Конечно же, Робин обладает самым высоким титулом, хотя и родился четвертым, после Эвана и Мерроу О’Флаэрти и сестры Уиллоу, теперь – графини Олсестер. После него появились на свет Дейдра и Падрек Берк. Мой отец женат на маме гораздо дольше, нежели все его предшественники, – они вместе уже шестнадцать лет.

– Расскажи мне о дочерях Робина. Какие они? – Эйнджел явно беспокоилась, понравится ли своим падчерицам.

– Бет в этом году исполнилось три, а Кейт – два, – день рождения у нее в январе. Маленькой Сесили два года исполнится в декабре. Это очаровательные малышки с голубыми, как были у Элисон, глазами, и светлыми, как у Робина, волосами. Они совсем не помнят своей матери, даже Бет, которая была совсем крохой, когда та умерла. Теперь их мать ты, Эйнджел, и таковой останешься, так что не стоит бояться и переживать.

Внезапно дверь в спальню Эйнджел распахнулась, и, когда девушки подняли головы, в комнату стремительно вошла невероятно красивая дама с черными волосами, янтарными глазами и чуть смугловатой кожей, что для англичанки было весьма необычно, и с ходу спросила у Велвет:

– Вот это невеста?

– Уиллоу! О, как я рада тебя видеть! И да, это Эйнджел, молодая жена Робина.

– Ты что, не могла сообщить мне о свадьбе, Велвет? Мы с Джеймсом поспешили в Лондон, чтобы отпраздновать великую победу королевы, а потом засвидетельствовали почтение ей самой. Именно тогда ко мне и пристал лорд Дадли со своими отвратительными намеками. На этот раз разговор касался молодой жены Саутвуда. У тебя хотя бы хватило вежливости сообщить остальным? Или же по какой-то причине брак нашего брата должен остаться тайной для членов семьи? Одобрит ли его матушка?

Несмотря на то что Уиллоу была на несколько дюймов ниже своей младшей сестры, ее царственные повадки неизменно нагоняли страх на тех, кто ее не знал. Велвет знала, поэтому совершенно спокойно ответила:

– Мы вернулись в Лондон всего два дня назад, так что у меня почти не было времени оповестить семью. Кроме того, Робин счел, что гораздо важнее должным образом одеть жену, чтобы она могла выглядеть соответственно своему статусу графини Линмут, да и мама вернется со дня на день.

– Вовсе нет – они не вернутся до следующей весны. Робин узнал об этом только сегодня.

Лицо Велвет приняло такое выражение, словно она собиралась разрыдаться.

– Что-то случилось? Почему они так задерживаются?

– Не знаю, спроси у Робина: ведь это он получил депешу, тем более что это не так важно, как его женитьба, – огрызнулась Уилло и, развернувшись, вперила в Эйнджел прожигающий насквозь взгляд. – А вы, собственно, кто? Есть ли у вас земли? Я ведь ничего не знаю, но намерена узнать все!

– Мне нужно отыскать Робина, – прервала ее словесный поток Велвет и сказала невестке: – Не бойся, Эйнджел: Уиллоу громко лает, но не кусает. Просто в отсутствие матери она всегда была главой нашей семьи. Расскажи ей все, без утайки, и, уверена, она полюбит тебя так же, как остальные.

И, подобрав юбки, она поспешила прочь из комнаты, а вслед ей неслись слова старшей сестры:

– Ах ты, бесстыжая девчонка!

Сдвинув брови, Велвет быстро поднялась на второй этаж и ворвалась в библиотеку, даже не удосужившись постучать. Алекс и Робин, что-то рассматривавшие на карте, с раздражением подняли головы, когда дверь внезапно распахнулась.

– Это правда? Правда, что ты получил письмо от мамы? Правда, что она не вернется домой до следующей весны? Почему ты не сказал мне, Робин? Что я буду делать, когда явится этот проклятый шотландец? Я не хочу замуж!

Девушка разрыдалась, и Алекс, заключив ее в объятия, спокойно сказал, глядя на Робина поверх ее головы:

– Достаточно тайн! Я больше не хочу мучить Велвет. Дорогая, посмотрите на меня. Я граф Брок-Керн, тот самый проклятый шотландец, ваш будущий супруг. Умоляю, не нужно больше бояться, потому что я люблю вас.

Велвет не сразу поняла смысл сказанного, а когда до нее дошло, вырвалась и, едва ли не взвизгнув, бросила на брата испепеляющий взгляд.

– Так ты все знал, Робин? Ты знал, кто он такой?

– Конечно, знал, – ведь это мой старинный друг.

– Ты мне лгал! – выкрикнула девушка. – Вы оба мне лгали!

– О какой лжи ты говоришь? – вскинул брови Робин. – Никто не сказал тебе ни слова неправды.

– Ты сказал, что это лорд Гордон и его зовут Александр! – Велвет в ярости топнула ногой, и подол ее темно-голубого платья отозвался гневным шорохом шелка.

– Так и есть, маленькая злюка: перед тобой Александр Гордон, граф Брок-Керн, так что тебе никто не лгал.

– Но и всей правды мне тоже не открыли, – не желала признавать очевидное Велвет. – А потому вам нет прощения! Ни одному из вас!

Внезапно Робин гневно прищурил свои зеленые глаза, схватил сестру за плечи и, что есть силы встряхнув ее, разразился гневной тирадой:

– Ах ты, маленькая капризная мерзавка! Ты хотя бы понимаешь, как тебе повезло с Алексом? У него есть все права на тебя, он может требовать немедленного исполнения договоренности, и, будь я немного умнее, непременно настоял бы на свадьбе, поскольку давно уже пришло время отдать тебя в руки хозяина и господина, который укажет тебе твое место. Бог свидетель, ни матери, ни Адаму не удалось тебя приструнить, вот и результат. Алекс считал, что тебе нужно дать время получше его узнать, чтобы ты смогла изменить мнение о нем. И он гораздо трепетнее отнесся к твоим чувствам, нежели ты – к его.

Велвет вырвалась и потерла плечи в тех местах, где их сжимали пальцы брата, потом выпрямилась в полный рост и заявила:

– Я немедленно возвращаюсь ко двору, Робин. Спасибо за гостеприимство. Выбрать ткани твоей жене я помогла, и теперь, когда прибыла Уиллоу, в моем присутствии больше нет необходимости: сестра гораздо лучше меня разбирается в моде.

– Ты останешься здесь, даже если мне придется запереть тебя в комнате, Велвет! Я сегодня же обращусь к королеве с просьбой освободить тебя от обязанностей фрейлины, и в самое ближайшее время мы отпразднуем свадьбу, чтобы вы с Алексом успели вернуться в Дан-Брок до наступления холодов.

Робин, как истинный граф и хозяин поместья, холодно посмотрел на сестру, но та, нисколько не испугавшись, выкрикнула:

– Да пошел бы ты к черту, дорогой братец! Только попробуй силой заставить меня идти к алтарю, и я закачу такой скандал, каких при дворе Тюдоров еще не видывали!

Она резко развернулась и презрительно посмотрела на Алекса:

– А что на все это скажете вы, мой предполагаемый хозяин и господин?

– А вот что: я намерен освободить вас от необходимости следовать условиям соглашения, заключенного нашими родителями десять лет назад. Мне еще никогда не приходилось силой кого-то укладывать в свою постель, да и, если честно, вы не в моем вкусе с этими волосами цвета ржавчины, дурными манерами и несносным характером. Мне нужна мудрая спокойная леди, а не избалованный ребенок.

На лице Велвет отразилось негодование, а Робин с трудом сдержал улыбку.

– И все же, – продолжил Алекс, – наши отцы всегда мечтали породниться. Так что давайте дождемся возвращения ваших родителей и лишь тогда примем окончательное решение.

Алекс задел гордость Велвет, и она язвительно произнесла:

– Вот и отлично, милорд. А до тех пор, как вы понимаете, мы оба вольны искать удовольствия на стороне.

– Конечно, мадам, – холодно согласился Алекс, чем и вовсе вывел ее из себя.

В последний раз бросив на него полный негодования взгляд, Велвет развернулась на каблуках и пулей вылетела из библиотеки, с грохотом захлопнув за собой дверь.

– Нужно было ее выпороть! – раздраженно бросил Робин. – Спасибо, что предложил подождать со свадьбой.

– В сложившихся обстоятельствах это меньшее, что можно было сделать, – пожал плечами Алекс. – За прошедшие несколько недель мы с Велвет немного узнали друг друга, и мне показалось, что мы стали друзьями, но теперь я понимаю, что заблуждался.

– Черт возьми, приятель, нужно было позволить мне довести дело до конца. Велвет со временем смирилась бы, поняв, что у нее нет выбора. Она ужасно упряма, но отнюдь не глупа.