— Магнус бросил его… Магнус бросил тебя? — блондин перевел взгляд с Изабель на Алека. — Братан, боже мой, мне так жаль.

— О, нет, — быстро вмешалась Иззи. — Это он бросил Магнуса, — сказала она, и Джейс шокировано резко повернул голову в ее сторону.

— Чего?! Зачем ему так поступать? — Блондин снова повернулся к Алеку, которому начало надоедать, что эти двое разговаривали так, будто его там нет. — Алек, зачем тебе так поступать? Что случилось?

Алек повел плечами, продолжая есть свою кашу.

— Это все к лучшему, вот и все.

Джейс смотрел на него недоумевая.

— Для кого конкретно это к лучшему? — Он покачал головой, изумленно подняв брови. — Потому что точно не для тебя и не для него. Алек, ты же вышел из своего панциря, и ты был счастлив. Он открывает в тебе лучшую версию тебя, мне ли не знать. Я твой брат, я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой.

Алек уставился на него, не веря своим ушам, что именно Джейс говорит ему эти слова. В глубине души он знал, что это не Джейса надо винить за то, что тот был любимчиком их матери, но это не помогло ему с досадой.

— Слушайте, у меня на носу очень важный поединок. Мне просто нужно сконцентрироваться на этом.

— Ты все равно едва виделся с ним в период подготовки, — проговорил Джейс медленно. — Я не понимаю.

— А я понимаю, — сказала Изабель внезапно. — Магнус не стал вдаваться в детали относительно того, что произошло, но он упомянул, что мама сделала что-то. И ты не бросил его, а просто перестал разговаривать с ним, и он только сейчас осознал, что ты бросил его. Еще до того, как он рассказал нам, что случилось, он два дня не появлялся на работе. Ты позволил маме сделать такое с ним…

— Я ничего не делал ему, я просто решил сфокусироваться на своей карьере на данный момент, после того как наши отношения создали проблемы, — просто ответил Алек. Он изо всех сил отказывался позволять этим двоим втягивать себя в спор. Если бы он это сделал, он знал, что ему пришлось бы остановиться на миг и подумать о том, как сильно он ранил чувства Магнуса, вытеснив его из своей жизни таким образом.

Джейс сел обратно на свое место, качая головой.

— О чем ты говоришь? Какие проблемы? Ты ведь даже ничем не отвлечен, Алек. Ты сейчас сфокусирован на тренировках как никто другой.

Алек вздохнул и поднял взгляд со своей чаши.

— Послушай… Я не могу быть геем, Джейс. Просто не могу. Маме уже пришлось заплатить кому-то шесть тысяч долларов, потому что они узнали об этом. Что случится с тобой, если мир узнает, что у тебя есть брат-гей, который тренирует других бойцов? Наш зал растерзают на куски, так же, как и тебя. Все это намного важнее, чем я и мои чувства к Магнусу. Кроме того, — он посмотрел на Изабель, — Магнус — состоявшийся, привлекательный мужчина, который не ограничивает себя половой принадлежностью. Не то чтобы ему было трудно найти кого-то более подходящего для его стиля жизни. Я все еще не знаю, зачем ему нужен был закрытый гей, как я.

Иззи выглядела пораженной словами брата, но Джейс был тем, кто заговорил первым.

— Когда это тебя застукали с поличным? Ты по этой причине поступаешь так с ним и с собой? — спросил он со злостью. — Алек, это тупо. Тебе не нужно отказываться от того, кто ты есть, чтобы быть рестлером. К черту деньги мамы! Она богата. Часы, которые она купила мне на Рождество, стоят в три раза дороже, а эта штука просто показывает время!

Лайтвуд взглянул на брата.

— А ты не я, Джейс. Ты ее золотой мальчик, который не гей и идеальный боец в среднем весе. А я просто ее слишком гейская, слишком провальная первая попытка.

Алек встал и прихватил с собой кашу, оставив позади Изабель и Джейса, которые, ошарашенные, потеряли дар речи. У него не было времени на то, чтобы его брат и сестра пытались достучаться до него. Он знал, что ему нужно сделать. Он знал, что лучше для него самого. Было паршиво думать о том, что он причинил боль Магнусу, но он действительно имел в виду то, что он сказал. Магнус все равно будет в порядке, когда поймет, что может позволить себе кого-то куда лучше, чем Алек.

А сейчас ему нужно было закончить с едой, чтобы не испортить свой график, особенно когда осталось так мало времени до дня сброса веса. Ему все еще нужно было избавиться от семи с половиной килограммов.

~

Магнусу было очень хреново. Ему было знакомо, каково это, когда тебе разбивают сердце, но в этот раз было что-то еще хуже, потому что он не мог винить того, кто так поступил с ним. Не было никакого предательства, чтобы обвинить в этом. Не было и злости. В последний раз, когда он был разгромлен кем-то в пух и прах, виновницей была злобная сука, которая уничтожила его. Но Александр не изменял ему. Он не врал ему. Он не использовал его и не разрушил его только для того, чтобы посмеяться над его страданиями.

Алек просто сильно испугался собственных чувств и опустил руки.

Бейн скучал по парню. Ему было жаль его. И он волновался за него. Каждый день ему хотелось позвонить и убедиться, что тот не нарушает правило шестичасовой тренировки, и ему хотелось провести с ним ночь, держать его в своих объятиях и говорить ему, что все будет хорошо. Это был самый наихудший разрыв в жизни Магнуса, потому что хоть он раньше и сильно злился на всю эту ситуацию с «не педик», больше в нем не было злости.

Магнусу просто было грустно. Ужасная опустошающая грусть. Он чувствовал себя так, будто ему не хватает какой-то части самого себя, и он ничего не мог с этим поделать. Они провели вместе не такое долгое время, но он отыскал в себе нечто, о существовании которого и сам не знал, которое ждало того дня, когда Алек раскроет это в нем. И без парня Бейн чувствовал пустоту, которой раньше не было. И как бы мелодраматично это не звучало, но казалось, будто Алек вырезал в его сердце место для себя, и теперь, когда он ушел, в его сердце осталась дыра в форме парня.

Бейн знал, что он должен собраться. Он должен продолжать жить дальше. Ему нужно было снова взобраться за штурвал своей жизни и перестать тратить время на грусть. Окружающие начали замечать это, что неудивительно. Некоторые из его юных учеников как-то спросили в присуще им детской манере, где отсутствует всякая фильтрация, почему их учитель в последнее время такой грустный. Он ненавидел врать детям, но он не мог признаться в том, что его парень перестал бороться за них, потому что гомофобная мать партнера заставила того чувствовать себя нелюбимым из-за этих отношений.

Магнус знал, что он плохо справляется, но он все еще был удивлен, когда Изабель потрогала его щетину и состроила мину, несмотря на то, что он шлепнул ее по руке.

— Мне вроде как нравится этот потрепанный вид, — сказала она просто.

Бейн закатил глаза.

— Рад узнать, что отсутствие во мне мотивации забавляет тебя, — сказал он тихо.

Иззи виновато улыбнулась.

— Эй… Мне нужно уйти пораньше. Ты можешь провести последнее занятие вместо меня? — Магнус вскинул бровь, и девушка прочистила горло, отворачиваясь. — Сегодня в шесть будет взвешивание Алека. По словам Джейса, у него был очень жесткий день сброса веса, так что я хочу быть рядом с ним. В последнее время… он изнурен.

Сердце Бейна сделало сальто, когда он услышал имя парня. Изабель была осторожна в своих словах и никогда не упоминала своего брата, а Магнус успел подзабыть, что поединок уже завтра.

— Он в порядке? Я знал, что для него будет плохо то, как он выматывает себя.

Девушка кивнула с улыбкой на лице.

— Сегодня он два раза терял сознание, но они снова поставили его на ноги, и он продолжил работать. Джейс сказал, что все время поддерживает его, так что он выкарабкался. Им только нужно, чтобы он пережил взвешивание, до которого ему придется дожить самостоятельно, не выпивая никакой жидкости.

Танцор закрыл глаза, тяжело сглотнув, но кивнул головой.

— Конечно. Я понимаю. Это было занятие по балету для среднего уровня, да? Я справлюсь. — Иззи положила руку на его плечо в благодарность, и Магнус открыл глаза, полные волнения. — Просто… позвонишь мне после? Сказать, что с ним все в порядке, — прошептал он.