Литмир - Электронная Библиотека

Лиз хмуро пожала плечами, отворачиваясь и всем своим видом показывая, что разговор закончен. Дерек вздохнул, подбирая палочку и продолжил чертить линии в песке.

Виктория раздражённо фыркнула, придвигаясь чуть ближе к костру и суя руки в тёплые язычки костра. Невидимая плёнка над её рукой уже привычно осветилась тёмно-оранжевым.

Кем она вообще была? Даже не охотницей, а так, девчушкой из глубинки. И лезть ей в всякие разные планы было всяко не по чину. Как и Лиз, и Дереку. В конце концов, кто они, и кто тот же Грин, или Синдер Фолл, или даже Илия. Уж такие-то серьёзные фавны... И люди уж точно знают, что делать, и знают побольше, чем она...

По крайней мере, ей хотелось так думать.

*

Иногда ей казалось, что она совсем не понимает людей... И фавнов! Их она тоже не понимала.

У всего на свете были свои значения. Все можно было описать и понять — словами или цифрами. Когда кто-то говорил, что ему горячо — это значило, что температура окружающей среды была для него некомфортной. Когда кто-то говорил, что ему тяжёло — значит, то, что он пытался поднять было на пределе его физических способностей. Это было понятно — тяжело, жарко, холодно, ветренно, быстро или медленно, всё это можно было измерить. Килограммами или метрами в секунду, градусами или миллиметрами. Всё это было ясно и вполне себе объяснимо.

Почему же никто не знал, в чём измеряется такое понятие как “грустно”? А сколько весит та же дружба? Много, или совсем ничего?

Пенни казалось, что много. Но ей казалось — она никогда не могла сказать точно. И её папа, хоть и был самым умным, всё равно не мог дать ей ответа, а лишь улыбался, ерошил волосы и говорил, что она сама всё поймёт. Ей нравилось, когда ей ерошили волосы. Но ей не нравилось, когда на её вопросы не было ответа.

И все люди и фавны были такими же. Ей не составило бы труда измерить их рост или вес, но что он значит при общении? Ровным счётом ничего. Папа даже говорил, что называть людям их рост и вес — невежливо. Она не очень поняла, почему именно, но спорить не стала...

Люди и фавны были непостоянными. Непредсказуемыми — как вообще их можно было понять, если они меняли своё мнение по пять раз на дню? И ладно бы это были какие-нибудь простые вопросы, вроде того, что они хотели купить в магазине, нет, совсем нет. Они меняли своё мнение и по другим, куда более важным вопросам.

Как вообще такое могло было быть, когда фавн, признанный террорист и преступник вдруг объявлялся защитить свою подругу, сражаясь против своих же? Как вообще он мог решить сражаться вместе с охотниками, если вообще сражался против них? Значит, он не совсем террорист и преступник?

Может быть он вообще не террорист и преступник?

А может быть, и террорист, и преступник, и что-то совсем другое?

Сам Адам Таурус сказал, что он плохой террорист. Плохой — значит дефектный. Плохо функционирующий. Не выполняющий свои задачи.

Задачи террориста — нести террор. Вредить людям, фавнам и охотникам. Для борьбы с такими, её и создали.

Адам Таурус не выполнял свою функцию. Значит, не вредил ни людям, ни фавнам, ни охотникам. Значит, у неё не было ни малейшего повода с ним сражаться.

Это было хорошо, ей совсем не хотелось расстраивать Руби.

Пенни замерла перед дверью гостевой комнаты академии и набрала в грудь воздуха. Ей совсем не надо было этого делать, но папа говорил, что его это успокаивает. А значит, и её должно это успокоить.

Повеселев и кивнув самой себе, Пенни постучала в дверь.

Винтер Шни тоже была странной. Сначала, когда Пенни представили ей, она думала, что старшая Шни была строга и холодно общалась с ней из-за того, что ей не нравилось, кто Пенни такая. Это было обидно. Пенни понимала, что нравиться всем невозможно, но ей хотелось бы нравиться хоть кому-нибудь. Но это плохо получалось. Люди её избегали. Фавны тоже, и она никак не могла понять, что она делает не так.

Затем, Пенни увидела, как Винтер общалась со своей младшей сестрой, Вайсс. На первый взгляд — точно так же как и с ней. Значило ли это, что Пенни тоже нравилась Винтер? А может быть, это значило то, что Винтер не нравилась ни Пенни, ни Вайсс?

И опять, она не знала, что и думать.

Дверь открылась и Винтер Шни, одетая в простую, белую рубашку и брюки вежливо кивнула.

— Мисс Полендина. Вам что-нибудь нужно?

— Мисс Шни... — поздоровалась Пенни, а затем запнулась, не зная, как и сказать, — Руби Роуз, партнёр вашей сестры Вайсс, она пригласила меня на мероприятие, посвященное победе команды CFVY и Адама Тауруса над драконом.

— Мероприятие, — повторила за ней Винтер, чуть прищурив глаза, — Я не была осведомлена о подобном.

— Это... Неофициальное мероприятие? — осторожно уточнила Пенни.

Винтер наклонила голову.

— Иными словами — вечеринка, не так ли?

Смущённо потупившись, Пенни кивнула. Винтер едва заметно улыбнулась, внимательно наблюдая за Пенни. Затем, чуть нахмурилась.

— Вы уверены, что сможете сохранить своё прикрытие?

— О, — Пенни подпрыгнула на месте, — Определённо! Я уже посещала несколько публичных мероприятий, такие как выставки, торговые центры и тот зоопарк с такими пушистыми кроликами...

Винтер вежливо подняла бровь. Ойкнув, Пенни смущённо замолчала, носком ботинка рисуя круги на полу.

— В свете прошедших событий, — медленно начала Винтер, — Я не могу найти причины отказать вам. При соблюдении стандартных условий, разумеется.

Ахнув, девушка возбуждённо подпрыгнула на месте.

— Спасибо! Спасибо мисс Шни! Только...

Она озадаченно нахмурилась, склонив голову на бок.

— Что, мисс Полендина? — уточнила Винтер. Пенни подняла на неё взгляд.

— Я никогда не была на вечеринках. Что мне там делать?

Вздохнув, Винтер покачала головой и отступила в сторону, жестом приглашая Пенни зайти, — Прошу в комнату, мисс Полендина. Я проведу для вас краткий инструктаж.

*

— Нет, — Строго сказал Адам, глядя на Блейк.

Девушка коварно прищурилась, прижимая уши к голове.

— Нет, Блейк! — Снова повторил он, пытаясь звучать как можно строже.

Блейк подобралась на месте, не сводя глаз с его лица и коварно улыбаясь.

— Блейк... — Повторил он.

Блейк рванулась вперёд, пытаясь дотянуться до его головы и прицепить туда совершенно идиотский, бессмысленный праздничный колпак, неизвестно кем притащенный в дом.

— Давай, Блейки! — Включилась Янг, наблюдавшая за подругой с соседнего дивана. Сидевшая рядом с ней Пирра тихо хихикала в кулак.

— Никогда не видел Блейк такой оживлённой, — Тихо прокомментировал Жон, занявший стратегическую позицию рядом со столом с закусками и подальше от занятой аудиосистемой Вайсс. В последнее время он всё больше и больше начал смиряться с фактом своего полнейшего провала в амурных делах, и зря провоцировать девушку, навлекая на себя её гнев, ему не хотелось.

— Насколько я понимаю, — пояснил Рен, отвлекаясь от тихой беседы с Ятсухаши, — они знают друг друга многие годы. Неудивительно, что с Адамом она чувствует себя более раскованно.

— Да, — Согласился Жон, задумчиво почесав подбородок, — но я не совсем об этом. В смысле... Ты мог бы себе представить, что та Блейк Белладонна, которую мы знали в самом начале семестра, будет себя так вести? В самом начале она практически не поднимала взгляда от книги, а сейчас...

Он прервался, кивнув на Блейк.

— Все мы меняемся, — Ответил Рен.

— Да, но для этого обычно бывает какая-то причина, не так ли?

— Верно, — Рен согласно кивнул, заинтересованно покосившись на своего друга, — что ты имеешь в виду, Жон?

— Да... — Юноша взъерошил волосы, — да в общем ничего особенного. Просто такая Блейк мне нравится больше, чем та бука с начала семестра.

— В этом я соглашусь, — Рен снова кивнул.

Прислушивающийся к беседе Ятсухаши наклонил голову.

— Изменилась не только Блейк.

— Действительно? — Поинтересовался Жон

186
{"b":"651217","o":1}