Набережная была пуста, деревьям уже не нужна листва, одели их легкие снега. Искрящийся от подсвеченного моста снег под ногами как-то нелепо смотрелся под тяжелыми сапогами спасательной команды. Осторожно переместившись ближе к берегу, бригада еще раз обратила внимание на большую полынью под мостом: лед еще не успел полностью затянуть широкое устье реки. Диалоги были короткими, тихими и сочувственными. Тени от моста укрывали припорошенный берег, делая не видимыми глазу следы песка и грязи. В одинокой лодке накрытые покрывалом лежали два тела.
Глава I
Тихий стук по клавиатуре – это единственное, что наполняло обычную двухкомнатную квартиру с видом на обледеневшие деревья парка. А еще тихое мурлыканье спящей на подоконнике пушистой кошки.
Было совсем раннее утро. Полу написанные предложения на бумаге отражали возраст автора и его забытое ныне пристрастие писать на бумаге, превращая мысли в строки. Перенося их уже позже под современный манер в печатную программу Word.
Однозначно это было не мастерством складывать слова в рифму, а скорее умением приручать чувства. Овладевать искусством управления эмоциями, превращая их в картины душ и отзвуки мыслей в неподдельную симфонию созвучий.
Я часто иду, иду просто вперед.
И не зная куда, и что меня ждет.
Я не знаю, как жить, где нет горизонтов.
Я туда по дороге иду из обломков.
Я не знаю людей, рядом идущих,
То догоняющих, а то отстающих.
Но я знаю, что их не простит
Единственно верный, для них суицид.
Я не знаю, зачем мне лестница к небу?!
И зачем я послан на эту планету.
Я не врал себе и не вру поныне.
Исцеление не ищу в могиле.
Я движим Светом и верен Силе!
Автор встал из-за стола с легкостью от отданных переживаний. Накопившаяся энергия слов перешла в скреплённые рифмой строки и осталась в оболочке стихотворения.
Выйдя их кухни и пройдя по квартире, не включая свет, он подошел к окну. Кошка издала сонные звуки и, нехотя поворачиваясь, встала. Прогнулась, сопровождая это действие уже более приятным мурлыканием. Она знала, что сейчас распахнутся окна и комнату наполнит свежий утренний воздух.
Все так и случилось, ветер ворвался и побежал по всем стенам и потолкам, особенно он чувствовался на полу, при этом остужая босые ноги. Вдыхая прохладу, автор вспомнил свое стихотворение, написанное еще несколько зим назад.
Стою, и хочется зимы.
И легкие прогреть морозом!
По небесам побегать босым
И ярче сделать блеск луны,
Чтоб ночь поведала нам прозой
О том, что скрыто от весны.
С бывалой легкостью прочитав незатейливые строки молодой мужчина, улыбаясь, прошел по комнате, думая уже о том, как он жил всего пару месяцев назад. И как же сильно его привычный мир начали менять происходящие события. Ему легко давались книги разных авторов и переменчивые сюжеты, хитрые детективы и миры фантастики, современные писатели и нестареющая классика. В этот момент он ясно понимал, что его книга жизни наполнилась лишь прологом. И начальные строки первой главы только начали отпечатываться на страницах его истории.
***
Ледяной берег был чистым и обновленным сильным утренним морозом, избавляя его от вирусных ощущений прошедшего дня. Это первое, что увидел объектив телекамеры, поворачиваясь на молодую девушку – журналистку, стоящую на фоне опор моста, немного припорошенных за ночь снегом вчерашних событий.
Она рассказывала историю о девушке и парне, показывая рукой то на вершину моста, то на ледяной покров реки, произнося заученный текст, написанный за пару часов до эфира. По всей видимости, она с переживанием отнеслась к сказанному, допуская в голосе нотки своего личного отношения. Она делала свою работу умело, доносила всем жителям информацию о не столь частом случае в городе. Даже по голосу было слышно, что она это делала впервые. Ибо чаще ей приходилось рассказывать о возмущенных бабушках в подъездах, о плохих дорогах и поборах среди бюджетников.
Через пару часов информация разнесется по телеэкранам, новостным лентам и социальным сетям. Но это уже нисколько не интересовало тех двоих, чей мир уже не будет прежним.
Утро было чем-то родным, по-матерински, по-домашнему уютным временем суток. Его всегда осмеивали, и совершенно никто не мог понять, не было ни одного, знакомого, кто с такой же любовью мог бы оценить его порывы к раннему пробуждению.
Он искренне верил в предназначение восхода солнца и что лишь на рассвете все имеет ту неподдельную гармонию человека и природы, высших сил и возрождения. Приучив себя вставать даже раньше рассвета, он был постоянным свидетелем и участником процесса зарождения жизни.
Дорога до работы занимала не более получаса, и он ее исключительно проходил шагом. Под это действие отводя особый смысл. Движение, причем совершенно не делая скидок на погоду, должно осуществляться только собственными силами, понимая, что твоя дорога зависит только от тебя самого. Именно в твоих силах контролировать скорость и направление, сменить маршрут, меняя улицы, сокращая или даже увеличивая расстояние.
Он знал, что в любой ситуации он будет хозяином положения, сможет среагировать на любые изменения и просчеты, остаться неизменно на той дороге, что выбрана им самим.
Мыслей было множество, от насыщенности рабочего дня и до непосредственно всего нового, что так нахально напросилось в его жизнь.
По традиции приходя на работу раньше требуемого времени, молодой мужчина пожелал доброго утра уже сидевшему охраннику, в очередной раз пребывая в гордости за свою чрезмерную пунктуальность, что за девять лет работы его в обратном никто не мог упрекнуть.
– Егор Александрович! – окрикнул пожилой охранник.
Несмотря на свой возраст мужчина был статен, соблюдая чинную выправку и офицерскую строгость он повсеместно оставался при ней и нес непоколебимое звание морского офицера, служившего когда-то на острове Сахалин.
– Да, Валерий Иванович, – со всем уважением ответил ему мужчина, не успев зайти в дверь кабинета.
– Егор, скажи, а правда ли у тебя есть оригинальное собирательство? Хобби, так сказать.
На подобный вопрос молодой человек повел уголком рта (читалось в его выражении, что этот вопрос явно его раздражительно достал), при всей его рабочей этике считалось неуместным подобное увлечение. Непонимание коллег было, видимо, озвучено при охраннике, выдавая или принижая Егора Александровича за профессиональную некомпетентность.
– Откровенно говоря, я имею свой взгляд на вещи, минуя или вовсе игнорируя стереотипное мышление, в том числе и навязанное посредством переписанной и дополненной очевидным враньем по поводу исторических событий. Это максимально усложняет мою профессиональную жизнь, но зато дает более открытые формы проведения и объяснения тем на уроке. Это если без подробностей, – ответил молодой учитель. – И да, слухи о моих, мягко говоря, странных увлечениях правдивы. Поверьте, это не смеха ради и уж точно не из-за выделения своей уникальности, но с недавних пор я коллекционирую параллельные миры и мульти вселенные. Нескромно могу заверить, если это вас хоть как-то восхитит, достаточно емкое и уникальное собрание трактовок происхождения нашей вселенной и человечества в целом, а также многочисленные парадигмы существования подобных или наоборот альтернативных нашим мирам параллельные вселенные.
Вот именно от таких ответов и получает упреки преподаватель истории Богояров Егор Александрович.
– Любопытно! – поразился охранник.
В том время как учитель подозрительно прищурил глаза, уж больно поведении охранника было ему не свойственно.
– Егор, ты помнишь самую первую впечатлившую тебя теорию, с которой все и началось? – явно увлеченно продолжал расспрашивать охранник. Хоть эта формулировка вопросов выбивалась из их ранее привычного бытового стиля общения.