– Ну, что ты узнал? Где наш француз остановился? – задаю вопрос другу, который обещал свою непосильную помощь, собираясь этим вернуть мне старый должок. А именно – Макс попросту обязан мне жизнью. Парадокс, моя же теперь отчасти зависит от него. Баш на баш, как говорится. – Наверное, в Буковели остановился? – предполагаю я.

– Не угадал, наш клиент выбрал местечко попроще и поближе к дикой природе. Дземброня!

– Что еще за броня?

– Дземброня, старик! Поселок, который затерялся на Карпатских склонах.

– Да едем хоть в самый ад, лишь бы к Жоржу поближе, – не разделяя таинственного восторга Макса, выдаю я.

– Тогда приготовься к долгой поездке. Путь туда неблизкий и небезопасный, особенно в такую метель.

– Я тебе доверяю, бро! А пока кемарну немного. – Макс одобрительно кивает и смотрит вдаль, где все еще свирепствует метель.

Просыпаюсь, когда за стеклом авто уже наступила ночь. Буран утих, а вместо непогоды перед глазами предстает низкое, усеянное мириадами ярких звезд небо. Полная луна настолько огромная и яркая, что кажется, потянись к ней рукой – и коснешься холодного света. Прекрасного и завораживающего. Впервые вижу таким ночное светило. Это нереально круто. А высокие вековые ели – картины, писаные маслом. Будто в какую–то сказку попадаешь, глядя на приглушенно освещенные горы, покрытые белыми шапками. Только в сказки я давно уже не верю, да и верил ли когда бы то ни было? Но моя реальность – это Жорж и его денежки.

– Скоро приедем? – тихо спрашиваю у Макса, потирая сонные глаза.

– Почти на месте, – отвечает бро.

Смотрю на заснеженную дорогу, по которой едем, и удивляюсь, как Макс до сих пор не застрял в каком–нибудь сугробе. Скорее всего, благодаря шипам на качественных шинах и дорогому внедорожнику. «Откуда такие бабки?» – интуитивно задаюсь вопросом. Макс будто мысли мои читает:

– Да, Данко, на походах в горы в наше время можно хорошо заработать. Учитывая то, что я из этих мест и знаю каждую скалу, ну если не как своих пять пальцев, то достаточно хорошо, чтобы организовывать экскурсии. Народ экзотики жаждет, адреналина и непредсказуемости. Опасности, если хочешь!

На эти слова я молча одобрительно киваю, а затем выдаю:

– Респект тебе от меня, бро. Может, и мне экскурсию устроишь, когда лоха разведем? Кстати, вон уже и крыши домов виднеются, только вот не ясно, где Жорж устроился.

– Ночь проведем у одного моего хорошего знакомого, а утром все узнаем. Поселение небольшое, нам не составит труда найти твоего француза, но… – замолкает вдруг.

– Но?!

– Подозреваю, что остановился он у дядьки Петро. Мутный он мужик, если честно. Замкнутый и с таким огнем в глазах, что когда смотрит, будто заживо сжигает. Правда, хоромы у него ничего. Мини-гостиница для туристов.

– Нам с этим дядькой детей не крестить. Главное, Жорж должен поверить, что я и он – это банальное совпадение.

Макс тормозит у одного небольшого деревянного домика, огороженного тыном. Колоритно смотрится, должен признать. Опускаю ноги на землю и тут же утопаю в снегу по щиколотку. Наверное, метель здесь меньше бушевала, чем в Ивано–Франковске, иначе провалился бы по колено. В избе горит свет, поблизости разрывается собака. Ее лай проносится громким эхом, наверное, достигает до самых вершин гор. Чужака зверина чувствует.

– Пес не кусается, пойдем, – хлопает Макс меня по плечу и направляется во двор. Иду за ним, по привычке с опаской озираюсь по сторонам. Луна светит. Звезды горят. В домах свет, из печных труб дымок к небу тянется. Загадочно все как–то вокруг, по–мистически, но красиво в этом захолустье, куда цивилизация еще явно не добралась.

На пороге нас встречает невысокий мужичок лет пятидесяти, с густыми с проседью усами.

– Максимко, проходите–проходите в хату! Ты как сказал, что приедешь, так я старуху свою пельменей налепить заставил. Горилочку остудил. Все по–людски, ты ж меня знаешь. – Хозяин дома явно радуется нашему появлению, наверное, родственник моему другу, или же принять на душу той самой горилочки одному не так скучно будет, как с собутыльниками. Впоследствии узнаю, что дядька Михайло двоюродный брат матери Макса.

Внутри дома уютно. Деревенская обстановка навевает добрую атмосферу, а тепло немного ослабляет напряженность. В печи монотонно потрескивают дрова, и ароматная пища на столе мгновенно заставляет желудок урчать от голода. Хозяйка ставит на стол бутыль с прозрачной жидкостью. Пельмени с домашней сметаной, копченое сало и соленые огурчики выглядят ужасно аппетитно. Кажется, я готов и целого поросенка поглотить, лишь бы насытиться.

– Айда к столу, хлопцы! – потирая ладони в предвкушении поднятия рюмки, приглашает нас Михайло.

– Смотри не нажрись, как свинья, а то знаешь, что с тобой будет! – перед тем как исчезнуть из гостинной, бросает угрожающе женщина хозяину дома. Тот отмахивается, мол, иди, баба, туда, куда еще не осмелился в трезвом виде послать.

Ничего вкуснее я в своей жизни еще не ел, то ли от голода так кажется, но нет. Хозяйка – стряпуха прекрасная, тут без сомнений. А вот сам Михайло мужик хоть и нормальный, да только слишком суеверный. А после пятой рюмки горячительного еще и сказочником оказывается. Получше братьев Гримм будет. Хозяин дома захмелел быстро, впрочем, как и мы с Максом, зато согрелись и наелись вдоволь.

– А дядька Петро? Не передумал еще тот охотничий дом продавать, что у подножья скал находится? – произносит Макс, информацию добывает для меня.

– А почто он ему? Как старшую дочку замуж за богача отдал, так и вовсе туда не наведывается. А тут сегодня и мужик заграничный к нему приехал. Покупатель, не иначе, – отвечает Михайло. – Деньги к деньгам, сынок…

– Верно! – соглашается бро. Я молчу, перевариваю слова Михайло и смотрю на огонь, который горит ярким пламенем в открытой печи. Знаю, что продавец банкам не доверяет, поэтому Жорж и снял наличные, чтобы расплатиться, как говорится, живыми деньгами.

– Петро совсем одичал. Марыся – его младшая – распутной девкой на поселке славится, а он будто не замечает этого. Раньше бы выпорол за такое деваху, но… Говорят, проклятье над их семейством повисло после того, как жинка Петра руки на себя наложила.

– Бред! – громко выдыхаю, слушая пьяный рассказ Михайло.

– Ай, не скажи, Данко, – прищуривается хозяин. – Ты вот не местный, тебе и не понять наших краев. Мы тут знаем больше, чем вы в своих больших городах.

– Ну конечно! – отмахиваюсь рукой.

– Вот слушай, что я расскажу, – не унимается Михайло, опрокидывая в себя очередную рюмку. – Когда–то давно жила в одном селе девушка, красоты необыкновенной – Даяла. Стройная, гибкая, светловолосая. В глазах ее отражалось синее небо Карпат. Да только гордая она была и непокорная. Всех женихов отвергала, за что и получила прозвище Снежная бабочка. Вроде вот она, стоит перед тобой, улыбается, а моргнешь – пропала, упорхнула.

Жил в том же селе парень – сын местного дьяка. Он был высоким, сильным, честным и доверчивым, а еще любил Даялу. Только та посмеялась над ним, сказав: если придет к ней ночью, она станет ему женой. И парень пришел, но после долгого ожидания понял, что был обманут, и тогда от обиды ушел в горы, где насмерть замерз. Люди же за это прокляли весь род Даялы и изгнали из поселка девушку, которая поселилась на одной из скал Карпат и стала мавкой.

– Может, хватит уже? – осекаю Михайло, не в силах больше слушать эти байки.

– Вам, городским, не понять, – не унимается тот. – Да только род Петра от рода Даялы тянется. Старшая, та, которую он замуж отдал, бесноватой была, оттого что имя ей при крещении такое же дали. Красивая, белая, точно бабочка снежная. А вот младшая – Марыся – распутница.

– Ты уже говорил, дядька! – вмешивается Макс. – Спать нам всем пора. Завтра у Петра поселимся. Горы Данко показать хочу, – избавляет нас бро от пьяного бреда Михайло.