Беспутной кокетке, конечно, обидно признаться, что король не поддался ей или что она так и не нашла случая его соблазнить. «История распутницы» убеждает нас в том, что Корианна переспала не только с королем, но и со всеми семью рыцарями его гвардии. Король, насытившись ею, будто бы передал ее Пейту, а тот – сиру Джоффри, и так далее. «Высокое и низкое» потчует нас другой сказкой: король-де не только возлег с Корианной, но и Алисанну позвал порезвиться с ними, как это заведено в лиссенийских публичных домах.
Немного правдоподобнее рассказано об этом в «Грехах плоти». Корианне удалось соблазнить Джейехериса, но он был неловок и тороплив, как многие юноши, впервые познающие женщину. Корианна, которая успела полюбить Алисанну «как родную сестру» и питала теплые чувства к самому Джейехерису, не пожелала разрушить их брак и даже помогла сохранить его, обучив короля любовной науке, дабы он не посрамил себя в первую ночь с молодой женой.
Возможно, это такая же выдумка, как все остальные, но доброе начало в ней побуждает некоторых ученых думать, что так все и было на самом деле. Вот что, однако, известно нам о леди Корианне не из ее собственных сочинений, а из правдивой летописи: на пятнадцатый день восьмого месяца 50 года она под покровом ночи покинула Драконий Камень вместе с сиром Ховардом Буллоком, младшим сыном гарнизонного командира. Сир Ховард покинул также свою жену, забрав немалую часть ее драгоценностей. Рыбачья лодка увезла их на Дрифтмарк, где они сели на корабль и уплыли в Пентос. Оттуда судьба привела их в Спорные Земли; там сир Ховард записался в вольный отряд, называемый, за недостатком воображения, Вольным Отрядом. Три года спустя в Мире он погиб – не в бою, а упав с лошади после ночной попойки. Одинокая, без гроша за душой, Корианна вновь ступила на путь приключений, и больше нам нет нужды говорить о ней.
Узнав, что Корианна сбежала с чужим мужем и чужими драгоценностями, лорд Робар понял, что план его провалился с не меньшим треском, чем план королевы Алиссы. Ни святость, ни похоть не смогли разорвать узы между Джейехерисом и его Алисанной.
Хуже того: слух о женитьбе короля понемногу распространялся. Слишком много свидетелей видели стычку у ворот Драконьего Камня, а лорды, приезжавшие на остров позднее, не могли не заметить близости между Алисанной и королем. Робар Баратеон, сколько ни грозился, что вырежет болтунам языки, со слухами бороться не мог. Они ползли по стране и проникли даже за Узкое море, где Корианне Уайлд было что порассказать пентошийским магистрам и наемным мечам.
«Теперь уж ничего не поделаешь, да помогут нам Семеро, – сказала королева-регентша лордам совета. – Придется нам жить с этим и всеми силами защищать молодых от того, что может случиться в будущем». Мейегор Жестокий лишил ее двух сыновей, старшая дочь от нее отдалилась – она не могла смириться с мыслью, что потеряет еще и младших детей.
Но лорд Робар так легко не сдавался, и слова жены привели его в бешенство. Не стесняясь великого мейстера Бенифера, септона Маттеуса, лорда Велариона и остальных, он обрушился на нее с презрительной речью: «Ты слаба, как твой первый муж, слаба, как твой сын. Нежности простительны матери, но не регенту и уж конечно не королю. Мы поступили глупо, короновав Джейехериса. Он думает только о себе и стал бы еще худшим королем, чем его отец. Хвала богам, время у нас есть: мы должны низложить его».
В чертоге совета сделалось тихо. Королева, взглянув на Робара с ужасом, разрыдалась, и лишь тогда советники обрели дар речи. «В своем ли вы уме?» – вопросил лорд Веларион. «Мои люди никогда не пойдут на это», – заявил командующий городской стражей сир Корбрей. Мастер над законом Талли, переглянувшись с великим мейстером, задал деснице вопрос: «Не сами ли вы хотите сесть на Железный Трон?»
«Нет, – твердо ответил Баратеон. – По-вашему, я узурпатор? Я хочу Семи Королевствам только добра, да и Джейехерису мы ничего худого не сделаем. Пошлем его в Старомест: он книжник, мейстерская цепь подойдет ему в самый раз».
«Кто же тогда займет трон?» – спросил лорд Селтигар.
«Принцесса Эйерея, – не задумываясь, ответил лорд Робар. – В ней есть огонь, которого недостает Джейехерису. Она еще юна, но я как десница буду опекать ее и научу всему, что должна знать правительница. У нее и прав больше: ее родители были старшими детьми короля Эйениса, а Джейехерис всего лишь четвертый по счету. – Он стукнул кулаком по столу (все это мы знаем из записок великого мейстера) и добавил: – Мать, королева Рейена, бесспорно поддержит дочь, а у нее есть дракон!»
«Мы молчали, – пишет далее Бенифер, – хотя на устах у всех трепетало: “У Джейехериса и Алисанны они тоже есть”. Кварл Корбрей, сражавшийся у Божьего Ока, своими глазами видел, как страшна битва двух драконов, а перед прочими вставали картины Древней Валирии, где владыки драконов вели войны между собой».
В этот миг королева Алисса сквозь слезы произнесла: «Регент здесь я. Пока мой сын не достиг совершеннолетия, вы все, в том числе и десница, повинуетесь мне. – Вслед за сим она, по словам Бенифера, посмотрела на своего лорда-мужа, и глаза ее стали черными, как осколки обсидиана. – Ваша служба мне более не угодна, лорд Робар. Вернитесь в Штормовой Предел, и мы забудем о ваших изменнических речах».
«Не думай, что можешь сместить меня, женщина», – рассмеялся лорд Робар.
Тут сир Корбрей, поднявшись с места, обнажил валирийский меч Покинутая, гордость своего дома. «Она может», – сказал он и положил меч на стол острием к лорду Робару. Лишь тогда, пишет Бенифер, Баратеон понял, что зашел слишком далеко и восстановил против себя всех присутствующих.
Десница, не сказав больше ни слова, швырнул королеве золотую брошь, знак своего сана, и вышел вон. В ту же ночь он с братом Оррином переправился через Черноводную и ждал шесть дней, пока другой брат, Роннал, собирал рыцарей и латников для перехода к родному замку.
Легенда гласит, что остановился лорд Робар в той самой гостинице, где он или его брат Борас встречался с Корианной Уайлд. Братья Баратеоны выступили в Штормовой Предел с наполовину меньшим числом людей, чем два года назад, когда они шли свергать Мейегора. Остальные предпочли соблазны большого города мокрым лесам, зеленым холмам и крытым мхом хижинам штормовых земель. «Я ни разу не терял столько людей в бою, сколько потерял в столичных пивных и харчевнях», – с горечью молвил лорд Робар.
Потерял он также и Эйерею. В ночь его отставки сир Роннал Баратеон с дюжиной человек проник в покои принцессы, чтобы увезти ее с собой в Штормовой Предел, но королева Алисса опередила их, и служанки не знали, куда подевалась девочка. Лишь позже стало известно, что из замка ее увел сир Корбрей по приказу регентши. Эйерею одели в лохмотья, серебристые с золотом волосы выкрасили в тускло-каштановый цвет, и весь остаток регентства она проработала на конюшне у Королевских ворот. Восьмилетняя принцесса любила лошадей и после говорила, что счастливее времени у нее в жизни не было.
Королева же Алисса, как ни печально, была глубоко несчастна. Если лорд Робар и любил ее прежде, отставка засушила эту любовь на корню, и брак их превратился в руины, где бродили призраки прошлого. «Алисса Веларион пережила мужа, двух старших сыновей, умершую в младенчестве дочь, пережила ужасные годы Мейегора Жестокого и утрату дружбы с другими детьми, но эта последняя потеря надломила ее», – напишет о ней в будущем септон Барт.
Сходным образом писал и Бенифер, ее современник. После ухода лорда Робара Алисса назначила десницей своего брата Дейемона Велариона. Отправив на Драконий Камень ворона с письмом, где она извещала сына о происшедшем (однако не полностью), королева удалилась в свои покои в крепости Мейегора. До конца своего регентства она предоставляла Дейемону править страной и при дворе не показывалась.
Хотелось бы сказать, что лорд Робар, вернувшись к себе домой, раскаялся и повинился в своих ошибках – но он, к несчастью, был не таков. Горечь поражения жгла его словно желчь. Он любил говорить, что топора в бою не опустит, покуда в нем теплится жизнь; вознамерившись выиграть и эту войну, он совершил последнее из своих безумных деяний.
