— Боже, какой ты скучный!

— Ладно, забудь о дружбе. Но ты не находишь, что обычно люди обсуждают что-то, прежде чем предложить это перед всем классом! Или там, откуда вы приехали, так не делают?

— Так и отказался бы от моего предложения, чего ты теперь ноешь?

— Ох, да, чтобы ты и Шот сожрали меня с потрохами?

— Подавимся. И вообще, я жирное не ем.

— Это я то жирный?!

Рыжий и Розоволосая — два ярких пятна моей жизни, ссорились, начиная с перерыва после классного часа, и продолжали до сих пор. Вот и сейчас они завели шарманку, начиная аккурат со звонка, объявляющего о начале большой перемены. Мы успели дойти до столовой, когда столпотворение внутри заставило их прерваться.

— Чего это там? — Спросил Питер.

— Может, раздают бесплатную пиццу? — Предположила я, глядя на внушительное скопление людей.

— Тогда давайте пустим Шот вперед и она своим брутальным видом проложит нам путь к халявной еде… — Предложил вечноголодный Ведьма. Я засмеялась и ткнула его локтем в ребра. — Ауч, у вас с Поэтом есть дурная привычка — бить меня.

Я лишь показала парню язык.

— Раз, раз. Проба горла, проверка связи. — Голос, усиленный микрофоном, разнесся по огромной площади столовой, а в след за ним и многократно усиленный мужской смех. — Эй, академия stART, вы здесь?!

Ученики, пришедшие сюда за хлебом, а получившее зрелище — возбужденно загалдели.

— С вами «Шторм»! И мы раскачаем это место!

Одобрительное гудение и гул толпы, преимущественно визги девчонок, заставило меня поморщиться. Особо рьяная фанатка группы справа от меня вцепилась в мою руку в каком-то подростковом экстазе, но, заметив, кого она схватила, отшатнулась. А я даже зубами не клацнула.

Наконец мы смогли пройти до места, открывавшего обзор на происходящее. Похоже, если мы потратили три академических часа на учебу, Томас Кейн умудрился посвятить это время преобразованию столовой в концертный зал. Прямо сейчас, рядом с окном находилась импровизированная сцена, на которой стояли четыре парня. Мощный детина, выглядевший самым старшим и обладающий длинными, завязанными в хвост волосами, приветливо улыбался из-за барабанной установки. Рядом с ним настраивал свою бас-гитару очаровательный голубоглазый парень, с кудрявыми волосами, которому от силы можно было дать лет 15. За клавишами стоял худощавый темноглазый брюнет, одетый в классику. И, конечно, сам Томас Кейн — перед микрофоном. С беззаботной, игривой улыбкой и ярко-красной гитарой на ремне. В одной школьной рубашке навыпуск, с закатанными рукавами и развязанным галстуком. Вся группа «Шторм» в сборе.

— И сегодня у нас особый день. Вы услышите нашу новую песню, которую мы закончили лишь вчера. — Учащиеся впали в неистовство от этой новости. Еще бы, услышать трек самой популярной группы, возглавляющей все хит-парады, задолго до основного релиза? Нонсенс в мире шоубиза. Самые шустрые ребята начали доставать мобильники — сразу видно будущих пиратов.

Кейн поднял обе руки вверх, ладонями к толпе, внимательно окидывая взглядом присутствующих, явно выискивая своими ярко-зелеными глазами кого-то определенного. Уж не рабу ли вашу?

— Тише-тише! У нас одно условие! Мы не начнем… — Парень со второй гитарой подошел и сказал что-то на ухо Кейну, тот кивнул и продолжил. — Мы не сможем начать, пока главный слушатель не будет стоять здесь.

Беркут показал на место перед собой. Его глаза прищурились, парень явно наслаждался происходящим. Он провел рукой по грифу гитары, отчего жилы и вены на руках парня заиграли как струны на музыкальном инструменте. Он был очень красив, глупо этого не признавать. Парень снова наклонился к микрофону, почти касаясь его губами:

— И хочу сказать, что без этой девушки песня была бы не полной, ведь именно ее появление в нашей Академии и моей жизни дало мне возможность написать эту песню. Давайте позовем мою музу — Саманту Хэйс! — Парень безошибочно протянул свою руку в сторону, в которой находилась я и мои друзья. Он повернулся и с улыбкой посмотрел мне в глаза. Кажется, я даже заприметила вызов в выражении его лица. Он что, берет меня на слабо? — Давай же, Шот, люди ждут только тебя. Ты сегодня — главный критик.

Я, не смотря по сторонам, все равно, кроме помеси зависти одних, и странного благоговения других, будто я Иисус ступающий по воде, а не девушка, которую позвал солист подросткового бойс-бэнда к сцене, я ничего там не увижу. Я смотрела на Кейна и пыталась напомнить себе, что мне надо ненавидеть этого смешного и невероятно обаятельного парня. Толпа расступалась передо мной, еще секунда и я начну манерно махать рукой, как обычно приветствует подданных королева Великобритании.

Я добралась до группы, все четыре парня (О чем это я? Вся Акажемия!) смотрели на меня. Скрестив руки на груди, я кивнула Беркуту:

— Зачем столько пафоса? Мог дать мне послушать компакт-диск. В современном мире живем, знаешь.

Парень прошел ко мне и, спрыгнув с созданного ими низкого помоста, протянул руку, убирая мне за ухо прядь волос. Его лицо озарила счастливая улыбка, глаза будто горели изнутри, как будто он чертовски рад тем, что затеял все это представление.

— Просто я очень… Очень… Очень хочу выиграть наш спорт, Шот. Мне показалось, что так у песни больше шансов тебе понравится.

Я не смогла сдержать тени улыбки, впрочем, он уже заслужил подачку.

— Ну что ж, я здесь, можете начинать. А то все из-за вас обед пропускают. — Я все-таки не выдержала и по-царски махнула рукой, дав группе отмашку. Он снова задорно улыбнулась и, неожиданно перехватив мою руку, оставил на тыльной стороне ладони короткий поцелуй. Прежде чем я успела возмутиться, он уже вскочил на сцену и крикнул в микрофон:

— Вы готовы?! — О да, толпа была в полной боевой готовности. — Новая песня группы «Шторм» — «Совсем ничего», для всех вас и лично для Саманты Хэйс!

Парень подмигнул мне и сначала зал заполнили звуки клавишных, мгновение раскачки и к синтезатору присоединились ударные, а затем парни прикоснулись к своим гитарам и… И я поняла, почему все девушки мира сходят с ума по Томасу Кейну.

Она красивая девушка. Она такая одна.

Никому не раскрывает свои карты.

Она отлично с этим справляется.

Невероятная любовница, закрывшая сердце.

Каждым вздохом она играет свою роль.*

Голос парня был невероятно сексуальным. Слова песни мгновенно запали мне в душу, то ли от проникновенной музыки, то ли от исполнения Томаса, а может и от текста. Но вот начался припев, и парень закричал в микрофон, отчего на его шее стали отчетливо видны мышцы. Его крик настолько вписался в композицию и был таким потрясающим, что мое дыхание на секунду сбилось, глаза невольно расширились, губы приоткрылись и вообще тело стало жить своей жизнью, ведомое его голосом. Ему помогал второй гитарист, за юным личиком которого скрывался не дюжий вокал.

Нет, я ничего не чувствую, я ничего не чувствую. Совсем ничего.

Был так слеп, что не замечал, что ты делала со мной, просто оцепенел от твоей любви.

А затем, будто не было этого взрыва эмоций, он снова зашептал свою песню, будто не в микрофон, а мне на ушко, как любовник… Его руки бегали по грифу гитары, перебирая струны. Люди вокруг меня буквально сошли с ума, я не удивлюсь, если ученицы начнут скидывать с себя одежды или кидать нижнее белье на сцену. В доказательство моей теории, какая-то миниатюрная рыженькая девушка крикнула мне на ухо:

— Господи, это фантастика! Они умопомрачительны! Как я тебе завидую!

Я никак не отреагировала на этот всплеск фанатских эмоций, но была согласна с каждым ее словом. Они были шикарны.

Я уже не тот парень, каким был раньше.

Точка невозврата тобой уже пройдена.

Дурачила меня, лживая притворщица,

Как плотоядный цветок, заманивающий мух.

На секунду, поймав его пристальный взгляд, и внимательно вслушиваясь в каждое слово солиста, мне стало страшно. Создалось впечатление, будто он знает, какую роль я отвела ему на своем шахматном поле. Но он не может знать, он не может даже догадываться. Но чувствовать? Чувствовать может. Даже сам того не осознавая.