— Мы ничего не видели! — сказал я и схватил Триссу за руку, чтобы увести.

— Видели-видели! — хихикнула повариха, икнула, выпила еще вина и снова икнула. — Эх, и не вдолбить же этой дуре, что Ремус ей правду говорит. А хотите, я вам расскажу, что было?

Оладка перепеченная! Любопытство меня точно когда-нибудь погубит.

— Ага.

Что-то Трисса тоже возражать не стала.

— А было это давно-давно… — Тетушка Тама начала свой рассказ так, как будто рассказывала сказку маленьким детям. Ну и ладно. Так даже интереснее. — Так давно, что вас еще и на свете не было. Аварра тогда училась в пятом классе, как вы, а Ремус был уже в третьем. Ни одной юбки он тогда не прпускал…

Можно подумать, сейчас что-то изменилось.

— … пока ему не встретилась наша Аварра, — Тетушка Тама даже слезу пустила. — И ведь он ее сначала за школяра принял, а не за школярку. Она тогда очень коротко стриглась и носила мужскую форму. Вот как ты, Трисса. Дело было ночью в этом самом Саду. Тогда твой отец, Марвус, Назарус и Ремус яблоки тут воровали. Ремус в яму упал, а двоих других Корвиус выловил. — Тетушка Тама снова приложилсь к вину и блаженно зажмурилась. — Но те двое его не выдали. Так что сидеть бы нашему Ремусу в яме, да на его счастье Аварра мимо проходила, она-то его и вытащила, да не просто вытащила, а еще до комнаты помогла дойти. Ремус-то наш ногу тогда подвернул! Вот смеху то было, когда он на следующий день увидел ее за столом девушек, когда мимо их Столовой проходил! С тех пор они стали не разлей вода, хоть Аварра и была на два года младше. А потом пришел черед Ремуса Школу окончить. Он и пригласил Аварру на выпускной. Она тогда волосы отрастила и была такая хорошенькая! — последнее слово повариха пропела. — Только с Ремусом она идти отказалась, но он очень настаивал. Сказал, что ему все девушки надоели, и она, как его лучший друг, должна ему помочь. Тогда Аварра согласилась. Какое у нее красивое золотистое платье было! Они хорошо проводили время, пока Ремуса не позвали куда-то. Он сказал, что скоро вернется и ушел. А Аварре сказали, что Ремус ее зовет. Ну, она, конечно же, пошла. И увидела, как Ремус целует другую. Вот и все.

И Тетушка Тама замолчала.

— Как все? — первой не выдержала Трисса. — А дальше?

— А! — обрадовалась повариха. — Знала, что вам интересно! А дальше было вот что. Аварра убежала к себе в комнату, ножом обрезала волосы и зареклась когда-либо еще надевать платья.

— Но Вы же говорили, что профессор Ремус ей правду сказал, — Трисса с сомнением посмотрела на повариху.

— Да, говорила, — лениво протянула Тетушка Тама. — Так оно и было. Это все подстроила одноклассница Аварры. Ей тогда Ремус нравился, и она сама хотела с ним на выпускной пойти, но тот выбрал Аварру. Вот та школярка и решила отомстить обоим. Это она Ремуса поцеловала, а не он ее. В тот день он хотел признаться Аварре в любви. А когда это все-таки сделал, та уже ему не верила. Вот так вот бывает, ребятки.

— А Вы откуда все это знаете? — спросил я.

— Я все знаю, — хитро прищурилась повариха, зевнула, и через мгновение на весь Сад разносился ее мужицкий храп.

Мы с Триссой переглянулись и тихонечко бочком-бочком ушли подальше. А время уже шло к полуночи. Я взял Триссу за руку и повел в противоположную сторону ото всех, потому что хотел встретить Новый год только с ней одной. Мы вышли к Озеру, и я постелил на траву свою мантию, и усадил на нее Триссу, а сам сел рядом и обнял девушку за плечи. Там мы и дождались веселых криков:

— С Новым годом!

— С Новым годом!

— С Новым годом!

Я повернул голову к Триссе и прошептал:

— С Новым годом! — И я ее поцеловал.

— И тебя с Новым годом, — ответила девушка.

Из сумки я достал первый подарок и отдал его Триссе.

— Колчан! — обрадовалась она.

— Это не просто колчан, — сказал я и рассказал ей то, что говорила мне Зарина.

— Спасибо! А это тебе от меня.

Трисса протянула мне небольшой сверток, завернутый в бумагу и перевязанный коричневой ленточкой. Я развернул подарок: там лежал крохотный серебряный кувшинчик.

— В нем всегда есть вода, — объяснила Трисса. — Ровно глоток. Нужно просто открыть кувшин, выпить и снова закрыть, а потом снова открыть и снова выпить.

— Ого! Спасибо! Очень нужная вещь.

А теперь настал черед второго подарка.

Девушка склонила голову на бок:

— Мар?

Я достал второй подарок, маленькую коробочку, взял руку Триссы и положил подарок ей на ладонь.

— Что это?

— Открой.

В коробочке на бархатной подушечке лежало серебрянное кольцо с изумрудом, точно такого же цвета, как глаза Триссы. Еще там была серебряная цепочка. Я достал кольцо и надел его на палец девушки — подошло. Фух, а то я волновался.

— Мар…

— Я знаю, — перебил я ее. — Пока ты не можешь его так носить, поэтому носи на цепочке. Как медальон.

Трисса кивнула, немного полюбовалась кольцом, а потом его сняла. Я протянул сквозь него цепочку и надел девушке на шею.

Минут через двадцать мы с Триссой вернулись обратно ко всем. Я зря волновался — никто и не заметил, что нас долго не было. Никто вообще не заметил, что мы куда-то уходили. Даже обидно как-то. Хотя, что с них взять, если даже младшеклассники добрались до профессорских столов. В общем, всем было весело.

Мы с друзьями обменялись подарками, вдоволь наелись, напились, наплясались и разошлись по своим комнатам. Часов эдак в семь утра. К счастью первого Авария был тоже Свободным днем, который мы, впрочем, дружно продрыхли. В общем, нам всем здорово повезло, потому что весь день с неба лилась вода. И никто из волшебников не смог ее остановить.

На следующий день на уроках почти никто нормально не слушал, впрочем, никто нормальнои не преподавал. Ремус таскался за профессором Аваррой как побитая собака, но толку от этого не было.

А потом к нам приехала проверка. Однако мы зря волновались — волшебники из столицы не школяров и профессоров мучили, а погодников. И хоть они ничего не нашли, зато с погодой перестали странности твориться.

А дальше потянулись обычные дни, вот только я старался на уроках пуще обычного. Еще бы! Ведь я пообещал Триссе, что стану ее женихом. А пока мы, как условились, никому про нас не рассказывали, но проводили вметсе так много времени, как только могли.

Так прошли еще две недели и наступило двадцатое Аврария — очередной Родительский день. Бабуля прислала голубя о том, что приехать не может. Врет ведь и не краснеет. Все она может, только не хочет.

К Триссе приехал отец и притащил с собой этого гада Лизариуса. Ух, как у меня кулаки чесались! Но Трисса сказала, что он руки не распускает, а если надумает, то она ему сама хорошенько зубы пересчитает. Я вспомнил «непобедимого» и «великого» Закнариуса и успокоился. Пар и Гэн тоже сегодня были заняты со своими родственниками, так что я шатался без дела. Дело-то у меня было, но я и так оттягивал его как мог. А нужно мне было ни много ни мало — написать Годовую работу по Звездочетству. Нет, это было мне интересно, да и предмет был мой любимый. Но для того, чтобы ее написать, нужно было покопаться в книгах, а для этого нужно было пойти в Библиотеку. Именно это я как раз делать и не хотел. И не лень это — зуб даю! Чтоб мне перед моими деревенскими в бабской юбке сплясать!

Просто в Библиотеке я был всего несколько раз, и последний мне даже вспоминать не хочется. А точнее — страшно. Но тянуть мне было некуда — через три дня сдавать. Поэтому я собрался с духом и пошел… в Столовую.

— А ты чего не со своими? — спросила Тетушка Тама. Она сидела за профессорским столом и пила чай, заедая его малиновым вареньем.

— Не приехал никто, — ответил я и сел за стол напротив нее. Бабуля б мне точно уши надрала за такую наглость, а скорее всего и оторвала бы.

— Ясно, — улыбнулась повариха. — Чай будешь?

— Буду. И варенье буду. И хлеб буду. И молоко.

Тетушка Тама усмехнулась, и передо мной появилось все, что я заказал.