Этот стих? Я хочу вставить его в рамку. Хочу вытатуировать его на своей заднице. Не могу поверить, что Брайан написал это обо мне. Я никогда в жизни так не гордился тем, что я, ну, открыт и горжусь этим. Знать, что он восхищался мной издалека просто за то, что я — это я, было лучшим в мире подтверждением правильности выбора.

Мы устроились на ковре в моей комнате, прислонившись спинами к кровати, я закинул свою ногу на его, и мы проверяли электронную почту и прочее. Я смотрел комментарии к своему видео. Если бы я игнорировал посты ненависти и читал только хорошее, было бы великолепно. Будто я не мог не быть на вершине мира. Иметь возможность дотянуться до людей и сыграть разницу, увидеть, как люди обещают голосовать или участвовать в маршах из-за моих видео, было отличным чувством.

Странно, что в моей жизни могли происходить такие потрясающие вещи вскоре после одних из самых худших дней. Эта мысль немного меня отрезвляла.

— Я должен сделать домашнее задание, — сказал Брайан, пока лазил по интернету. — Но на самом деле я этим заниматься не хочу.

— Я знаю. Я буду очень рад, когда этот семестр закончится. Можем позаниматься завтра.

— В этом семестре мои оценки всё равно скорее всего съедут. Так что нет смысла, — смиренным голосом сказал Брайан.

— Я думал, тебе удаётся всё наверстать?

Он пожал плечами.

— Я наверстал домашние задания, но тяжело понимать, что происходит, когда я весь урок наблюдаю за сигнализацией, дверью и окнами.

— Правда? Всё по-прежнему так плохо?

Он посмотрел на меня взглядом «ещё бы».

Я отложил компьютер в сторону и повернулся к нему. Брайан казался таким нормальным, когда мы вот так сидели у меня дома. Я думал, что ему становится лучше везде. Конечно, я замечал, что он по-прежнему нервничает в школьных коридорах, но не понимал, что у него проблемы и в кабинетах.

— Тебе не идёт на пользу такой ежедневный стресс.

Он пожал плечами.

— Мои родители не хотят переводить меня в другую школу, так что у меня нет выбора.

Он держал свой ноутбук на коленях и смотрел в экран, избегая моего взгляда. Я скользнул рукой ему за спину и положил подбородок на его плечо.

— Ты можешь говорить со мной о чём угодно, ты же знаешь. Не обязательно храбриться.

Он хохотнул.

— Ну, я не храбрый, так что за это можно не переживать.

— Это не правда, — Брайан не замечал, насколько он на самом деле смелый. Как много жертв огнестрельных ранений день за днём возвращаются на место, где пострадали? Он справлялся со своей травмой с как можно меньшими внешними признаками. Он никогда не жаловался.

Он нажал на клавишу, но я не думаю, что он действительно смотрел на то, что делает.

— Прошлой ночью мне приснился худший кошмар, — неуверенно произнёс он.

Я повернулся к нему лицом, положив ногу на ногу.

— Да? Что это было?

— Я пошёл на встречу с тобой в столовую. Ты хотел взять ланч и пойти на улицу, так что я согласился, хоть и не хотел идти. Я сказал себе, что не велико дело, что я смогу справиться.

— Ты же знаешь, я бы никогда не заставил тебя это делать.

Он посмотрел на меня.

— Это был сон. Я не могу ничего поделать, если во сне ты принимаешь плохие решения.

Я рассмеялся.

— Ладно. Я приложу усилия, чтобы во сне я стал лучше.

— Во всяком случае, я стоял в очереди с подносом и начал кашлять. Я давился и задыхался. А затем оказался на четвереньках, кашляя кровью на линолеум. В моём горле что-то застряло, и я знал, что должен достать это, чтобы дышать.

— Оу, Брай.

— Я наконец выкашлял это, и это была пуля, — он нервно стучал ногами, из-за чего трясся ноутбук.

— Чёрт. Это ужасно. Мне жаль, что у тебя по-прежнему кошмары. Я думал, стало лучше.

Он прислонился головой к кровати и повернул её, чтобы посмотреть на меня. Он взял меня за свободную руку.

— Стало лучше. Но время от времени какой-нибудь сон бьёт меня по яйцам. Я знаю, все считают, что я должен просто уже забыть об этом.

— Я так не думаю. Прошло всего два месяца.

Он пожал плечами, но выглядел так, будто смирился со страданиями в тишине. И я ненавидел это.

— Как дела со школьным консультантом?

Он скорчил гримасу.

— Я не ходил к ней несколько недель. Есть ограниченное количество раз, когда ты можешь говорить о том, что тебя пугает одно и то же старое дерьмо. Она показала мне несколько дыхательных упражнений и сказала, о чём думать, когда я начинаю чувствовать триггер. Это помогло.

— Очевидно, помогло не достаточно. Ты говорил с ней о своих кошмарах? Или о боли?

Он посмотрел на меня, приподняв бровь, и я не был уверен, как это понять.

— Что? Я слишком давлю?

— Нет. Мне нравится, что ты заботишься обо мне. Ты будто в моей команде.

Я улыбнулся.

— Как парень, который делает команде массаж? Я могу быть таким парнем?

Он рассмеялся.

— Ты уже такой.

Мы вернулись к интернету. Через несколько минут я бросил взгляд на него.

— На каком ты сайте?

Он замешкался, затем повернул ноутбук, чтобы показать мне экран. Это был форум. Верхний колонтитул был красно-бело-синим, с изображением кулака на фоне флага Конфедерации и флага США. Название было «Марш Патриотов». Очевидно, это был ультраправый сайт. Я почувствовал укол беспокойства, увидев это.

— Почему ты на этом сайте?

Он толкнул меня плечом.

— Потому что я тайный нацист. Боже, Лэндон. На этом форуме есть сообщения о Уолл.

— Что там пишут об этом? — спросил я, хоть мне и не нравилось, как это звучит.

Брайан потёр один глаз и вздохнул. Выражение его лица стало серьёзным и напряжённым.

— Ладно. Ну, ты знаешь, что мой отец считает, что стрельба была инсценировкой, какой-то миссией тайной власти?

— Да, потому что это совершенно логично, — съязвил я. — В чём смысл?

— Не знаю. Наверное, чтобы заставить людей восстать против оружия, чтобы у них было оправдание забрать это оружие. Я знаю, это глупо, но мне стало интересно, так что я покопался в интернете. Этот форум на девяносто восемь процентов дерьмо, но я думаю, здесь сидит человек, у которого есть внутренний источник в отделе полиции. Я узнал несколько вещей, о которых копы не говорили на своих пресс-конференциях.

Теперь мне стало интересно.

— Например?

— Например… ты знаешь, почему у нас так мало видео-материала со стрелками?

Я задумался над этим. Я видел видео в интернете; в большинстве новостей появлялся один и тот же клип. На нём были две фигуры в чёрном, с оружием, которые выходили за двери в конце крыла Д и направлялись налево. Это длилось всего несколько секунд.

Брайан наблюдал за мной, и он кивнул.

— Есть только тот один короткий клип, верно? Это было снято подростком на телефон. Ты когда-нибудь задумывался, почему больше ничего нет? По всей школе и на парковках есть камеры.

— Может быть, полиция задерживает эти видео?

— Ну, если верить этому парню на «Патриот Марш», это потому, что камеры наблюдения были отключены. Они сломались в понедельник, 24-го сентября. Во вторник позвонили в фирму и назначили ремонт, но они не смогли приехать раньше среды, 3-го октября. Стрельба произошла в пятницу, 28-го.

— Почему система сломалась?

— Хороший вопрос, — сказал Брайан, оживляясь. — Есть две возможности. Нет, три. Первая — систему сломали специально. Что означало бы либо то, что у стрелка был прямой доступ к системе, либо её взломали удалённо. Это вписалось бы в большую теорию заговора, со всей этой тайной властью.

— Ладно.

— Второе — это то, что в день стрельбы камеры не работали чисто случайно.

Я задумался над этим.

— Ну, в крыле Д на втором этаже есть один туалет, который сломан с начала года.

— Это правда. Есть возможность, что он просто случайно не работал. В конце концов, парни были в лыжных масках и всё такое. Так что они были одеты так, будто опасались камер.

— Или свидетелей, — я поставил локти на колени и положил подбородок на руку. Это было интересно.