— Болван. Хочешь немного моей?

Мы обменялись кусочками своей пиццы.

Лэндон съел три куска, пока я медленно жевал один. Мы болтали о каком-то новом фильме, который недавно вышел, и о планах сходить в кино с Мэдисон и Джозией на каникулах. В начале ресторана раздался громкий грохот. Я подскочил и оглядел зал, слабея от ужаса.

Компания подростков у входной двери сбила вешалку для одежды. Они смеялись и пытались её поправить, пока рядом стояла официантка. Мимо них протолкнулся взрослый, грубый на вид мужчина с короткой стрижкой и в длинном шерстяном пальто, с раздражённым выражением лица. Он подошёл к кассе, возможно, чтобы забрать заказ. Мой взгляд оставался прикованным к нему, пока он не расплатился и не вышел из здания.

Потому что он не был таким старым и выглядел крепким. И мне не нравилось это растянутое пальто.

Когда он ушёл, я отодвинул свою пиццу, мой желудок недовольно сжался вокруг одного куска, который я съел. Я посмотрел на Лэндона и обнаружил, что он наблюдает за мной. Он осторожно заговорил.

— Сегодня я видел в интернете новостную конференцию. Полиции Сильвер Фоллс.

Наверное, я видел то же самое, потому что их сайт был у меня в закладках, и я одержимо его проверял.

— Что насчёт этого?

— Они сказали, что исключили практически всех, кто был в Уолл во время стрельбы, а также недавних выпускников. У них всё ещё есть «несколько людей на примете», но сказали, что обществу нужно подумать над вероятностью, что стрелки покинули штат.

«Чушь, — прошептал Голлум в моей голове. — Они здесь, Брайан, и ты это знаешь. Прямо за углом».

— Какого чёрта мы должны снова чувствовать себя в безопасности, если их не поймали? — со злостью произнёс я.

Губы Лэндона сжались в линию.

— Тебе не становится лучше от мысли, что они уехали из штата?

— Нет. Потому что мы этого не знаем.

«Потому что я не верю в это».

Лэндон убрал с лица свои локоны, с раздражённым видом.

— Что, если их никогда не поймают, Брай? Наступит ли момент, когда ты сможешь перестать так сильно о них беспокоиться?

— Я не могу забыть. Они убили Джейка, чёрт возьми. И… — я сглотнул. — Им не может сойти это с рук. Ни за что.

Я чувствовал это каждой фиброй своей души.

— Ладно, — произнёс Лэндон, делая глубокий вдох. — Ладно. Ты прав, Брай. Я просто… Я просто хочу, чтобы тебе стало лучше. Вот и всё.

Он ковырял свой последний кусок пиццы. Он больше не выглядел счастливым и радостным.

— Прости, — сказал я. — У нас праздник, и мы определённо заслужили праздновать. Мы в «Пицце Тони». Мы сделали это. Мы вместе. Так что давай будем счастливы. Мне так повезло быть здесь с тобой, и я благодарен. Ты ведь это знаешь, верно?

Он поднял взгляд и медленно улыбнулся мне.

— Мы должны ценить хорошее.

— Мы ценим. И то, что сейчас здесь, — это лучшее.

Я почувствовал, как носок его кроссовка погладил мою икру. Я наклонился, чтобы обхватить одной рукой его лодыжку, и поиграл бровями, глядя на него. Затем я заставил себя съесть ещё один кусок пиццы.

Мы ещё немного поговорили о фильмах и о том, чем хотим заняться на каникулах — главным в моём списке был пункт «бездельничать». Он рассказал мне смешную историю о Джозии, и мы оба посмеялись. Это было приятно. На мгновение призрак Уолл ушёл.

Когда мы надели куртки, чтобы уйти, запищал мой телефон. Я достал его из кармана и посмотрел на экран.

— Что там, Брай? — спросил Лэндон.

Я показал телефон ему. Моя мама хотела встретиться со мной и позавтракать в канун Рождества.

***

Лэндон высадил меня у кафе и сказал, что вернётся через час — или меньше, если я напишу. Мама уже сидела за столиком, когда я зашёл. Она выглядела нехорошо. Её тёмные волосы висели свободно, без укладки. Под её голубыми глазами были мешки, и она была без своего обычного макияжа. Она выглядела на десять лет старше. Я чувствовал себя виноватым. В плане, если бы я был сыном получше, она не была бы такой несчастной.

Было легко в это поверить. Но я помнил, как восхищался Лэндоном, и как его родители гордились им. Я не мог ничего поделать с тем, что я гей. И не мог ничего поделать с тем, что это противоречило мировоззрению моих родителей.

Я сел напротив неё, и она мгновение изучала взглядом моё лицо.

— Ты выглядишь так, будто тебе лучше, — наконец сказала она. — Как прошла последняя неделя учёбы?

— Не слишком плохо. Думаю, я нормально написал тесты.

— Хорошо. Это хорошо, Брайан, — она судорожно вздохнула и опустила взгляд на свою чашку кофе. Она медленно мешала его, ложка ходила кругами. — Почему бы тебе не заказать что-нибудь поесть?

Подошла официантка, и я заказал сырный тост и ледяной чай.

— Я думал, Лиза придёт с тобой, — сказал я после того, как официантка ушла.

— Она умоляла прийти. Я сказала ей, может быть, в следующий раз. Мне нужно с тобой поговорить, я не хотела, чтобы эти маленькие ушки были рядом.

— Ладно.

— Она передала тебе подарок, — сказала мама, будто внезапно вспомнив. Рядом с ней стоял бумажный пакет из магазина, который она передала мне. — Там и от нас подарки тебе на Рождество.

— Спасибо, мама, — сказал я. — Эм. Мои подарки для вас в шкафу, дома.

Её лицо сморщилось, и по щекам потекли слёзы. Она поспешно вытерла их салфеткой. Боже, это было тяжело.

— Не могу поверить, что моего малыша не будет дома на Рождество, — удалось ей выдавить.

Я не знал, оценит ли она, если я потянусь к ней, так что я просто сидел и ждал, моё сердце казалось якорем в груди.

Она прочистила горло.

— Тебе придётся дать нам время, Брайан. Твой отец действительно борется. Это разрывает его на части. Он верит в то, во что верит, но ещё он любит тебя. Ты его единственный сын. Думаю, он знает, что не получится пытаться заставить тебя не видеться с Лэндоном или… или не… быть таким, какой ты есть, судя по твоим словам.

— Нет, не получится.

Она всхлипнула.

— Прямо сейчас он не хочет тебя видеть. И честно говоря, думаю, это к лучшему, сладкий. Сейчас, когда ты рассказал нам… то, что рассказал, я не представляю вас двоих под одной крышей, без постоянной ругани. И может быть, будет сказано или сделано непоправимое.

Я знал, что она права. Я кивнул.

— Но я думаю, что он всё анализирует, Брайан. Я слышала, как он недавно говорил об этом с Буллом.

— С Буллом? — спросил я, садясь прямее.

Она покачала головой с неодобрением.

— От этого не жди ничего хорошего. Нет, я сказала ему, что не нужно говорить об этом с Буллом. Ему нужно поговорить с преподобным Арнольдом или даже с профессионалом. «Если ты пойдёшь к тому же колодцу, к которому ходишь всегда, то получишь те же ответы». И эти ответы ему не помогут. Эти шоу, которые он любит, делают его злым, и с ним невозможно разговаривать. Я говорила ему об этом, Брайан, но ты знаешь своего отца.

Она говорила ему это? Ого. Это было в новинку.

Официантка принесла нам еду, и какое-то время мы ели. Я не был голоден, но было делом гордости показать ей, что мне становится лучше, что я справляюсь нормально. Так что я съел половину своего сэндвича и немного картошки. Мама спросила о моих уроках и о планах на Рождество. Она будто говорила с незнакомцем, с кем-то, кто не был частью её жизни или частью её собственных планов на Рождество. Это было странно. И грустно.

Наконец, я настроился спросить то, что хотел.

— Что насчёт тебя, мам? Как думаешь, ты сможешь принять меня таким, какой я есть?

Она положила вилку и вытерла губы, затем положила салфетку в свою тарелку от салата. Казалось, она пыталась найти подходящие слова, глядя в окно на парковку, будто не выносила смотреть на меня.

— Ты помнишь Мими и Джорджа Эверли? Несколько лет назад они ходили в нашу церковь. А затем ушли, потому что их сын был геем, а наша церковь, конечно же, отвергает это.