Верховный в любом случае найдёт способ связаться с ним. Не в его интересах испытывать терпение Драко. Когда его обожаемая сестрица, ради которой он так хладнокровно убил Диллинджера, находится в плену у не на шутку разъяренного гангстера, именуемого Драконом.

Поместье Забини.

Дверь в белую допросную комнату отворяется, и в неё заходит Малфой. На белом фоне трансфигурированной кушетки, свесив на пол стройную ногу, без сознания лежит девчонка-Верховная. Взмахом палочки Драко приводит её в чувства, намереваясь вытянуть из нее всю информацию, какую только возможно. Облаченная в черную мантию с бахромой на рукавах, она лениво приподнимается на локтях, сдувая со лба укороченную похитителем черную прядь волос, и впивается в него тяжёлым взглядом ледяных серых глаз.

— Хороший ход, — беззлобно поощряет ведьма. — Нет, правда. Очень даже. Рисковый, отчаянный... — перечисляет она и, на секунду задумавшись, выдает: — Только вот исход — самоубийственный.

И бровью не поводив, Драко наставляет на неё палочку, невербально применяя Легилименцию. То ли из-за того, что он уже достаточно навострился во вторжение в чужие воспоминания, то ли из-за её неподготовленности — ему беспрепятственно удаётся проникнуть ей в голову. И первое, что подкидывает ему сознание Верховной, просто напрочь выбивает Драко из колеи.

Её крики.

Его словно с ног до головы облили ледяной водой. Он не ожидал, что ему предстоит увидеть, и какую боль за собой это понесёт.

У него на глазах на чёрном мраморном полу под Круциатусом извивается, кричит и плачет Гермиона.

Никогда больше Драко не хотел видеть её в таком положении. Никогда больше с тех самых пор, как безумная тётка пытала её на полу его дома, а он был вынужден смотреть. Смотреть, как её пытают, слушать её душераздирающие крики и ненавидеть самого себя за трусость. Всё, что он тогда мог, это мямлить и тянуть время, делая вид, что не знает их. В его голове крутилась мысль, почему она? Почему Беллатриса не пытает Поттера или Уизли. Уизли ведь предлагал взять его вместо неё. И ему хотелось сказать, закричать, да, черт возьми! Это не должна быть она. Тогда он возненавидел идею принижения по статусу крови. Ведь Грейнджер... Она меньше всех заслуживала эти пытки. И всякий раз, когда он видел едва заметный шрам на её предплечье, он все вспоминал. Вспоминал свою беспомощность в тот момент и с болью отводил глаза.

И вот теперь он снова вынужден смотреть, как её пытают, и от этого ему хочется сейчас же прекратить действие заклятия. Но Драко знает, что должен это увидеть. Ведь, если она испытывала эту боль, он тоже должен её испытать, пускай не на физическом, но на ментальном уровне.

Так же неожиданно Драко видит Нарциссу. Отчего сразу же испытывает облегчение. Вдвойне, потому что она уговаривает Верховную перестать, и ей это удаётся. Нарцисса помогает Гермионе подняться. Один близкий человек в его жизни помогает другому близкому ему человеку. Малфой мог поклясться, что почувствовал, как внутри него разливается тепло.

Но потом происходящее дальше вновь заставляет его напрячься. Появляется Уизли, которого помещают к русалкам. Гермиона просит не убивать его, застывает в ступоре, а затем и вовсе впадает в такое состояние, в котором он видел её лишь раз. Драко помнит, как на яхте Нотта, Гермионе что-то приснилось, и она сама не своя, едва не задыхаясь, рыдала у него на груди. Теперь же она была в похожем состоянии, разве что хуже. Его всерьёз пугает то, как она одновременно пытается и вздохнуть и выдохнуть, как из её глаз ручьём стекают слезы. Мерлин, он бы все отдал, чтобы быть с ней рядом в этот момент. Ему просто необходимо было притянуть её к себе и сказать, что все будет хорошо.

Вместо него это делает Нарцисса. Драко словно в воочию наблюдает, как его мама бережно берет заплаканное лицо Гермионы в свои руки и твердит ей, что все будет хорошо. Верховная не станет убивать Рона. Она передумала. И вот Уизли — весь мокрый стоит вне аквариума. Но Гермиона в забытие ничего не видит из-за стоящей пелены слез перед глазами. Нарцисса продолжает успокаивать её, и в какой-то момент Гермиона вдруг выдыхает, а с её губ срывается:

«Драко... Драко. Где он?»

Что-то внутри Малфоя переворачивается в этот момент, словно невидимые лезвия режут его изнутри. Мерлин, зачем он только мучает себя, смотря это? Даже эта невыносимая боль от мысли, что его не было рядом, когда его девочка так нуждалась в нем, не останавливает его.

«Ох, милая», — вздыхает Нарцисса и тут же притягивает Гермиону к себе, заключая ее в утешающие объятия.

Драко всегда был благодарен судьбе за то, какой чудесной матерью его наградила. В особенности сейчас. За то, что она все поняла и приняла Гермиону. Нарцисса многое не показывала, но все понимала. Понимала, что взгляды о чистоте крови не так уж верны, но никогда не говорила об этом вслух. В обществе, котором они жили, приходилось многое держать при себе.

Облегчённо наблюдая, как с лица Гермионы, покоящегося на плече его матери, постепенно спадает выражение боли, Драко внезапно чувствует, как Верховная выталкивает его из своей головы.

Саундтрек: Nicki Minaj feat. Foxy Brown – Coco Chanel

Всё происходит так быстро, что Малфой даже сообразить не успевает, в какой момент решает сделать это, как Верховная уже вскрикивает и сгибается под его Круциатусом. Женщин пытать ему ещё не приходилось, и он полагал, что никогда не станет. Но сейчас это казалось таким правильным и естественным, чтобы эта стерва заплатила за ту боль, что причинила Гермионе. Так что Драко ни капли не жалеет. Когда он прекращает — его руки подрагивают, а внутри оседает чувство горечи. Ему никогда не нравилось пытать кого-либо, но все же, когда дело касалось его близких, он был готов на многое.

Полусидя на кушетке, Верховная подымает на него свои глаза, с внезапно почерневшей радужкой. Драко хмурится. Какого черта, ещё мгновение назад её глаза были серого оттенка. Взгляд её обращен в пустоту и ничего не выражает, будто она погрузилась в транс. Вновь пробраться в её сознание у него не удаётся — несмотря на ослабленность после пыток, Верховная поставила на сознание неслабый щит.

Идут минуты, и Драко начинает вышагивать из стороны в сторону, испытывающе наблюдая её состояние.

— Неужели больше нечего сказать? — язвит он, щелкнув пальцами у неё перед лицом.

Верховная медленно фокусирует свой туманный взгляд и, обращая на него свой взор, отвечает:

— Кроме того, что я поступила бы так же, пытай кто-то моего человека — нет... Но кое-что есть сказать моему брату.

— Да ну? — Малфой оглядывается по сторонам и, склонившись над ней, издевательски проговаривает: — Что-то я его здесь не вижу.

Ведьма загадочно скалится ему в ответ.

— Скажем так, мои глаза — его глаза, его глаза — мои глаза, мой голос может стать его голосом, и наоборот... — надменно заявляет она и, проигнорировав скептический, недопонимающий взгляд Малфоя, прикрывает веки. — Дай мне секунду и скоро поймёшь, это требует концентрации, — добавляет Верховная и уже через мгновение резко вздрагивает. Её тело натягивается струной, и она внезапно распахивает глаза, ярко загоревшиеся серебряным свечением.

И тогда до Драко доходит, что она имеет в виду. Он вспоминает о возможностях чёрной магии. Двое людей связывают с ее помощью свои сознания. Имея возможность в любую минуту мысленно общаться с друг другом, при желании отображая другому картинку происходящего с ним. Это объясняет смену её натурального серого оттенка глаз на чёрный, в этот момент происходит ментальное общение, так что наяву человек ведёт себя несколько заторможенно. Сияние её глаз означает же, что сейчас через неё, как проводника, способен говорить связанный с ней человек.

Не сложно догадаться, кто это.

— Судя по твоему взгляду, ты уже догадался, кто сейчас с тобой говорит, — потусторонним голосом заговаривает Верховная, не шевелясь и не моргая.

Драко сжимает челюсти так, что на его скулах дёргают желваки.