...Возможна ли их причастность к англо-итальянской мафии? И что скажет знаменитый гангстер Джонни Диллинджер на столь дерзких конкурентов (союзников?)...
...Каковы будут дальнейшие действия банды Дракона?...»
Гермиона раздраженно захлопнула журнал, обрывая поток льющихся слов, и неуверенно переглянулась с Драко. Но судя по его блестевшим самодовольством глазам, его ничуть не смущало, что о них теперь не знают разве что только мертвые. И то не факт. Она же хоть и была готова к бурной реакции общественности по поводу ее участия в ограблениях, но не была готова к тому, что за ее романом с Малфоем будет следить чуть ли не весь мир.
— Банда Дракона, — тягуче произнес Драко, словно бы пробуя фразу на вкус. За время прослушивания этих громких заголовков, статьи Скитер и козней Ведьмополитена, с его лица не сходила дерзкая усмешка мальчиша-плохиша. — Мне нравится, как это звучит.
— А мне нет, — заявила Дафна. — С чего это мы «банда Дракона»? Ты здесь не главный. Мы придерживаемся либеральной политики.
— Даже среди либералов есть лидер, — невозмутимо заявил Драко.
— Если уж на то пошло, то лидер я, ибо кто тут племянник величайшего гангстера всех времён? — Забини указал на себя большими пальцами. — Правильно, ваш папочка Блейз З. а.к.а Кобра.
— Папочкой ты здесь можешь быть разве что только для Дафны, так что оставь это прозвище для постели, Блейз З. а.к.а Кобра, — съехидничал Драко, получив от Дафны ее фирменный убийственный взгляд.
Пока они спорили, кто тут босс, Поттер пронизывал Грейнджер взглядом, в котором так и сквозил вопрос: «Какого черта, Гермиона?»
На что она мотнула головой в сторону выхода из комнаты. И когда друзья оказались наедине в коридоре, девушка сказала:
— Слушай, Гарри, это сложно объяснить. Я и Драко... Мы действительно вместе, и я сама не знаю, как так вышло... Наверное, у меня возникли к нему чувства и...
— Прости, — перебил Поттер, до последнего не веривший в россказни Скитер. — У тебя возникли чувства к нему?! СЕРЬЕЗНО, ГЕРМИОНА?! К МАЛФОЮ?! Который всю жизнь называл тебя грязнокровкой? Который вечно портил нам жизнь? Я правильно тебя сейчас понимаю?
Гермиона опустила голову, закусив губу. Она ожидала от него подобной реакции. Другой и не могло быть. Ведь скажи ей кто-нибудь раньше, что между ней и Драко будет нечто большее, чем нейтралитет, тем более теплые чувства, она отреагировала бы точно так же.
— Гарри, ты ведь мне доверяешь? — начала Гермиона, встретившись с лучшим другом глазами.
Гарри несколько секунд молчал, а затем кивнул. Он доверял ей больше, чем себе.
— Вот и доверься мне сейчас. Он... повзрослел. Он больше не тот задира со Слизерина, что докучал нам в школе. Война очень на него повлияла. Вбитые в его голову с самых пеленок моральные устои больше не имеют над ним власть. Поверь, Гарри, я бы не доверилась ему, если бы не была в нем уверена.
С минуту он молчал, обдумывая ее слова.
— Ты в этом точно уверена, Гермиона?
— Да.
— Ну, ладно... — сказал Гарри и, внезапно притянув ее к себе, обнял.
Не ожидая от друга такого порыва, Гермиона неловко ответила на дружеское объятие.
— Я скучал по тебе... Ни тебя, ни Рона не было рядом.
— Я тоже скучала, — всхлипнув, она уткнулась щекой в его мантию, внезапно осознавая, как же ей не хватает ее мальчиков.
— Но, если он обидит тебя, клянусь, я убью его, — вдруг серьезно сказал он.
— А если ты сейчас не уберешь от нее свои лапы, убью тебя я, — раздался сбоку голос Малфоя, стоявшего у стены с сигаретой в руках.
Саундтрек: Rules – 6LACK
— Не надо никого убивать, — сказала Гермиона, отстраняясь от Гарри.
Парни обменялись враждебными взглядами. Гарри не одобрял ее выбор, но был вынужден смириться. Если она считает, что Малфой достоин ее внимания, то, должно быть, подонок действительно изменился. Но даже несмотря на это, он оставался порядочным засранецем, что в очередной раз и доказал: подобравшись к Гермионе сзади, Малфой перекинул руку через ее плечо и властно притянул девушку к себе, так что она оказалась в его объятиях. Гермиона подняла вопросительный взгляд на мужчину за своей спиной, но он не смотрел на нее. Его серые глаза из-под лениво полуопущенных век прожигали зелёные глаза мужчины, только что обнимавшего его девочку.
— Что у тебя с лицом, Поттер? — насмешливо произнес он, в одной руке держа сигарету, а другой прижимая Гермиону к своей груди. Оцепенев в его объятиях, она поглядывала снизу вверх на острый угол его челюсти, совсем растерявшись от такого его поведения.
— Думаешь, я обижу ее? — вскинув брови, надменно проговорил он, после чего затянулся сигаретой. Всем своим видом Драко выказывал собственное превосходство, мол, «полюбуйся, Поттер, она моя». Выпустив губами облако дыма, Малфой опустил подбородок Гермионе на плечо и нежно повел носом вдоль щеки девушки. Вдыхая тонкий аромат ее кожи и не спуская глаз с Поттера, он зарылся носом в ее шею, щекоча кожу своим обжигающим дыханием. От его манипуляций Гермиона зарделась, еле слышно прошептав:
— Что ты делаешь, Драко?
Гарри не поддавался на малфоевскую провокацию. Он понимал, что такой тип, как Малфой, со своими собственническими замашками будет едва ли не метить территорию вокруг своей женщины. Хотя вид того, как Малфой прижимает к себе Гермиону, был для Гарри сродни красной тряпке для быка, так как потребность защищать Гермиону от слизеринского гада была точно на инстинктивном уровне. Видеть же их вместе после той вражды, что была между ними в школе, было как минимум необычно. Но Гарри держал себя в руках, считаясь с выбором Гермионы, каким бы непонятным он для него ни был.
— Не знаю, Малфой, — ответил он. — Сколько я тебя знаю, ты только и делал, что обижал ее. Понятия не имею, какое чудо света смогло заставить ее передумать на твой счёт.
— Поверь мне на слово, Поттер, подобным «чудом света», которым я заставил ее передумать, ты — вряд ли можешь осчастливить девушку. Если ты понимаешь, о чем я... — гаденько ухмыльнувшись, он поднес к своим губам два пальца и сделал неприличный пошлый жест языком.
За что тут же получил от Гермионы под дых локтем.
— Малфой, клянусь, я когда-нибудь так заколдую твой язык, что с него больше ни одна острота не слетит! — сгорая от стыда перед Гарри, Гермиона покрылась ярким румянцем.
— Да брось, Ангел, тебе же будет ужасно скучно, — хрипло рассмеявшись, Драко оборонительно вскинул перед разозленной девушкой руки и, расплывшись очаровательно-кривоватой улыбкой, подмигнул ей. А она в который раз поразилась его способности в один миг заставлять ее желать убить его, а уже в другой заставлять ее тело покрываться мурашками. — Офигевшее выражение лица Поттера того определенно стоило, — злорадно добавил он.
У Гарри сейчас действительно было именно такое выражение лица. Одно дело знать об отношениях Гермионы с Малфоем, совсем другое — о их сексуальной жизни.
Грейнджер снова пихнула хихикающего блондина в плечо и назвала идиотом. Ну ей-богу, мальчишка! Так ее ещё никто в жизни не смущал.
Гермиона отвела Гарри в красиво обставленную, как, собственно, и весь Шато-де-Блэк, столовую. Они поговорили за чашечкой чая, пытаясь не вспоминать выходку Малфоя. Гарри рассказал ей об обстановке в Лондоне, о замершем расследовании авроров, о подозрениях насчёт Кингсли. Гермиона видела по глазам друга, что он растерян и ему нужен ее совет. Обдумывая его слова и сопоставив все факты, она пришла к следующему выводу:
— Существует поверье, что королева сирен способна подчинять себе человеческий разум... Я думаю, что именно за этим они и похищали членов Визенгамота, Гарри. Поэтому есть большая вероятность того, что Кингсли вовсе не под Империусом, а околдован чарами королевы, которые выявить никак нельзя. — Гермиона поведала о том случае, когда на них посреди Средиземного моря напали русалки. — Обычные сирены имеют способность очаровывать людей своим пением, подчиняя себе на кратковременный срок, а вот их королева способна подчинять человека настолько, насколько она того пожелает, порой даже навсегда. Так что никто этого даже не заметит: человек будет вести себя как обычно, не так, как бывает, когда находишься под Империусом и ведешь себя, словно под гипнозом.
