Поттер мысленно перечислил всех присутствующих в доме, которых он видел и которые, по-видимому, входили в этот самый орден: Сириус, Ремус, Молли Уизли. Ещё предположительно Тонкс. И предположительно Снейп.
«Блеск, — ехидно подумал он. — Многодетная мать-домохозяйка, психически неуравновешенный парень с уровнем развития подростка, бывший Пожиратель смерти, неуклюжая аврор и депрессивный оборотень. Неудивительно, что они никак не могут победить с таким-то составом. Куда, черт побери, подевались все те свирепые боевые маги, о которых пишут в книжках?»
Неожиданно он подумал о Молли. Очевидно, что она сюда не на курорт приехала и, судя по всему, пыталась привнести в этот дом хоть в какое подобие уюта, именно поэтому она и решала, куда поселить Гарри и Тома. Ведь кроме неё заниматься заброшенным особняком никто не желал. Даже непосредственный владелец. Гарри вдруг стало стыдно. Не стоило так с ней разговаривать.
— Слушай, Сириус, — начал он, Блэк вопросительно глянул на него, — я тут подумал. Давай найдем подходящую комнату для нас с Томом и пойдем, поможем миссис Уизли?
— Она вроде бы сказала, что помощь ей не нужна, — напомнил Сириус.
— Я хочу помочь, — Гарри нахмурился.
Крёстный пожал плечами, не возражая, но и особого энтузиазма не испытывая.
— Как скажешь, Сохатик.
— Одна просьба, — подал голос Арчер, — по дороге на помощь несчастной миссис Уизли, покажите мне библиотеку, чтобы я мог там переждать приступ самобичевания Гарри.
— Это не самобичевание, — пробубнил Поттер. — Просто вежливость.
— «Как розу ты не назови…»
— О, заткнись, Том!
Друг в ответ только тихо засмеялся.
====== Глава 4. Праздный ум ======
Никогда ещё Гарри не думал, что ему где-то будет так же тошно, как у Дурслей. Родовое поместье Блэков, где проходили его каникулы, оказалось не просто запущено. Оно было в ужасном состоянии, и все, что делали обитатели дома подавляющую часть времени, это пытались привести его хоть в относительно приличное состояние. Конечно, очень кстати было присутствие Виви, которого на этот раз Гарри решил оставить при себе. Домовику удавалось куда быстрее и качественнее наводить порядок, но даже он не спасал Гарри, Тома, Рона, Джинни и близнецов от миссис Уизли, которая не давала ребятам сидеть без дела. Целыми днями они выгребали хлам, вытирали пыль, мыли полы, попутно пытаясь избавиться от нашествия пикси и других мелких вредителей, что прятались в стенах и портьерах. Арчер, нужно отметить, больше времени посвящал изучению разложенных по полкам вещей и книг и скорее создавал видимость уборки, чем жутко злил младшее поколение Уизли. Гарри же искренне не понимал, почему несовершеннолетним запрещают использовать магию в доме, где Министерство не сможет их засечь, и при любой возможности тайком все же прибегал к чарам.
С Роном отношения не клеились. И если с Гарри тот ещё худо-бедно общался, то Арчера на дух не переносил. Близнецы слизеринцев тоже избегали по мере возможности, но прирождённая общительность мешала им в полной мере сторониться Гарри и Тома. К тому же, открытая доброжелательность Поттера, как и заинтересованность Тома в их самодельных изобретениях не способствовали поддержанию холодного нейтралитета, и всё чаще Гарри втягивали в шуточные споры или розыгрыши, а Тома — в настольные игры и партии в волшебный покер.
Через пару дней выяснилось, что в доме живет старый домовой эльф Кричер, но с уборкой он никогда не помогал и только осыпал ругательствами незваных гостей и пытался всячески им помешать выбрасывать имущество Блэков, складируя всё мало-мальски ценное, по его мнению, барахло в одной из запечатанных комнат. Миссис Уизли жутко переживала, считая, что опасно оставлять в доме тёмные артефакты и воевала с Кричером. Сириус домовика ненавидел так же сильно, как и собственный дом, отчего только вечно гнал его прочь, чтобы тот даже на глаза ему не попадался. Дети Уизли относились к домовику несколько брезгливо. Остальные его либо сторонились, либо игнорировали. Целыми днями старый домовик блуждал по дому и бормотал себе под нос всякие гадости об обитателях дома. Гарри эльфа было жаль, но навязывать ворчливому созданию своё общество он не пытался, потому что в отличие от того же Виви, Кричер считал Гарри сыном грязнокровки и предателя крови и относился к нему холодно и презрительно, как и к семейству Уизли. Единственным человеком, к которому эльф испытывал некое подобие симпатии, был Арчер, который тайком прятал отложенные на выброс вещи и отдавал их домовику на сохранение. Гарри порыва друга не понимал, но и не комментировал. В конце концов, Том всегда был неравнодушен к разным магическим вещицам.
Помимо жутковатого эльфа в доме обнаружился портрет матушки Сириуса. Картина висела в коридоре первого этажа, закрытая траченными молью бархатными портьерами, которые от любого громкого звука могли раскрыться сами собой, и тогда весьма искусно нарисованная на холсте злая старуха поднимала страшный шум. Когда Гарри довелось встретиться с ней впервые, он так шарахнулся в сторону, что если бы не Сириус, успевший ухватить крестника за шиворот в последний момент, тот наверняка свалился бы с лестницы от неожиданности. Ругаясь и размахивая руками не хуже самой Вальбурги Блэк на картине, Сириус вернул на место портьеры, и портрет затих. Впоследствии оказалось, что картина намертво приклеена заклинанием к стене и снять её нельзя, а никакие мирные переговоры, увещевания и попытки унять крикливую старую ведьму не представляются возможным, поэтому, помимо озлобленного домового эльфа, назойливых пикси и захламлённых комнат приходилось мириться ещё и с сумасшедшим портретом.
Это лето «нравилось» Гарри всё больше и больше.
За прошедшие дни несколько раз проходили собрания Ордена Феникса. Тогда в доме становилось людно и шумно. Миссис Уизли поднимала ребят рано утром и гоняла их по дому, все вместе они наводили порядок и помогали ей с готовкой. Как выяснилось, в состав Ордена входили Минерва МакГонагалл, супруг Молли, Артур и двое старших сыновей Уизли, Чарли и Билл, которые появились в доме пару раз. Так же частенько заглядывал не слишком приятный тип по имени Наземникус Флетчер, у которого Фред и Джордж, пока никто не видел, покупали сомнительные зелья и магические детали для своих изобретений. Ещё членами Ордена оказались Аластор Грюм и Кингсли Шеклболт, и они пока были единственными волшебниками из всего состава Ордена, которые, по мнению Гарри, могли представлять хоть какую-то угрозу Пожирателям. Заходили и другие незнакомые маги, но Гарри не особенно старался запоминать имена и лица. Хотя каждый из них при встрече счел своим долгом пожать ему руку, перекинуться парой слов или завязать разговор, который чаще всего начинался с рассказа о том, какими замечательными людьми были его родители. Однажды Грюм даже притащил колдографию первого состава Ордена, на которой были запечатлены Лили и Джеймс и отдал её Гарри, чем, кажется, разозлил Сириуса. Блэк, как тот потом признался Гарри, считал, что это какое-то издевательство — рассказывать о том, что именно членство в Ордене Феникса отчасти стало причиной гибели Поттеров. Гарри с крестным был не согласен и бережно вложил фото в альбом с другими изображениями родителей.
В целом Гарри обнаружил, что ему даже чем-то нравились эти собрания. В дом приезжало много необычных людей, и после встречи они все собиралась в обеденной зале и разговаривали, о чем только было возможно: от обсуждений статей в «Пророке» до интересных историй из их жизни. Гарри нравилось проводить время среди них, к тому же теперь он часто виделся с Тонкс, которую начал просто обожать, и Ремусом, которого после увольнения из Хогвартса встречал редко.
На собрания Ордена детей не пускали, хоть Сириус и настаивал на обратном, считая, что Гарри должен знать, что происходит, из-за чего часто возникали конфликты с Молли. Самого Поттера эти обсуждения не сильно интересовали, и во время собраний он играл в шахматы с Роном или Джинни. Близнецы то ли из чувства противоречия то ли из любопытства, напротив, всеми возможными путями пытались подслушать, о чем разговаривают старшие. Как ни странно, они нашли себе единомышленника в лице Арчера, который мало того что с удовольствием их поддерживал, так ещё и придумывал способы это провернуть, чем заслужил окончательную и бесповоротную симпатию братьев.
