— А всё потому, что вы с Гермионой вечно бросаете меня одного, — пожаловался Гарри. — Мне просто пришлось делать всё самому! Мы же обсуждали, что заклинания нужно накладывать вместе, чтобы магия работала как надо.

— А мы не раз говорили тебе, что следует дожидаться нас, но у тебя же шило в одном месте, — ехидно парировал друг.

— Я пытался! — защищаясь, воскликнул Гарри. — Но вас же не дождаться! В прошлый раз я два часа прождал!

— Мы же объясняли, что заняты…

— Ну могли бы для разнообразия хоть разочек пораньше прийти, — пробубнил Поттер. — Дафна тоже староста, но даже у нее больше свободного времени.

— Потому что Гринграсс — ленивая староста, — насмешливо заметил Арчер.

— А вот и нет!

— Не спорь со мной.

Гарри грустно вздохнул. Несколько минут оба шли в задумчивом молчании, наконец, Том неторопливо протянул:

— Так или иначе, нужно разобраться с картой. Без неё сложновато стало устраивать несанкционированные вылазки по ночам.

— О, — Поттер с подозрением взглянул на друга. — И куда же ты ходишь по ночам без меня?

На это Том лишь загадочно пожал плечами.

— Туда, где тебе явно делать нечего, Гарри.

*

Северус Снейп умел блестяще договариваться с собственной совестью.

Когда в пятнадцать лет он решился отравить отца, то легко объяснил себе это тем, что жалкий маггл, распускающий руки и злоупотребляющий алкоголем, не достоин ни того, чтобы зваться его отцом, ни того, чтобы ходить по этой земле. Попытка отравления, увы, провалилась, но раскаяние Снейпа так и не настигло, даже не смотря на то, что мать так и не простила ему той единственной попытки убить Тобиаса Снейпа.

Когда в шестнадцать он изобрел сектусемпру, то был абсолютно уверен, что все, на ком будет в последствии использовано это заклинание, получат по заслугам.

Когда в семнадцать он примкнул к Тёмному Лорду, то прекрасно понимал, что руки у него будут по локоть в крови, но убедил себя в том, что это необходимое зло, чтобы возвыситься и стать чем-то большим, чем сын маггла-алкоголика.

Когда по его вине погибла Лили, все, что он мог сделать, чтобы не наложить на себя руки, это внушить себе, что он не мог знать, что именно её сын окажется ребенком из пророчества.

Когда десять лет спустя он упоённо третировал ни в чем не повинного одиннадцатилетнего мальчика только за то, что тот был сыном Джеймса Поттера, его совесть угрюмо молчала под гнётом убежденности, что это справедливое возмездие.

Когда пять минут назад он без разрешения проник в кабинет Эрмелинды Герхард, то знал, что поступает правильно. Эта женщина что-то скрывала и могла быть потенциально опасна. Поэтому, не испытывая ни малейших угрызений совести, декан Слизерина изучал содержимое полок профессора целительства, с целью найти что-нибудь доказывающее ее недобрые намерения. Попасть в её кабинет оказалось куда проще, чем сначала ожидал Северус. То ли она не ожидала, что кто-то будет её подозревать, то ли оказалась недостаточно осторожной, а, быть может, просто была слаба в охранных чарах. Впрочем, и тайники она делала весьма жалкие, потому что буквально десять минут спустя, Северус нашел то, за чем явился — одна из стенок стеллажа чуть выступала, что можно было легко заметить, отодвинув в сторону книги по целительству. Без особых усилий подцепив ее ногтем, Снейп сдвинул панель в сторону, отрывая целую коллекцию флаконов с зельями.

Сосредоточенно нахмурившись, Северус снял с полки одну из колб и внимательно изучил. За ней — вторую. Потом третью. По мере того, как он изучал содержимое флаконов, глаза его всё больше расширялись от ужаса.

Эрмелинда Герхард была не просто опасна.

Она, похоже, была безумна.

А ещё, кажется, Северус, наконец, выяснил, кем же являлся таинственный мастер зелий Тёмного Лорда.

*

Закинув ноги на подлокотник, Гарри с комфортом развалился на диване с одним из трудов Салазара Слизерина. На полу возле дивана лежало ещё несколько раскрытых книг и исписанные свитки пергамента с заметками Поттера. Периодически он отрывался от чтения, чтобы свериться со своими записями или другими книгами, после чего вновь утыкался носом в книгу.

— Ха! — спустя почти два часа исследований заключил он, вскинув руки с открытым дневником Салазара вверх. — Я понял!

Арчер, сидящий чуть поодаль за рабочим столом, не обратил на друга никакого внимания, потому что тот постоянно прерывал умиротворенную тишину тайной библиотеки Слизерина различными комментариями и восклицаниями. Как-либо реагировать на них было бессмысленно, потому что в такие моменты Гарри был слишком увлечен и практически не осознавал, что говорит вслух. Но на этот раз, похоже, он все же ждал ответа, потому что когда Том так ничего и не сказал, завозился на диване, оборачиваясь к другу.

— Ты даже не спросишь, что я такого понял? — с деланым возмущением сказал он.

Том выдержал небольшую паузу, что-то отмечая в своих записях, после чего скучающе протянул:

— Не уверен, что мне будет интересно.

— Я все равно расскажу, — жизнерадостно заявил Поттер и уселся, скрестив ноги. — Помнишь, мы установили, что Салазар был королем магической Британии?

Том бросил на него короткий взгляд:

— Допустим.

— Так вот он был не первым королем!

— Удивительно, — постно отметил Арчер, невзирая на весьма вялую реакцию, Гарри продолжил рассказывать:

— До Салазара королем был Великий Мерлин! — торжественно объявил Поттер, Том лишь мельком взглянул на него, но и этого взгляда Поттеру хватило, чтобы продолжить увлеченно рассказывать: — Если верить этим источникам, — он помахал над головой одной из книг, — то получается, что Мерлин стал королем за сто лет до рождения Салазара.

— Чушь, — фыркнул Том. — Все исторические источники утверждают, что Мерлин учился в Хогвартсе, вполне вероятно на Слизернине, так что он никак не мог родиться раньше десятого века.

— Я тоже так подумал, поэтому не сразу и разобрался, о чем говорилось в одном из дневников Салазара, — Гарри принялся листать страницы: — Вот, слушай: «Я не раз ходил за советом к нему, когда мои изыскания и выводы приводили меня в тупик, но дядя был слишком стар и все больше говорил о течениях великого Потока, а бремя правления не упоминал и вовсе».

— И? — Том поднял брови.

— Слушай дальше! — Гарри снова пролистал несколько страниц и зачитал: — «Моя мать, одержимая ненавистью к нему за то, что он, как глава дома Ле Фей, отрекся от её старшего сына, не желает даже слышать его имени. Но мы все понимали, что Мордред, рожденный вне брака, не может взять фамилию Дома, пусть даже его отец аристократ среди немагов. Мой отец принял Мордреда в семью Слизерин, после того как женился на матери, но и это имя мой брат унаследовать не может», — Гарри прекратил читать и посмотрел на друга: — Понимаешь, что это значит? Салазар Слизерин был сыном Морганы Ле Фей и племянником Мерлина, а в силу того, что у самого Мерлина не было прямых потомков, корона Мерлина перешла к Салазару, хотя его сестра Моргана, по-видимому, до последнего надеялась, что по праву наследования корону получит её старший сын Мордред.

— Но почему тогда нет ни единого упоминания об этом в других источниках? — с сомнением протянул Арчер.

— Думаю, что Моргана очень постаралась максимально вычеркнуть Мерлина из истории, и для этого у неё были все ресурсы и возможности, — Поттер задумчиво почесал нос. — А потом уже и другие волшебники сделали всё возможное, чтобы никто не связывал имя великого светлого Мерлина с Салазаром Слизерином, — Гарри иронично глянул на друга, — так что ты не только потомок Слизерина, ты и с Мерлином в родстве.

— Как и ты.

Гарри моргнул, будто только сейчас это понял.

— Ну да. Но вот что странно. Похоже, королевское назначение — это не просто какой-то светский титул. При Мерлине не было четко сформированного правительства, он больше внимания уделял магии и ее воздействию на мир. Есть даже легендарный Гримуар Мерлина, о нём в своих дневниках упоминает Салазар, но где эта книга и действительно ли она существовала, остается загадкой. Так вот, я думаю, что титул магического короля — это тоже что-то вроде наследия.