На сцену выскочила Дженифер Грей в изумрудном платье — рыжая ведущая с пятого канала, которая сегодня вела мероприятие. Да, это было действительно большое событие для города.

— Это было фан-та-стич-но! — Похвалила женщина выступление парня, пытаясь перекрыть микрофоном звук аплодисментов, который и не собирался утихать. Она посмотрела на зал, сияя голливудской улыбкой. — О да, Дэниэл, ты явно один из фаворитов вечера! Дамы и господа — Дэниэл Маккарти!

И снова шумные овации и свист, гомон, крики его имени от учеников. Они все были поражены. Они все были в восторге. Дэниэл покорил каждого.

— Скажи, Дэниэл. У меня в карточке пробел рядом с твоей композицией. Я знаю, что ты сам сочинил ее, это так? — Она подсунул парню микрофон, как на интервью.

Поэт кивнул:

— Все верно. — И снова крики восторга. Он бьет рекорды популярности, явно. — Пробел потому, что я не знал, как ее назвать. Точнее, не решался.

— Да-а? Очень интересно. И что же тебе мешало?

Он пожал плечами и усмехнулся. Парень держался что надо, как будто жил на сцене:

— Уже ничего, хотите узнать название, Джена?

Дженифер хитро улыбнулась публике, а затем подмигнула:

— О да, мы хотим. Я чувствую какую-то тайну. И когда ты будешь популярен, кто-нибудь из нас продаст ее за крупную сумму.

Дэниэл приятно засмеялся:

— Нет, никаких тайн. Просто я сочинил эту мелодию, думая о девушке.

— Ох, как романтично. Ты назовешь его нам? И название и имя, конечно! Но, будь уверен, разобьешь сердце многих прекрасных девушек. И мое в том числе!

Дэниэл снова одарил зал обаятельной улыбкой:

— Прости, но я готов принести эту жертву…

— Ах, сердцеед! Ну же, не томи. Как зовут твою музу?

Поэт посмотрел в конец зала, там, где стояли мы с Элизабет. Он не мог нас видеть, но чувствовал, что я здесь. Я знала это.

— Композиция — «Серый рассвет». Для Саманты Хэйс.

Вух.

Вздох одновременно выдохнувшей толпы. Большая часть здесь — ученики stART. И каждый из них знает, что это имя девушки Беркута.

Это было опасное заявление.

А еще.

Это. Было. Прекрасно.

— Прекрасное название для прекрасной композиции. А твоя девушка сейчас в зале?

— Она не моя девушка. И да, она в зале. — Ответил Дэни, пресекая дальнейшие рассуждения на тему его отношений. — А теперь, позвольте мне уже уйти, думаю, наше эфирное время вышло.

Он улыбнулся и, еще раз поклонившись, пошел за кулисы.

Томас

Этот парень невероятно бесил. С каким пор Поэт стал настолько смелым, чтобы выходить на сцену и устраивать фарс? Его страсть к Саманте бесила еще больше чем то, что я все еще не начистил его рожу. Опять же, из-за увещеваний Шот. И почему я ее послушал и дал обещание не трогать его? Мои руки связаны. Я знал Шот, она не простит мне… Если бы не данное ей слово, сейчас этот заносчивый парень выступал бы в более интересном образе. Например, с разбитым носом. Но факт фактом, эта сероглазая девушка имела нереальную власть надо мной.

Сейчас я мог ее ненавидеть, но как только она появлялась в поле моего зрения, мой рассудок мешался, и я знал только одно: она должна быть моей. И Поэту она уж точно не достанется.

— Отличное выступление. — Бросил я выходящему Дэниэлу.

— Спасибо, получить такую оценку от звезды — дорогого стоит. — Он откровенно насмехался. Я сжал челюсти. И готов был сжать их на горле этого засранца.

— Снять очки — еще не значит измениться. Ты остался таким же как и был. — Бросил я.

— Я в курсе. И это хорошо. Потому что, я уже говорил, что я во многом лучше некоторых личностей. И, будь уверен, Сэм это тоже поймет. Да и ты сам это знаешь, оттого твоя неуверенность… И да, ты тоже остался таким же, как и был, Томас. Парнем, который боится, что его отец вычеркнет из семейного реестра, завещания и лишит наследства. Ведь кроме этих пунктов достоинств у тебя вряд ли можно наскрести.

— Ты… — Я дернулся в его направлении, но Майкл и Дилан, участники моей группы, схватили меня по обе стороны.

— Тише будь. Нам выходить через одного. Лучше успокойся. — Проговорил вечноспокойный гитарист. Я сверлили глазами усмехающегося парня, но, понял, что друзья правы. Мой гнев не поможет ни выступлению, ни отношениям с Самантой. Выдохнул.

— Пустите. — Я дернулся в их руках и освободился, поправляя джинсовую жилетку. — Я в порядке.

Я подошел к гитаре и взял ее в руки. Ощутив привычную тяжесть и то, как гриф удобно и привычно лег в мою ладонь, я чуть расслабился.

Но, оказывается, вместе со своими кардиганами, Поэт растерял и остатки человеческих инстинктов, отвечающих за самосохранение и стоп-сигналы.

— Кейн. Ты помнишь, что я сказал тебе у Думсдея? — Спросил тот.

Наш диалог на вечеринке. Да, я помнил его. Поэт сказал, что Хэйс ему — подруга. Знакомая. Не более того.

— Помню.

— Забудь.

Я снова вскочил.

— Так, парни, брейк! — Уже подключился и Лука — барабанщик. — Томас, мы рассчитываем на тебя, усек? Если надо, хлебни порцию валерьянки или закинься пустырником, но все проблемы выясняй после концерта. Ты тоже. Выступил — катись. — Поэт бросил на меня еще один вызывающе-насмешливый взгляд и вышел.

Вместе с этим прозвучал идеально поставленный голос Грей, объявляя наш выход:

— А теперь момент, которого, я знаю, многие из вас ждали. Парни, которые уже утвердили свое звание настоящих звезд на мировой сцене, но все же участвуют здесь и сейчас, чтобы порадовать нас своей новой композицией — «Совсем ничего». Группа — «Шторм»! Встречаем!

Крики приветствовали нас, парни привычно помахали залу, задорный Дилан даже продемонстрировал публике язык, чем вызвал их восторг, выражавшийся в воплях. Сегодня мне не хотелось всего этого. Сегодня я вышел петь не для них. Кажется, у меня входит в привычку петь для одной единственной девушки.

Я подошел к стойке с микрофоном и поднял одну руку вверх, прося людей убавить звук.

— Привет всем! Возникла несостыковка. Сегодня мы не будем исполнять «Совсем ничего». Сегодня для вас прозвучит кое-что ультрановое. Песня: «Ты напоминаешь мне». — Я повернулся к ошарашенным музыкантам. Они выглядели так, как будто я объявил со сцены, что являюсь внебрачным сыном президента. Но у них было право для растерянности. Новый трек родился в моей голове после того, как я увидел Поэта и Саманту в классе для танцев. В ту ночь я не заснул, пока не написал текст и музыку. Мы репетировали, но у нас было железное правило: не выступать с новой песней, пока она не отточена. И мы его нарушали. Снова. — Парни, поехали.

Я повернулся к толпе, взялся за микрофон, услышал, как Дилан дотронулся пальцами до клавиш, закрыл глаза и запел.

Саманта

До появления на сцене группы Томаса я успела занять свое место, рьяно охраняемое Мэтом. С другого бока от парня сидела Китти. Хотите новость? Их две. Первая — плохая. Староста так переволновалась на прослушивании, что запорола его. Но не расстроилась. Потому что хорошая новость в том, что Мэт был очарован новым образом девушки. Та не только остригла волосы в стиле пикси, но и выкрасила их в различные оттенки ярко-голубого, синего и фиолетового. Это был космос, в прямом смысле этого слова. Ну, а Кот заявил, что она похожа не героиню одной из его компьютерных игр. Потом он показал ей эту игру. У себя дома. А потом показал ей кино. А потом показал ей парк развлечений. В общем, вы все поняли что в Коте, оказывается, погиб экскурсовод-любитель. Теперь смотреть на них было очень приятно. А я, дура, грешила на тайную связь между ней и Поэтом… Потому что ревность ослепляет, тем более таких и без того дурных как я.

Томас вышел на сцену мрачнее тучи, у меня засосало под ложечкой. Парень явно был не в духе. Когда он объявил о смене песни, я настроилась на худшее. Все-таки песне про стерву быть? И плакал мой мэрский бал кродиловыми слезами?

Но когда парень запел, мне стало в тысячу раз хуже. Уж лучше бы он послал меня прямо со сцены и закончил этот фарс.