*

Адам снова открыл глаза. В этот раз, комната была погружена в ночную темноту, лишившую её цветов, обострившую силуэты и превратив каждую трещинку на деревянных стенах в тонкие, тёмные линии. Тени от веток дерева, на которых трепетали последние, одинокие листья вяло двигались по полу, едва заметные в рассеянном, мягком свете луны.

Рядом с ним, на самом краешке кровати, лежала Блейк. Лежала извернувшись, на одном боку, одним лишь чудом балансируя и не падая вниз, но всё равно спокойно спя, изредка дёргая во сне ухом и тревожно хмуря брови. Адам нахмурился, едва заметно потягиваясь, на пробу ощущая свои конечности. Затем, он осторожно напрягся, поворачиваясь на один бок, отодвигаясь к стене и уступая Блейк место. Он устало выдохнул, вяло пошевелив рукой — даже это действие, простое и рутинное, утомило его, заставив участить дыхание.

Блейк наблюдала за ним, открыв янтарно-золотые глаза. На её лице читалась тихая, утомлённая тревога. Не говоря ни слова, она сместилась, придвигаясь к нему ближе, а затем обняла, утыкаясь носом в грудь, поджимая под себя ноги и ставя уши торчком, так, чтобы они практически упирались ему в подбородок.

— Блейк, — тихо произнёс Адам, положив подбородок ей на макушку. Она тихо и жалобно хмыкнула, прижимаясь к нему ближе и опустила уши, пальцами правой руки ухватив широкий рукав своей пижамы-юкатаны.

— Мы вызвали эвакуационный транспорт, но всё равно не знали, успеют ли они. Врачи не знали, смогут ли они. Операции, система жизнеобеспечения, искусственная кома... У тебя остановилось сердце, Адам. Знаешь, это так часто звучит в разных книгах — во время операции, у него остановилось сердце... Но я никогда не думала, что это может быть так страшно... А дальше — ты лежал в больнице. Руби потеряла сознание — никто не знает что с ней. Словно бы она просто спит и не просыпается. Янг не находит себе места, а Вайсс... Её забрал отец, Адам... Мы пытались не дать ему это сделать, но он её легальный опекун, пока она не совершеннолетняя. Озпин не успел ничего сделать, это было так быстро — он даже не дал ей собраться. И просто... Просто...

Блейк вздрогнула и вдруг тихо, горько заплакала.

— Почему ты такой дурак, Адам? Почему ты так меня напугал? Почему чуть не оставил одну? Мне было так страшно...

Он молча прижал Блейк ближе к себе, кратким вдохом наполняя лёгкие воздухом, словно бы полностью истраченным на это простое движение и молча давая Блейк выплакаться, кончиками пальцев проводя ей по мягким, шёлковым ушам, которые едва заметно дрожали вместе с всхлипами девушки.

Она успокоилась спустя несколько минут, и некоторое время пролежала так, прижимаясь к его груди, поджимая ноги под себя, свернувшись мягким, уютным клубком. Затем, Блейк отодвинулась, вновь оглядывая его лицо с тревожной, словно бы ищущей что-то жалостью. Она повела рукой, протягиваясь к его виску и тихо покачала головой.

— Адам... Мой бедный, бедный Адам.

Он поднял свою руку, тянясь к виску и замер, вдруг почувствовав непривычную, незнакомую пустоту. Затем аккуратно опустил пальцы, ощупывая плоский костяной вырост на месте его рога, в жалкие миллиметры высотой. Кожа вокруг была твёрдой и бугристой на ощупь, выделяясь среди линии волос длинным, вытянутым пятном, тянущимся от виска к основанию черепа. Рога больше не было — на его месте, лишь шрам ожога и пустая костяная пластина. Его жалкие останки.

Бездумно хмыкнув, Адам опустил руку на плечо Блейк.

— Он отрастёт... Наверно.

Блейк тихо, жалостливо вздохнула, вновь пряча лицо у него на груди, а затем продолжила, едва слышно шепча:

— Янг и её отец — Тайянг, они решили перевести вас обоих к ней, сюда. Остров Патч. У тебя слабость — это от лекарств, она должна пройти через пару дней...

Он внезапно хмыкнул, смотря поверх её головы, на дверь, ведущую из комнаты. Затем нахмурился, безуспешно пытаясь отогнать призрак воспоминания, сверкнувшего в его голове.

— Ты знаешь, раньше я считал тебя ребёнком... Только посмотри, кто из нас теперь...

— Заткнись!

Он оборвался на полуслове, с удивлением повернувшись к Блейк. Она отодвинулась от него в сторону и теперь смотрела ему в лицо, гневно щурясь и прижимая уши к голове.

— Заткнись, Адам! Замолчи! Хватит! Хватит уже вспоминать то, что было! Мне плевать на это — плевать, ты слышишь?! Я не хочу об этом думать, я не хочу помнить!

Блейк сделала короткую паузу, набирая в грудь воздух, а затем упрямо покачала головой.

— Какая разница, что было? Забудь об этом и выброси в сторону — мы есть! Лишь это главное!

Секунду он вглядывался в черты её лица. В упрямо нахмуренные брови, в пристальный, уверенный взгляд золотых глаз, в сжатые тонкой линией губы. А затем, вдруг улыбнулся, проводя пальцем по её щеке.

— Я уже говорил, что люблю тебя?

Блейк сдавленно хихикнула, тут же смещаясь и пряча лицо у него на груди.

— Говорил... Но я совсем не буду против, если ты скажешь это ещё раз...

*

Лучи солнца, пробившиеся сквозь практически сплошную пелену туч, осветили комнату оттенками золота. Адам нахмурился, напрягаясь. Блейк успокаивающе улыбнулась, подхватив его за руку. С резким, напряжённым выдохом, Адам извернулся, садясь на край кровати и опуская ноги вниз, переводя дыхание короткими, непривычно-частыми вдохами. Блейк довольно прищурилась, садясь рядом с ним.

— Видишь, ты даже сел без моей помощи.

— Только посмотри, — проворчал Адам, бросая на неё недовольный взгляд, — я сам сел. Просто величайшее достижение.

Она хихикнула, прикрыв рот рукой, а затем печально вздохнула, оглядывая его с головы до ног.

— Это от лекарств, Адам. Будет легче, вот увидишь.

— Хм, — ответил он, переступая по холодным доскам и опуская взгляд на свои ноги. Нужно было найти штаны — в доме было достаточно прохладно для того, чтобы расхаживать в шортах. Половицы где-то в коридоре тихо заскрипели под чужими ногами.

— А вот и герой дня.

Мужчина, шагнувший в комнату, был одет в коричневый жилет, с железным наплечником на правом плече и длинные, покрывающие колени бриджи тускло-жёлтого цвета. Ему было под сорок — столько же, сколько и Кроу. В отличии от последнего, на лице Тайянга Сяо Лун было куда меньше морщин, а кожа золотилась едва заметным загаром. Волосы были чуть светлее, бледнее чем у Янг, распадаясь на голове идущей до бровей копной, к которой явно очень редко прикладывали расческу. На его открытом предплечье чернела татуировка — символ сердца, заметно похожий на эмблему Янг.

Тайянг оперся плечом на дверной косяк, скрещивая на груди руки и оглядывая Адама с ног до головы. Янг заглянула в комнату с другой стороны и тихо улыбнулась им, не сделав ни шага дальше. Маленькие лапы протопали по полу и в комнату заглянул их пёс, Цвай. Миниатюрный корги деловито протопал через дверной проём, заставив Блейк поджать ноги, ткнулся носом в лодыжку Адама, слабо вильнул хвостом и забрался под кровать, с трудом влезая в щель между ней и полом и дёргая лапами в попытке протиснуться дальше. Это заставило Янг среагировать.

— Цвай! Боже мой, ты снова изваляешься в пыли!

Она шагнула в комнату, пытаясь вытащить пса, но тот совершил последний рывок и протиснулся внутрь, высунув из щели чёрный нос. Янг раздражённо фыркнула и нос исчез, спасаясь под кроватью. Адам покачал головой, переводя взгляд на Тайянга.

— Не очень я похож на героя дня.

Мужчина пожал плечами, не отталкиваясь от дверного косяка.

— Ну, нас всех ты тут собрал, так что...

Он пожал плечами. Адам наклонил голову, оттягивая ворот футболки и изучая свою грудь. На левой её стороне, в нескольких сантиметрах к низу от соска, чернело пятно в три-четыре квадратных сантиметра. Вдоль почти круглого участка потемневшей, зарубцевавшейся кожи отчётливо выделялись несколько тонких, бледных полос — эти шрамы были хирургическими, с крошечными, почти невидимыми дырочками от швов. Ещё одна из полос тянулась поперёк шрама, по всей грудной клетке и, по видимому, открывая доступ к лёгкому.