А дальше пошли почти такие же дни. Пар все так же ничего не ел, а его отец так ни разу и не появился ни на уроках, ни вообще в Школе. Ну хоть Гэн стал снова со мной разговаривать, когда я отказал Корнелии. А вот Трисса наоборот все время ходила букой. Теперь со мной почти не разговаривала она. А еще теперь дважды в день и один раз ночью с неба лилась вода, иногда дул ветер, а еще чаще — все вместе.

Так прошла еще неделя. Пар больше на занятия не ходил и все время лежал у себя в комнате. А потом вернулся Лекарь и забрал его к себе. Мы с друзьями очень хотели его навестить, но нас к нему не пускали, только Триссе разрешали к нему иногда заходить. Но толку от этого мало было, потому что и с ней Пар не разговаривал. Трисса говорила, что он даже похудел.

Понемногу я привык к тому, что я теперь не выродок и у меня получается все не хуже, чем у других. Нет, не совсем так. Мог бы и намного лучше, однако хоть я и старался учиться, но иногда лень была сильнее меня. Ладно, признаюсь, очень часто.

До бабушки тоже дошло, что я больше не выродок. Сам я ей ни о чем не рассказывал, но, думаю, ей обо всем написал Норвус. Я в тайне надеялся, что она очень обрадуется и будет меня хвалить не переставая, но не тут то было. За все это время она прислала мне всего одного голубя:

«Марвус,

Слышала, что у тебя стала хорошо идти учеба. Старайся. И не позорь светлую память Корвиуса.

Твоя бабушка Трисса».

Вот и все. Хотя, собственно, чего я ожидал? Как будто я не знаю собственную бабулю. Но я все равно немного обиделся.

А еще я начал слышать голоса. Хотя, это больше было похоже то ли на шелест листвы, то ли шорох травы. Я слышал этот многоголосый шепот каждый раз, когда приближался к двери в свою комнату. Я пытался разобрать хотя бы слово, но так и не смог. Да и сама дверь теперь изменилась. Нет, для остальных она осталась такой, как прежде, то есть совершенно обычной — я проверял. А вот для меня она превратилась в муравейник, по которому туда-сюда сновали рисованные человечки. Я не мог за ними уследить. Думал рассказать об этом Норвусу, но так и не решился. Вот у кого бы я спросил об этой странной двери, так это у Руфуса. Но он ведь не только наяву мне не показывался, но и во снах.

И вот пришел день, о котором я совершенно забыл. Тридцатое Бавария. И это был не просто Свободный день.

— Доброе утро, мой мальчик! — услышал я через дверь голос Норвуса. — Можно я войду?

— Ага.

Смотритель вошел ко мне с большим серебряным подносом, на котором лежал… торт! Оладка перепеченная! Я совсем забыл!

— С Днем Рождения, мой мальчик! — заулыбался Норвус. — С четырнадцатым днем рождения тебя!

— А. Ага. Спасибо.

— Вот, мой мальчик. — Он поставил поднос на стол. — Обязательно попробуй! Я сам готовил!

Если честно, то после этих слов пробовать торт мне немного перехотелось.

— Ага. Спасибо.

— Обязательно попробуй!

— Хорошо.

— Точно?

— Да попробую я!

— Вот и славно! — еще шире улыбнулся Норвус и уже собрался уходить, когда кое-что вспомнил: — Ах да, мой мальчик! Приходи сегодня вечером в одиннадцать в ученическую. Ту, что я для тебя открыл.

— Зачем?

— Я тебе подарок отдам

Подарок? Подарки я люблю.

— Хорошо.

— Не забудешь торт попробовать?

— Да не забуду я!

Он вышел, а я подумал, что сладкого пока не хочу. Но не пропадать же добру! Торт оказался очень даже вкусным, и я не заметил, как умял добрую половину. Нет, завтракать точно не пойду! Но вот прогуляться не помешало бы, а то дышать тяжело — так я объелся.

Я уже собрался было выходить, когда снова постучали. На этот раз в окно — это был бабушкин голубь. Я открыл ему, и он тут же превратился в письмо:

«Марвус,

С днем рождения.

Твоя бабушка Трисса».

Угу, как всегда немногословна. Эй, а подарок где? Не, ну неужели нельзя было единственному внуку хоть что-нибудь прислать? Хоть что-нибудь!

Хорошо, что я обидеться не успел, потому что где-то через полминуты в мое окно влетел толстый-претолстый голубь. Если б я его на улице встретил, подумал бы, что это курица. Голубь не сел, а прям плюхнулся на мой стол, да не на лапки, а на спину и раскинул крылья, высунув язык и тяжело дыша. Интересно, что такого туда бабуля могла туда положить? Я все ждал, когда голубь превратиться в лист, но тот похоже или не собирался, или забыл. Тогда я потыкал его обратной стороной рогатки, и птица опомнилась. На большущем листе бумаги было несколько золотых (значит, бабуля пока не узнала, что те деньги, которые она высылала Норвусу, по ошибке попали ко мне), новая черная бархатная мантия (без вышивки и без кружавчиков!), костяной гребень с рубином (это она так надо мной посмеялась, да?) и миниатюра, которую я никогда раньше не видел. На ней была вся моя семья. Сзади стояли мой дед и отец, а спереди на диване сидели моя бабуля и мама. И конечно же я, у мамы на руках. Эй, а почему на мне чепчик с кружавчиками?

Подарки я спрятал в шкаф и только миниатюру поставил на стол, черканул в ответ бабуле «Спасибо!» и отправил голубя восвояси. Все, теперь можно и погулять. Из шкафа я достал кошель, отсчитал несколько мелких монет, пересыпал их себе в карман, и вышел из комнаты. А там уже меня ждали друзья, разве что Пара с ними не было. В руках у каждого из них было по подарку, упакованному в цветную бумагу и перевязанному ленточкой.

— С днем рождения, Мар!

— Спасибо! А откуда вы узнали? Я ж и сам про него забыл.

— Норвус рассказал, — сказала Трисса. — Вот, держи.

Наверное, ради меня сегодня она надела платье. Оно было темно-коричневое, расшитое бежевыми бусинками, а на талии был повязан коричневый бант. Оладка перепеченная! Какая же у Триссы тонкая талия! Надо будет намекнуть ей, чтоб носила не мужские рубахи, а женские блузы. Нет, не буду я этого делать, а то еще другие на мою девушку заглядываться начнут. Хотя, какое начнут? Уже начали! А ну не пялся, а то в глаз дам! Это проходил мими нас наш одноклассник. Я на него так посмотрел, что он тут же опустил глаза и ускорил шаг. То-то же!

— Спасибо. А что там?

— Открой.

Трисса подарила мне новую сумку. Очень удобную, к тому же там уже было применено волшебство расширения, так что я мог бросать туда все, что захочу, и место там все равно не закончится. Дорогая штука!

— Спасибо! — сказал я поцеловал ее в щеку. А что? Она ж моя подруга. А у меня день рождения. Никто ж не догадался, что мы вместе, да? Ну, разве что Гэн. А как еще объяснить то, что он смотрит на нас и так хитро улыбается?

— М-мой подарок не такой хороший, — сказал мой друг и передал свой сверток. — Зато очень нужный.

Я развернул подарок и аж присвистнул. Ого! Там была написанная от руки книга. Гэн написал ответы на все теоретические экзаменационные вопросы. Оставалось только выучить и все! А ведь обычно щколяры перед самыми экзаменами засиживались в Библиотеке, чтоб хоть что-нибудь найти. А у меня в руках уже были все ответы! И когда он только успел?

— Ничего себе! Ты сам все это написал для меня?! Спасибо огромное! — Я с чувством пожал другу руку.

— П-пожалуйста. — Мой друг выглядел почти таким же довольным, как и я. И это явно не только из-за того, как я обрадовался его подарку.

— Что-то хорошее произошло, пока я спал? — спросил я, прищурившись, у него.

Гэн покраснел и кивнул. Вместо него ответила Трисса.

— Корнелия согласилась пойти с ним на свидание.

— Ого! И когда?

— Ч-через час.

— Ясно, — хмыкнул я. — Значит ты с нами в Город не пойдешь. А ведь я угощаю!

Гэн выглядел таким виноватым, что мы с Триссой не выдержали и расхохотались.

— Да иди уже! — Я похлопал друга по плечу. — Тебе ж собраться еще надо. Мы уж и без тебя как-нибудь справимся. Правда, Трисса?

— Да, — подтвердила девушка и добавила для Гэна: — Не забудь про цветы. Они стоят у тебя в комнате на подоконнике. И подарок не забудь.

— Х-хорошо. Ну, я пошел?

— Да иди ты уже! — снова расхохотался я и, когда он ушел, я сказал Триссе: — А у нас будет свое свидание?