Он нахмурился, наклонив голову на бок и стукнув по стене кончиком рога.

— О чём ты?

— Охотники, Адам. Мы не просто сверхлюди с личным оружием. Мы не солдаты, готовые защитить королевство от любой, даже самой страшной угрозы. Мы не дети в ярких одеждах. Мы всё это, Адам и нечто большее. Мы символы. Символы того, что в самый тёмный час, в самый страшный день, надежда будет жить. Того, что люди не беззащитны. Того, что любое зло, что хочет причинить вред невинным людям, должно сначала пройти через нас…

Слегка нахмурившись, Вайсс покачала головой.

— Не все это понимают. Не все следуют этой идее. Но думаю, что ты вполне уяснил общий смысл. Мы охотники, Адам. Мы не просто люди со сверхспособностями. Люди верят в нас, они видят в нас некий идеал человечности — героев, разнящихся, порой как день и ночь. Из разных слоёв общества, разных рас и разных народов, но всё равно героев, которые всегда будут защищать их, что бы ни случилось. А герои, Адам, не поднимают руку на беззащитных. Иначе, они перестанут быть героями. И я не стану говорить о том, кто приходит, когда люди теряют веру.

Некоторое время Адам молча изучал Вайсс, сбитый с толку её речью. Она верила в то, что говорила. Она на самом деле верила в то, что говорила. Даже несмотря на то, что он давно уже не считал её избалованной наследницей крупнейшей мировой корпорации, она всё равно застала его врасплох. Но даже несмотря на это…

— Вот именно, Вайс. Вы — охотники. Я — нет. В меня уже никто не верит. Да и…

Ядовитая горечь, с которыми вырвались последние слова, удивила даже его.

— Я не хочу, чтобы в меня верили. Я не хочу, чтобы всё снова поворотилось.

Вайсс внимательно посмотрела на него, чуть склонив голову. Затем улыбнулась, приложила руку ко рту и тихонько хихикнула.

— Что?! — в ответ он оскалился, сжимая кулаки. Почему она смеётся над ним?

— Боюсь что ты уже опоздал, Адам.

— О чём ты говоришь?

Вайсс тихо вздохнула, всё ещё улыбаясь.

— Почему ты так не любишь, когда тебя сравнивают с охотником, Адам?

— Потому, что это не правда. Ты сама сказала — вы символы надежды. Я даже согласен с этим — ваша работа служить примером для людей, защищать общество, пусть даже оно несправедливо и неправильно. Я никогда не спорил с этим, даже когда был в Белом Клыке. Но я — я не был охотником. Я был революционером…

Нахмурившись, Адам замолчал, прикрыв глаза и размышляя.

-…не знаю кто я сейчас, но не охотник. Люди и фавны верят в охотников. Они смотрят на них, как на пример. Никто не посмотрит так на меня — и слава богам, что не посмотрит.

— Так уж и никто, — Вайсс раздражённо закатила глаза, — Адам, почему ты всё так же отказываешься использовать свою голову?

— Ну и кто же? — он раздражённо фыркнул, скрестив руки на груди.

— Даже не знаю, — Вайсс почесала подбородок, изображая задумчивость, — может быть… Руби? Блейк? Янг?

— Что?! — он нервно хмыкнул, отрицательно мотая головой, — ты не… Это не…

— Что «не»? — поинтересовалась Вайсс, — стоит ли мне напомнить, как ты вдохновил Блейк выбросить её глупый бант, дал ей уверенности не скрывать то, кто она есть? Стоит ли мне рассказать тебе, кто дал причину Янг быть охотницей — не просто для приключений и драк. Теперь она искренне хочет изменить мир к лучшему. А Руби — даже не заставляй меня говорить о Руби. Ещё немного, и она начнёт считать тебя ещё одной версией своего дяди. Вполне может быть, что уже начала.

Он ошеломлённо открыл рот, моргая и мотая головой. Затем сделал шаг назад, дальше от Шни, дальше от её аргументов, от внимательного взгляда голубых глаз.

— Я ничего особого не говорил! Я просто… Я говорил что думал и всё…

Мысли путались и он никак не мог подобрать правильного аргумента, никак не мог доказать Шни что она неправа, что ошибается, что всё не так…

Та снова засмеялась.

— Всё это время, ты вёл себя как образцовый охотник, Адам! Всё это время! И ты даже не осознавал этого?!

Он зарычал, с треском ударив кулаком по подоконнику, затем, тут-же, приложил руки к вискам, резко зажмурившись.

— Заткнись! Заткнись ради всех богов!

Вайсс замолчала, с тревогой глядя на Адама. Он стоял, прислонившись лбом к холодному стеклу и закрыв глаза. По прочному пластиковому подоконнику расползалась паутина трещин. Его грудь судорожно вздымалась, словно бы он только что вышел из сражения.

Вайсс выждала несколько минут, давая ему успокоиться. Затем осторожно подошла ближе.

— Разве так плохо быть охотником, Адам?

Некоторое время он молчал. Затем отстранился от окна опуская взгляд на слегка подрагивающие ладони.

— Я… Не… Что со мной…

Он резко выдохнул, мотнув головой.

— Когда я был в Белом Клыке я презирал охотников. Они были героями, рыцарями в сияющих доспехах, которые всё равно не делали ничего для нас, для фавнов. Хуже, они поддерживали власть, поддерживали тех, кто загонял нас в цепи и за решётки…

Он сухо, отрывисто рассмеялся.

— Тогда я презирал их… Презирал вас. Считал ни на что не годными. Помехой революции. Но сейчас… Сейчас я этого не могу.

Адам замолк снова, сжав кулаки и вглядываясь куда-то в пустоту.

— Можешь ли себе представить, Вайсс — если бы какая-то невиданная сила предложила бы мне вернуть всё, что было раньше — верных бойцов, мою позицию, моих последователей, всё! Если бы она обещала, что на это раз всё получится, что свершится революция, что справедливость восторжествует, что я стану лидером новой эры, нового мира… Я бы отказался, Вайсс.

Он внимательно посмотрел в глаза своему отражению.

— Я бы всё равно отказался. Просто потому, что я не могу заставить себя вернуться. Я не могу смотреть на Руби, как на врага. Я никогда не смогу причинить вред Янг — после всего, что она сделала для меня… Да даже тебя, Вайсс, я просто не могу… Адам Таурус. Лидер отделения Вейл. Не может причинить вреда Вайсс Шни.

Адам рассмеялся снова, сухо и мертво, хватаясь за края подоконника.

— Я столько уже отбросил — все мои идеи, все мои мысли и стремления. Всё что я ценил, всё за чем следовал — было ложью. Но это всё равно было тем, что давало мне смысл к существованию. Это было тем, что делало меня Адамом Таурусом. И если всё это ложь, если всё за что он держался, стало прахом… То кто же я тогда такой? Что от меня осталось теперь?

— Насколько я слышал, — новый голос заставил вздрогнуть и Вайсс и Адама. Директор Озпин вежливо кивнул им, слегка стукнув тростью по полу, — тот Адам Таурус был… Мягко говоря, весьма сомнительной личностью. Будучи в здравом уме, я бы никогда не подпустил его ни к одной из моих учениц.

Слегка улыбнувшись, директор отпил из белой кружки в его руке.

— К счастью, все мы избавлены от этой проблемы. Я прошу прощения за то, что так бестактно вторгся в ваш разговор, но, боюсь, этого нельзя было избежать. Пару слов, мистер Таурус, и я оставлю вас.

— Директор Озпин, — Вайсс нервно выпрямилась, — разумеется.

— Слушаю, — коротко бросил Адам.

— С учётом того, что мисс Роуз на данный момент не может принять участие в мобилизации охотников, я бы хотел предложить вам занять её место на миссии в обороне деревни Тихая Падь. Думаю мисс Шни согласится со мной в том, что им понадобится компетентный лидер.

— Разумеется, — согласилась Вайсс.

Адам подозрительно прищурился.

— Вы могли бы использовать кого угодно — Кроу, старшую Шни, кого-нибудь из преподавателей…

— Действительно, мог бы, — согласился с ним Озпин, — однако они не испытывают нужды в положительном пиаре. Политика, мистер Таурус. Уверяю вас, это не так просто — говоря прямо, выбить из политиков ваше полное помилование. Любые положительные поступки будут засчитаны.

Он задумался на несколько секунд. Затем пожал плечами.

— Хорошо.

— Тогда, не буду вас задерживать, — Озпин вежливо кивнул, — и хотя я ещё раз прошу прощения за столь бесцеремонное вторжение в разговор — выслушайте мой совет. Нет ничего страшного в том, что ваши представления о реальности не выдержали столкновения с ней самой. Поверьте, от этого не спасает ни возраст, ни положение.