— Я еще долго не услышу твою музыку. Сказала же: Бог меня бережет!

Кейн снова улыбнулся озорной улыбкой, от которой наверняка таяли все девушки от 12 до 25 лет. Его зеленые глаза слегка прищурились:

— Услышишь, и очень скоро!

Я подняла руки вверх в жесте «сдаюсь»:

— Окей, спорим. Если мне не понравится — ты отстанешь от меня?

Кейн задумчиво посмотрел на меня:

— Ну… Договорились. Но если понравится, ты пойдешь со мной на свидание.

Все в классе, а также та толпа, что хвостом пришла из актового зала за Беркутом, как крысята за Гансом из сказки, возбужденно зашепталась. Иногда у меня создается впечатление, что я героиня ситкома, но от меня прячут людей с табличками: «Смех», «Трагический вздох», «Перешептывание» и прочие канонные реакции зрителей.

Я оглядела людей вокруг. Не потому, что меня волновали свидетели, наоборот, это лишь на руку. Просто, пусть думает, что я озадачена. Я снова посмотрела на парня, а затем медленно кивнула:

— Хорошо. Только ты не плачь потом, ведь кто виноват, что у тебя эго размером с Эверест?

Томас хлопнул в ладоши и потер их друг о дружку:

— Не бойся, Шот, мы оба не будем разочарованы. Я пойду, подготовлю план для нашего свидания! — Сказал парень, уже уходя от меня спиной вперед.

Я фыркнула:

— А я подготовлю беруши!

Беркут подмигнул мне и растворился в толпе учеников. Не успела я продохнуть, как на его место явился мистер Оливер. Входя, он хлопнул в ладоши, почти как Беркут:

— Итак, ребята! Рассаживаемся. Нам надо все успеть.

Я заняла свое место, заметив, что Поэт уже давно сидит за своим и смотрит в какую-то книгу. Черт, он же слышал наш разговор с Томасом… Как и весь класс… Так почему же взгляды одноклассников меня совершенно не коробят, а то, что он явно не хочет смотреть на меня — сводит с ума? Нет, права Элизабет. Он — помеха в моем плане. Зато Питер смотрел на меня явно осуждающе. Только этого мне сейчас не хватало. Я кинула быстрый взгляд на заднюю парту в левом ряду, куда посадили Элизабет, но та благоговейно уставилась на нашего классного руководителя, чинно сложив перед собой ручки на столе. Я тоже, наконец, удостоила профессора вниманием.

— Вы все были на собрании и слышали объявление. Хочу еще раз подчеркнуть, как важно это мероприятия не только для академии, но и для каждого из вас! Обычно, только один-два человека из класса смогут попасть на сцену в этот вечер. И я надеюсь, что в нашем классе их будет больше! А теперь к новым правилам. Мы с руководством решили, что пора вам принять мысль, что не каждый из вас станет звездой в выбранной специальности.

Класс загалдел, отрицая его слова нестройным протестующим бормотанием. Я зевнула и, достав из рюкзака тетради и гелиевую ручку, принялась выводить на полях бессмысленные узоры.

— Я не говорю, что вы станете никем. Я говорю, что вы можете захотеть пойти по иному пути. Если вы не станете актером, вы сможете стать режиссером или сценаристом. Не сложится с карьерой вокалиста? Может, вы станете танцором. Или даже гримером или стилистом. Эти профессии тоже часто становится побочными, но не менее любимыми. Задача академии в том, чтобы вы нашли себя. И в этом году у каждого будет такой шанс, мы даем вам возможность побыть менеджерами звезд.

— В смысле? — Подал голос светловолосый парень с первой парты от двери. Кажется, Барри.

— Все просто: вы выбираете себе протеже и создаете его образ. Полностью. На вас ложится ответственность за то, что он будет делать на сцене, как он будет это делать, во что он будет одет и даже какое у него настроение.

— А какой толк в этом нам, если не будет шанса показать себя? — Оп, а это уже местная красавица голос подала. Ну да, тебе только себя и показывать, желательно — исключительно грудь, талантов то: ноль на массу.

— Еще раз говорю, это дело добровольное, для тех, кто хочет попробовать себя в этой сфере. Но работу менеджеров отметят, и отметят хорошо. Вы ведь знаете, что помимо медийных личностей, в зале присутствуют и те, кто обычно остается за кулисами, но имеют очень большое влияние.

Класс опять дружно зашушукался. Черт возьми, где эта неоновая табличка, управляющая их массовым поведением?!

— Мистер Оливер! — Я оторвалась от четвертого, по счету, тетрадного поля, и посмотрела на подругу. Та подняла руку, чтобы задать вопрос. Кто бы знал, что Лиз — такая хорошая девочка! Я еле сдержала смешок, но на стуле повернулась, чтобы удобнее было взирать на розоволосую.

— Да, Элизабет. Ох, я совсем про тебя забыл, ты представилась классу? Ребята, это Элизабет Стоун!

Девушка кротко улыбнулась, опустив пушистые ресницы. На класс — ноль внимания. Взгляд сосредоточен на учителе. Смех сдерживать стало все сложнее.

— У меня другой вопрос: как проходит отбор на этот концерт? Мы с Самантой в первые услышали о нем и в этом плане очень… Неопытные…

Я закашлялась. Никогда меня не называли «неопытной» с таким придыханием. Погодите, она серьезно приплела меня в свои завуалированные заигрывания с учителем перед всем классом? Ну, Элизабет Стоун…

— Ох, точно, ты права. Сначала жюри выбирают артистов. В жюри входят все члены педагогического состава школы и некоторые спонсоры. Отбор проходит неделю. После этого, 24 человека, лучшие из лучших, выступают на «Золоте». Может вы не знаете, но для нашего города — это большое событие. — Учитель расплылся в улыбке, Лизабет ее моментально отзеркалила.

Мистер Оливер, до этого ходивший вдоль доски, наконец остановился в центре учительского стола и оперся на него кулаками:

— Итак, у вас есть время до конца недели, чтобы решить, будете ли вы участвовать и подать заявку. И, конечно, если среди вас есть желающие стать менеджерами — подойдите ко мне. Помните, что для этого необходимо согласие обеих сторон и… Да, Саманта?

Весь класс как на шарнирах повернулся ко мне. Чего это они? Ах да, я же тяну руку, чтобы задать вопрос, который может стать для меня фатальной ошибкой.

— Я могу стать менеджером кого угодно? — Это не тот вопрос.

— Да, но только из своего потока.

— Тогда я могу сейчас изъявить желание это сделать? — И это пока что не тот вопрос.

Оливер Твист удивленно похлопал ресницами, но все же позволительно махнул рукой:

— Безусловно, если ты готова…

Я обернулась на стуле и посмотрела на сзади сидящего брюнета. Дэниэл, удивленный не меньше, чем наш преподаватель, чуть отодвинулся.

— Дэниэл, я могу стать твоим менеджером? — Да, это именно тот вопрос, которым я закопаю себя в могилу.

Парень явно опешил:

— Что?

— Я хочу стать твоим менеджером на этом концерте. Позволишь? — Терпеливо повторила я, а затем с улыбкой добавила: — Доверься мне.

Дэниэл посмотрел на Питера, будто ища поддержку, но, не найдя никакой реакции, снова посмотрел на меня:

— Ну… Хорошо?

— Отлично! Первый дуэт сформировался! Маккартни и Хэйс, я лично внесу вас в список. Саманта — умница, только приехала и сразу грудью на амбразуру, уважаю! — Мистер Оливер был полон энтузиазма.

Я, все еще сидя спиной к нему и лицом к Поэту, улыбнулась парню уголком рта и, сказав одними губами: «Спасибо», повернулась к восхваляющему мою смелость учителю. Что в поступке было самоотверженного — понятия не имею. Но радовался он так, будто за каждую пару «менеджер-протеже» им выписывают премию со стройными рядами нулей.

— Мистер Оливер. — Ох, этот сладенький голосочек моей подруги. — Я бы тоже хотела попросить у Питера быть его менеджером, пожалуйста.

Бедный Ведьма резко обернулся на розоволосую девушку, широко раскрыв голубые глаза.

— Чего?!

Ох, этот семестр будет очень интересным.

***

— Ты не имела никакого морального права так меня подставлять!

— Я тебя не подставляла, а оказала дружескую услугу.

— Когда мы успели стать друзьями?!

— Мы ночевали вместе!

— То что я в бессознательном состоянии заснул на полу твоего дома, а потом из-за врезавшихся в задницу фигурок «Монополии» перебрался в кресло — не значит, что мы стали друзьями навеки.