Как я и ожидала, выражение его лица было пустым, но я была не готова к тому, что увидела в его глазах, и вдруг мне пришлось сглотнуть ком в горле. Это было, словно смотреть в открытую рану. Быстро моргнув несколько раз, он казалось, почувствовал мою реакцию, и переместил свой взгляд обратно к телевизору.

Гнетущая тишина продолжилась, и я поняла, что получила свой ответ.

И я пожалела, что не держала свой рот на замке.

Глава 6

Линии и их истории

Казалось, серьезный разговор, который произошел у нас с Алексом вечером, запустил какие-то защитные механизмы внутри меня. Но больше всего меня пугало то, что несколько раз я ловила себя на поисках причин, которые могли бы оправдать его признание. Чувствуя отвращение к самой себе, я решила держаться от него подальше.

Следующие десять дней я делала все, чтобы избегать его и свести наше общение к минимуму, отвечая на вопросы только «да» или «нет», иногда просто кивая. Я проводила большую часть времени, скрываясь в своей спальне и занимаясь, а когда нужно было идти на занятия, убеждалась, что мы сидим как можно дальше друг от друга. К сожалению, я ничего не могла поделать с поездкой до университета и обратно домой. Алекс даже слышать не хотел об автобусе, поэтому мне постоянно приходилось держаться за него сзади на его мотоцикле. Каждый раз, когда я крепко хваталась за него, я чувствовала легкую дрожь в пальцах, как у бывшего наркомана, искушаемого дозой.

Алекс прикидывался, что все было прекрасно, и ни разу не комментировал мои попытки избегать его. «Разговор» с той ночи больше не упоминался, и выглядело так, будто его вообще не было.

Были моменты, когда я ловила его на том, что он смотрит на меня, когда я видела его отражение в зеркале. Однажды, когда я заметила его сдержанный, но мимолетный взгляд, казалось, он гадал, как долго я буду продолжать притворяться, что его здесь нет. Или мне просто показалось.

Если бы меня спросили, почему я так к нему относилась, я бы ответила, потому что он убивал людей, но это не было бы чистой правдой. Главной причиной было то, что я чувствовала, будто меня подвели. Может быть я была неразумной, но где-то глубоко внутри я надеялась, что он другой. Его откровение заставило меня почувствовать себя оскорбленной и преданной, не важно, как мало в этом смысла.

Когда мы вернулись с занятий в среду днем, Алекс поднялся со мной до квартиры, а потом вернулся на парковку, чтобы починить что-то в своем мотоцикле. Я искала в своей сумочке ключи, когда первые звуки Танца-вспышки² достигли моих ушей, за которыми последовал визг замученной кошки, как Бетани начала петь.

— Прекрасно. Это то, что мне нужно! — проворчала я, пока засовывала ключи в замок.

Если Бет включила Танец-вспышку, это могло значить только одно — наступило время уборки квартиры.

Прежде чем я даже успела снять кроссовки, чистящая фея появилась из ниоткуда с выражением упрека на лице. Она надела пару ярко-розовых резиновых перчаток, с которых капала мыльная вода, и цветочный тюрбан на голову. Это напомнило мне свадебный букет.

— Как раз вовремя! — Она сунула мне в руки мокрую тряпку и снова исчезла в гостиной.

Время от времени странный демон вселялся в тело Бетани, под влиянием которого она объявляла войну «невидимой угрозе» пыли и бактерий, требуя, чтобы вся квартира была тщательно продезинфицирована от пола до потолка.

Я тяжело вздохнула и зашла в свою комнату, чтобы переодеться и морально подготовиться к предстоящим часам тяжелого труда. Накинув старые штаны, я завязала волосы в тугой хвост и зафиксировала страдальческое выражение на своем лице, когда вышла, чтобы присоединиться к линии фронта на поле боя.

— Какой план? — спросила я, но Бет не обратила на меня никакого внимания.

Она стояла на стуле напротив книжной полки, вытирая пыль одной рукой и держа импровизированный микрофон в виде свечи в другой, визжа на полную силу своих легких. Я была уверена, что воздействие её пения было достаточно смертельным для микроорганизмов, и даже говорила ей об этом однажды. Тем не менее, мы все еще имели полный арсенал дезинфицирующих и моющих средств в нашем распоряжении. Бесполезная трата денег, скажу я вам.

Наблюдая за ней, я засмеялась впервые за всю неделю, махнув рукой в ее направлении, я пошла в ванную, которую, стоит полагать из опыта, придется убирать мне. Вооружившись огромной щеткой и химическим веществом, которое пахло как крысиный яд, я опустилась на колени в ванной и начала атаковать некоторые следы плесени между плитками.

Спустя несколько минут слушания издевательства Бет над поп-классикой терпение лопнуло. Вероятно, к ужасу соседей на два этажа ниже и даже зданий рядом, я услышала первые несколько тактов Sex Bomb³ и присоединилась к вою Бет, качая бедрами в такт.

— Интересно. — Глубокий голос прервал мое дурачество сзади, заставив подпрыгнуть.

— Если это так интересно, почему бы тебе не заняться этим? — раздраженно бросила я и повернулась, чтобы посмотреть на Алекса, который стоял в дверях, засунув руки глубоко в карманы, смотря на меня со смесью веселья и неверия.

— Это не будет даже близко таким веселым, как наблюдать, когда ты это делаешь.

Я почувствовала, как мои щеки начали краснеть, и задумалась, как долго он наблюдал за мой, пока я крутила бедрами в такт музыке и разрывалась в попытках петь. В песне Sex Bomb каждое второе слово было секс к тому же. Я ухватилась за край занавески и яростно задернула ее, чтобы спрятать себя из виду, а затем сделала вид, что вернулась к работе.

— Что, больше никаких представлений?

— Нет. — Бросила я через плечо. — Я неожиданно потеряла вдохновение.

— Как жаль… Я только начал получать удовольствие.

Подавляя сильное желание ответить, я посмотрела на неподдающееся пятно на кране ванной и начала энергично его тереть, надеясь, что Алекс поймет намек и исчезнет. Я не намерена была менять свою политику решительно удерживать его в стороне.

Может быть из-за среды, в которой я выросла, мое чувство правильного и неправильного испортилось, но я все еще знала их границы. Николай определенно жил в заблуждении, что я имею лишь смутное представление о том, что творится в его мире и как далеко люди готовы были зайти, но ни один человек, который провел восемнадцать лет жизни, окруженный бандитам и наемниками, не мог действительно оставаться наивным. Однако как бы сильно не пытались головорезы скрывать истину, когда маленькая девочка Николая была рядом, «Узи»⁴ тем не менее фигурировал в моем словарном запасе наравне с «Барби», когда я достигла школьного возраста. К пятнадцати годам я знала основные каналы продаж и имена большинства крупных клиентов. Я не понаслышке знала, как решать споры и собирать долги. И все же я не хотела думать о том, что Алекс был частью системы. Я не хотела знать, что он может кого-то хладнокровно убить.