Они потратили около двух часов, но ничего не нашли.
Был уже поздний час, и ходить по замку было опасно. Филч то и дело обхаживал библиотеку, будто сердцем чуял что кто-то рядом.
Девушки пытались найти хоть один угол, не контролируемый надзирателем и его ненаглядной кошкой, но все попытки лишь подталкивали его ближе.
Клэр что-то постоянно строчила в блокнот, глядя на Гермиону. Потом девушка вырвала листок и протянула подруге. Там был аккуратный портрет, нарисованный простым карандашом, и какие-то странные знаки снизу.
На все вопросы блондинка отвечала ” это мои семейные руны, в переводе это означает «на память подруге».
Рисунок был аккуратным, у Гермионы были аккуратные волосы, хоть и как всегда расстрёпанные, она смотрела из-под плеча, маня нежным взглядом.
Девушка и сама не заметила как оказалось в объятиях Клэр. Было тепло и уютно, и почему-то хотелось остаться так навсегда.
Кларисса играла с прядью волос Гермионы, и гладила её руку. Они начали разговор о Гарри и Роне, потом всё плавнее перешло на личности.
У Клэр было три сексуальных партнёра, и две партнёрши. Девушка считает себя би, и открыто об этом заявляет миру. Недавно она была на крутом магловском параде, было много огней и одномышлеников.
Гермиона рассказала ей про поцелуй с Пэнси и её ощущения. Был яркий спектр эмоций, который вылился прямо Клариссу.
Они говорили недолго, но казалось что это длилось несколько дней. Встав на ноги, девушки решили продолжить поиски злополучного проклятия.
Клэр потянулась за фолиантом вверх, и нечаянно опрокинула несколько книг.
Дверь распахнулась и на пороге оказался Филч, он осмотрел всё вокруг, но ничего не заметил.
Подловив момент девушки пробрались сквозь другую сторону библиотеки, и сбежали от нахального смотрильщика.
Он размахивал руками и кричал, что обязательно найдет «несчастных паршивцев, и тогда им будет несладко! Жалко что розги отменили, сейчас бы я им сделал!»
Гермиона что есть ног бежала под руку с Клэр. Они смеялись, и, добежав, наконец, до женских спален, отправились в кровати.
Было смешно слушать крики, доносящиеся из коридора, попутно раздеваться и бежать в ванную.
Девушки встретились там, уже без белья легли в ванну и наслаждались лавандовой пеной.
Они долго шутили и представляли, что было бы, если бы их поймали. Очень занимаетельно общаться с человеком, которого знаешь несколько дней, так, будто вы знакомы всю жизнь.
Осознавая это хотелось поскорее уснуть, чтоб понять, что происходящее — не сон.
Гермиона легла в кровать и закрыла глаза. С проблемой друга она скоро разберётся, ведь завтрашний день так близок.
====== Часть 7 ======
На завтраке Гермиона не увидела Малфоя, лишь потом, когда все ушли он пришёл и тыкал вилкой в овсяную кашу.
Пэнси пихала ему в рот фрукты и просила поесть.
Парень исхудал, линия скул стала ещё острее, под глазами синяки и как всегда идеальная причёска выглядела реже и бледнее.
Красные глаза говорили о бессонных ночах, а сбитые костяшки на руках напоминали что парень не фарфоровая статуэтка, а живой человек.
Гермионе было жаль Драко, но что поделаешь, когда любовь невзаимна?
* * *
Весь вчерашний день был сплошной мукой. На ночь глядя Драко захотел прогуляться по школе, и пошёл в Астрономическую башню. Он долго сидел на подоконнике, как вдруг появилась уязвимая мысль спрыгнуть вниз. Он нагнулся вперёд, и сильные руки вернули его на пол. Снизу вверх он посмотрел на Эрнеста Макмиллана. Парень уставился на Драко, а потом ударил ему ногой по бедру.
— Получай, ебаный слизень таким как вы не место в нашей школе! Ты сука что думал, сдохнуть на территории школы?! , — начал орать парень и бить Драко ногами по рёбрам.
Он остановился и облизал верхнюю губу, потом, нагнувшись к Малфою лизнул ему ухо и сказал:» сейчас я покажу тебе, как нужно выигрывать», на этих словах Драко услышал звон пряжки ремня, упавшего на пол.
Его развернули на спину, и начали покрывать шею укусами и поцелуями. Драко лишь тянул время и ждал пока боль немного утихнет. Когда хаффлпафец начал целовать живот, Драко ударил ему коленом в грудь, тот кашлянул и отпрянул от парня. Блондин поднялся на ноги и начал убегать.
Грудь щемила жуткая боль, и Драко не понимал, то ли раны ноют, то ли сердце.
Всю ночь он залечивал свои рёбра, и под утро просто не было сил. Глаза покраснели, а в руках не могла устоять банальная ложка каши.
Синяки всё равно остались, хоть и тяжёлые ушибы и ссадины он убрал. Его бледная кожа от избытка сил казалась ещё бледнее, а голова не могла уместить ничего кроме мыслей о Поттере.
Он ненароком вспоминал их ночёвку, и ласковые губы Гарри. Всё тело поддавалось губам героя, и сухая кожа ставала нежной и живой.
Иногда Драко улавливал себя на мысли, что он мёртвый. Но рядом с Поттером он словно снова жил и хотел жить.
Как только Гарри не стало, всё начало катиться к чертям. Учёба давалась сложнее, в глазах сущий мрак. Мысли о смерти не казались такими глупыми.
Когда в очередной раз Драко захотел спрыгнуть уже с окна гостиной, он решил что нужно что-то делать. Поттеру он не нужен, Пэнси справиться и без него, Блэйз вообще хрен знает где, так что можно ненадолго свалить подальше от ненавистной школы.
Утром он отправил письмо отцу, о том, что хочет навестить их с матерью на днях. Люциус дал согласие, и уже вечером Драко с помощью порт-ключа директора отправился домой.
Мэнор был как всегда прекрасен. Мраморные статуи встречали молодого наследника с радостными криками и величественными поклонами.
Отец как всегда сидел у камина и читал «Ежедневного Пророка», мать, Нарцисса Малфой, обсуждала с эльфами меню на ужин.
Драко воскликнул «Мама!» и побежал в тёплые объятия женщины. Она была чуть выше него, что давало возможность обнимать сына за широкие плечи.
— Драко, это воссоединение с Гриффиндором сделало тебя несдержанным и неэтичным молодым магом. , — сказал Люциус и перевернул страницу газеты.
Он помахал головой и встав, тяжело вздохнул. Мужчина подошёл к сыну и потрепал того за волосы.
— Рара! Я так рад тебя видеть! , — крикнул Драко и обнял отца за талию. Люциус тяжело вздохнул и приобнял плечо сына.
Драко улыбнулся, и как маленький мальчишка, побежал в свою комнату.
Величественные колонны, высокие потолки, камин из серого мрамора. Всё это так и кричало: «Пафос!». Прозрачные балдахины кровати, усыпанные блёстками, изумрудные покрывала, и кажется, штук двадцать подушек разного размера и оттенка зелёного. Аккуратный мягкий круглый коврик, стоящий посреди комнаты. Около камина два кресла, в форме сферы.
На стенах висели колдофотографии с Драко. Тут он первый раз взлетел не метле, а тут отец дарит ему рубиновый снитч.
Также на стене висел всего один портрет. Там был молодой Форнутус Малфой. Прапрадед дедушки Драко. Он сидел у мольберта и рисовал красивого юношу. Мужчина застрелился, из-за возлюбленного. Однажды Драко спросил, почему он не отказался от любви, ведь у Форнутуса были жена и дети, но тот лишь ответил что: «Настоящая любовь не определяется полом или статусом. Я любил того мужчину, и не смотря ни на что готов был умереть в бою. Даже с самим собой».
Эти слова стали неким символом для молодого парня, и Драко каждую ночь разговаривал со своим предком.
Сам же портрет парень нашёл в кладовке, укрытый занавесом и покрытый слоем пыли. Он отдал его на реставрацию, и когда всё было готово, Драко решил повесить картину в своей комнате.
По всему замку были недовольства со стороны других портретов, ведь Форнутус подверг род Малфоев к позору. Но после того, как разгневанный Люциус пригрозил снять их и повесить на чердаке, они молча приняли поражение.
Отец не поддерживал своего предка в выборе, но он решил что не будет решать за других. Теперь не будет.
После увиденных Люциусом мучений Драко, отец твёрдо решил, что никогда не будет решать за сына. Ребёнку выводили метку, причём выжигали её тёмным проклятиями. У отца она исчезла после падения Темного Лорда.
