- Однако распоряжение Сената относительно вашего одиночного пребывания в этих стенах принято не столь давно, чтобы в полной мере насладиться одиночеством, - с легкой улыбкой сказал я.

- А долгие годы дежурства у Главного пульта "Протея"? - возразил узник. - Одиночество, конечно, и здесь, но - как бы это выразиться? некачественное. Нигде не скрыться от стерегущих глаз, экраны везде понатыканы, слухачи электронные. Даже в бассейне, в коем люблю, грешник, понырять, и возле коего вершится сейчас очередной акт дознания...

- Не тревожьтесь, пожалуйста, на время акта дознания все следящие устройства выключаются, - попытался я успокоить затворника. - Пункт сто двадцатый Инструкции.

- Да сколько ж в ней пунктов, черт побери! - беспричинно разволновался дознаваемый. - Даже у меня в операторской их было меньше!.. Впрочем, извините... Эх, жалость, не могу отсюда разглядеть ваше лицо, но униформа так и сияет галунами и заклепками... Вас сразу пропустили роботы на въезде? Ну да, понимаю, суете в щель визитку с кодом Сената, вжик! - и пробуравлена в силовом поле дыра для высокого гостя. Иначе сюда, ко мне, муравей не заползет, не то что сообщник. Невидимый колпак над тарелочкой летающей похлеще бронебойного.

- Однако "Протей" смог пробить брешь в подобном силовом колпаке. С вашей помощью, Емельян Иммануилович, - сказал я.

- Мне это уже инкриминировали в Сенате, - грустно заметил он. - А затем вывесили целую стаю лун и ни одного солнышка, включая и вашу, Инспектор, луну, или Селену, или Диану, если угодно. Вы пожаловали повторить обвинение и добавить мне срок?

- Старший Инспектор Шервинский пожаловал провести акт дознания, сказал я. - Жалею, но мои предыдущие коллеги, кажется, не растолковали вам смысл нашего общения. Каждый из голосовавших или, как вы выражаетесь, выставивших вам луну, как и каждый из отсутствующих сенаторов, обязан лично посетить вас, опросить и при желании возбудить ходатайство на предмет пересмотра дела. И хотя я лично не принимал участия в решении вашей судьбы, поскольку в тот момент на Земле отсутствовал, все же не считаю себя вправе уклониться от акта дознания.

- А если я не хочу? - быстро спросил он. - Нет, не акта дознания, а пересмотра дела? Вдруг не скостят срок, а добавят.

- Сенат не сможет добавить. Тем более, что срока наказания вам не сообщили.

- Не сможет добавить?! - Он потрогал бледной рукою высокий лоб. Неужели... пожизненно?

- Вы неправильно меня поняли. Я могу лишь ходатайствовать об умалении срока, притом значительном. Если угодно, и о досрочном освобождении, с последующим восстановлением в правах.

- Каких правах?

- Гражданских, социальных, профессиональных. Любых.

- Как?! - выдохнул Емельян. - Меня могут даже восстановить в должности Главного оператора "Протея"?

- Даже так. Но для этого вы должны во всех подробностях объяснить мне свою роль в "Большом затемнении", учиненном "Протеем".

- Как странно меняется ваш голос, Старший Инспектор, - сказал он в раздумье. - То был густой, с металлическим отливом, как и положено стражу законности, теперь же помягчел, чем-то даже напоминает мой собственный... Жаль, что не могу вас отсюда разглядеть. Вы, кажется, тоже блондин, да? А глаза - голубые? Зеленые? Серые? А сначала вроде бы брюнетом показались...

- Это из-за солнца, вероятно, - сказал я. - Видите, высоко поднялось, даже листья в вашем саду посветлели. Иллюзия, смещение границы тьмы и света.

- Тьмы и света... - повторил он. - Ладно, расскажу, как вы просите, о тьме и свете, хотя ни на что не надеюсь... Сочку ананасового выпить не хотите? Или пообедать?

- Извините, но в ходе акта дознания не допускается разделять трапезу с дознаваемым, пункт двенадцатый Инструкции Сената, - сказал я улыбаясь. - К тому же не голоден. А вот на пару шагов ко мне скамеечку можете придвинуть.

- Благодарю за доверие! - так и просветлел он, вместе со своим зимним садом и зеркальным бассейном. - Благодарю... С чего начать? Начну со светлой стороны, а уж теневое - потом. Договорились?

Я молча кивнул и незаметно нажал кнопку на отвороте униформы, включая еще один диктофон, дистанционный.

- Об академике Карамышеве Дмитрии Васильевиче слышали? Хотя чего я спрашиваю, любой школьник знает крестного отца "Протея". Это уж потом, много лет спустя, "Протей", усилиями школы Карамышева, стал Самоорганизующейся Плазменно-Биологической Системой, которой было доверено, увы, ненадолго, управление электроэнергией всей планеты. А поначалу, эдак примерно в году две тысячи двадцать девятом, - царица небесная, почти четверть века отмелькало! - был он электронным мозгом, не более того, хотя и высокого, а затем и высочайшего класса. Вы, Старший Инспектор, если не секрет, специалист в какой области?

- Космонавигатор, - сказал я.

- Тогда опущу подробности, все равно не поймете. В те времена, когда Дмитрий Васильевич - мы его звали просто Дивом - значился только еще доктором наук, а я студентом, было, как вы знаете, два направления в разработке искусственного интеллекта. Одно - сугубо физическое основывалось на свойстве высокоустойчивой плазмы хранить и считывать информацию. Другое - биологическое - развивалось на совершенствовании искусственных нейронов. Див - и в этом его величие - объединил оба направления. Так родилась идея "Протея", а затем - на моих глазах - и сам "Протей". Наверное, не следует вам объяснять, почему назвали "Протеем". По имени многознающего древнегреческого божества, способного принимать любой облик - пантеры, дерева, лани, дельфина, лебедя, даже огня. В собственном же своем облике он был сонливым старичком, всего-навсего. Но это так, к слову.

- Однако у этого старца, точнее, под его защитой, жила в Египте Елена Прекрасная, в то время как из-за нее разразилась Троянская война. Даже не из-за самой Елены, а из-за ее призрака, который обольстил Париса. Но это так, к слову, - сказал я.

В глазах моего дознаваемого что-то дрогнуло, и он спрятал взгляд.

- В своем нынешнем, законченном виде, к сожалению, вынужденно-законченном, поскольку его пока что отключили, точнее, посадили на голодную диету, наш "Протей" существует ровно десять лет. Сначала система располагалась в Дубне, а затем весь комплекс перенесли в Горный Алтай, рядом с городком Майма, на берегу Катуни. Вам, случайно, не доводилось посещать "Протея"?

- Не доводилось. К сожалению. И вряд ли доведется, - отвечал я. Туда никого не пускают теперь. Даже членам Сената нужно письменное разрешение председателя.

- Фью-ю-ить! - озорно присвистнул Емельян. - А бывали времена, мы у Главного пульта вечеринки устраивали. Новый год встречали однажды, притом с шампанским, не верите? Див тогда уже академиком стал, а все равно как мальчишка: в глазах чертики, надо лбом вихор, ни секунды на месте, не зря мы его еще звали - Смерч. Э-э, всего не перескажешь... Покидаю царство света во тьму погружаюсь, как обещал. К размолвке, нет, к разрыву с Дивом перехожу. В разрыве оба мы виноваты, но главная вина - моя. Помните, как подбирал Сенат Главных операторов для "Протея"? Кандидатур осталось три, и столько же лет тянулась до этого волынка. Выбирали-то из нескольких тысяч. Все трое: Карпенко, Кириллин, я, ваш покорный слуга, - ученики Дива, все трое двойные доктора - физмат и био. Опять-таки все - с сильным типом нервной системы, не мне вам, космонавигатору, объяснять. Применительно к нам, пультовикам, это значит: испытывающие душевный и интеллектуальный подъем в минуты опасности; в состоянии стресса мгновенно решающие задачи, какие при спокойной работе им не по силам. Не стану рассказывать, какие проходили мы испытания, на сколько хитроумных вопросов отвечали. Но в решающий момент, помните, Див попытался вдруг снять мою кандидатуру, ему вдруг взбрело на ум, будто я слишком подвержен монотонии, могу не только задремать, но и заснуть на несколько минут в ситуациях ровных, спокойных. Голосование отложили на неделю, а пока меня домучивали тестами, я, в последний раз объяснившись с Дивом, да что там объяснившись - разругавшись в пух и прах, - накатал докладную Председателю Сената. Всю жизнь презирал доносительство, а тут как мутной волной окатило. О чем докладная? За пятнадцать лет совместной работы много чего узнаешь о человеке, много грешков поднакопляется. Были, были они и у Дмитрия Васильевича, включая один крупный подлог, когда он противозаконно получил несколько тонн дефицитной биомассы и всю ее спалил при неудавшемся эксперименте. Стыдно, конечно, такое вам рассказывать, но что ж поделаешь, трудно метаться меж светом и тьмою, вот и у меня коготки увязли...