Голод, ноющий и иссушающий преследовал девушку уже семь циклов. Прошли массовые магические катаклизмы, буквально уничтожившие большинство заселённых миров суккубов и инкубов. Теперь шло глобальное восстановление, множество беженцев стекалось в незанятые миры, граничащие с другими разумными. Так и она, бредущая по улочкам центрального из таких миров, без цели, без каких-либо желаний.
Никто толком не знает, что стало причиной цепи катастроф, разделивших вид на тех, кто винил чистокровных духов хаоса и тех, кто ненавидел самого Отца, допустившего подобное. Молодая суккуба апатично реагировала на все эти досужие разглагольствования. Потеряв во взрыве всю семью, своего старшего брата, только вернувшегося с очередной пограничной войной с эльфами, прикрывшего её, буквально выпихнув в меж-мировой проход, девушка ждала смерти.
Она только вернулась с охоты и хотела уже разделать тушу крупной ящерицы, когда услышала звук из коридора. Удивляясь, ведь родители должны были вернутся лишь завтрашней ночью, схватила разделочный нож и выскочила встретить незваного гостя. Вскрик удивления и слёзы, застелившие глаза.
- Братик!
Исполосованное шрамами лицо, с которого раньше не сползала широкая улыбка, была полна неизбывной горечи и разочарования. Увидев сестрёнку, он не смело улыбнулся, обнимая повзрослевшую суккубу.
- Ну здравствуй, Кириат. Я дома.
Молодая девушка забыла что такое усталость, крутилась и вертелась вокруг брата. Помогала с вещами и убрала его комнату, пока он мылся в бадье. Девушка мечтала о дне, когда чистокровный дух Хаоса выберет её в свою гвардию и она сможет так же как и брат, защищать свободу и независимость всех Детей Хаоса, от вероломных убийц Старших Рас.
Ближе к вечеру, когда они наконец сели за стол, она не выдержала и засыпала его вопросами. Молча кушавший, брат вначале только отмахивался, но затем, поставив на стол кружку, он ответил глухим, отрешённым голосом.
- Прекрати Кириат, я не позволю тебе пойти на службу. Пока я жив, этого не будет.
Надувшись и сложив руки в замок, суккуба раздражённо произнесла.
- Да как так, почему? Решил забрать себе всю славу и подвиги? Я столько...
Громкий стук кружки о стол, прервал её возмущение.
- Хватит! Всё не так, всё что мы читали и всё что нам говорили это ложь!
Тёмно-красное, его лицо посерело. Челюсть крепко сжата, а в глазах пустота. Голос Кириат дрогнул, она заметила эту страшную перемену.
- Ч-что случилось?.. И-извини, я не хотела тебя обидеть.
Запустив пятерню в растрёпанные волосы, брат неожиданно начал плакать. Это зрелище было настолько неправильным, настолько неправильным, что напугало девушку ещё больше. Выйдя из-за стола, она чуть отошла, не веря своим глазам.
Куда девался её брат? Где был тот, кто всегда стоял нерушимой скалой уверенности, маяком, за которым она следовала и пыталась подражать. С дрожащих губ сорвался крик.
- Нет... нет! Ты не мой брат! Ты не мой брат!
Сдерживая слёзы обиды, Кириат бросилась в свою комнату. Спустив полог плотной ткани, чтобы никто её не увидел. Рыдающая девушка кинулась к вороху подушек, зарываясь, прячась. Она никак не могла, не хотела поверить в то, насколько сильно изменился её брат.
- Тирек, дурак...
Хлюпнув носом, буркнула она, обнимая сшитые из шкур горных хищников подушки.
На следующий день, немного раньше чем ожидалось, вернулись родители. Услышав возгласы удивления и радости. Кириат хотела спустится, но обида на брата была ещё слишком сильной. Не смотря на урчание живота, гордость взяла верх. Через несколько часов, приподняв полог ткани, в комнату шагнула мама, неся на подносе булочки с сладкой начинкой из шипастых лиан. Поставив поднос на столик возле окна, она присела на подушки рядом и молча стала гладить голову дочки. Кириат какое-то время, пыталась делать вид, будто ей всё равно, но когда мама схватила её за хвостик, вскочила, уставившись в светящееся радостью и теплом лицо.
- Если будешь так долго дуться, взлетишь и пропадёшь в облаках.
Скривив губки, девушка показала кончик языка и хотела опять нырнуть в тёплый ворох, но мама опять схватила её за хвостик. Пискнув от боли, суккуба вылезла и села на маленький стульчик у столика.
- Хорошо, я покушаю. Но на брата всё равно обиженна. Он изменился... пока не извинится и не станет прежним, я его видеть не хочу.
На лице мамы улыбка чуть поблекла. Искорки веселья в глазах, утонули в грусти.
