Раздражение достигло апогея в начале ожесточённой предвыборной борьбы, когда народ, игнорируя дорогостоящие агитационные кампании других претендентов на главный пост, начал скандировать "Макфарленд в Главнокомандующие!". Было принято решение временно нейтрализовать и заодно проучить дерзкую особу. Убивать ее не рискнули; Дарлену по-настоящему любили в народе, и случись с ней что – взрыва негодования не избежать.

"В третий раз отказали в домаресте, мотивируя это тем, что следствие еще не окончено. Но следак уже в третий раз заученно бубнит все тот же текст, как будто он не расследование ведет, а просто время тянет. Впрочем, так оно и есть, нечего там расследовать, кроме пьяного бреда Серджиу. Фаршированный цирк, конечно. Скорее всего, они планируют продержать меня тут до выборов, а потом дать делу развалиться при рассмотрении по существу. Если Алессандро сохранит под своим седалищем полюбившееся кресло, я ему буду уже не опасна на ближайшие семь лет. А перед Серджиу все немеют; как же, Лучший друг Георге. Вели он им голыми при луне плясать – наперебой ринутся штаны с себя снимать. Кому охота перечить Марешу и нажить себе такого врага? Лучше сразу застрелиться. Он злопамятен. Так… Надо думать, как подсыпать песочку в их отлаженный и согласованный план!"

Дарлена загасила окурок, почистила зубы и снова легла. Из-за жары она спала не укрываясь, в коротких теннисных шортиках и майке на бретельках. Красивая цветущая молодая женщина с хорошей фигурой. В тюрьме природные краски ее лица слегка потускнели, а в коротко стриженных темно-русых волосах на висках появились серебристые нити, но все равно Дарлена оставалась яркой и красивой, и журналисты, комментирующие ее появления в зале суда, это отмечали.

Отвернувшись от слепящего света ламп, молодая женщина прикрыла глаза.

… Эта пустыня напоминала кадры из "Безумного Макса"; постапокалиптический мир: сухая безжизненная почва, палящее солнце, ржавые остовы машин и развалины, полузасыпанные песком. И вдруг – забор из неотесанных камней и железных листьев, криво склепанных между собой, поверху – колючая проволока, массивные тугие ворота и сторожевые вышки. Терриконы, шахты, пещеры. Люди в лохмотьях с усилием толкают по самодельным рельсам вагонетки с какой-то странной ярко-синей рудой. Другие люди в кожаных брюках и холщовых рубахах без рукавов маршируют, возятся с машинами странного вида и покрикивают на рабочих.

Загорелый красавчик в ребристом бронежилете, "берцах" и блестящих черных штанах вкатился в ворота на огромном, похоже, самодельном мотоцикле и лихо спешился, притормозив ногой. По тому, как он держался и как подтягивались и расступались перед ним все во дворе, он занимал высокое положение. На нем были черные очки в пол-лица и шапочка с ребристым металлическим обручем. Дарлена сразу узнала парня, который ей приснился перед тем, как она встала покурить…

*

Рой немного знал большие города Земли-1 и уже сносно адаптировался в них. Айна раньше бывала в этом мире только в лесах и заповедниках, откуда они брали животных, и город ошеломил ее. Высокие дома, широкие ровные дороги, изобилие разноцветных сверкающих машин, потоки ярко и красиво одетых людей, шум и смог обрушились на девочку лавиной. Айна впервые растерялась. Она засматривалась то на витрину магазина, то на рекламный щит, то на шумно сигналящий автобус.

Зихао вообще попал на Землю-1 впервые, но, если его что-то удивляло, то он никак этого не показывал. Хотя на самом деле парень старался увидеть и запомнить побольше. Как, оказывается, примитивны и несовершенны их машины по сравнению с этими ослепительными красавцами! А какие дороги! На этом гладком черном покрытии уж точно не разболтаются колеса! Большие просторные дома! Магазины, где можно запросто купить все, что нужно – а не рыться в подземельях! "Вот, как можно жить! И я сделаю Приют таким же! Теперь я знаю, что нужно менять в первую очередь!".

– Эй, – Зихао потянул за руку Айну. – Не спи, замерзнешь!

Девочка стояла у доски объявлений, заклеенной разноцветными листками с именами женщин и номерами телефонов.

На время путешествия они временно забыли о вражде.

– А что это за имена и цифры? – спросила Айна.

– Понятия не имею, – ответил Зихао, понизив голос. Он не хотел признаваться, что есть вопросы, трудные даже для него.

Рой уже догадался, что это за объявления, но как объяснить это Приютцам? В их мире нет продажных женщин, и Зихао с Айной просто не поймут его.

– Ладно, пошли, чего мы стоим? – заторопил Зихао. – Столбняк у тебя, что ли?

– А откуда ты знаешь, куда идти? – поинтересовался Рой. – Ты же тут впервые.

– Много будешь знать, скоро состаришься, – огрызнулся Зихао. А потом еле слышно, наклонившись к самому уху Роя, полюбопытствовал:

– А ты знаешь, почему женщины пишут свои имена на этой доске?

Косясь на Айну, Рой так же шепотом ответил:

– Ну, эээ… В общем… Они встречаются с мужчинами за деньги.

– Встречаются? А зачем? – искренне недоумевал Зихао.

Тут Рой совсем смешался, не зная, что сказать.

– Странный какой-то мир, – резюмировал Зихао. – Ладно, пошли! Айна! На что ты там опять уставилась?

Мимо промчались два парня на досках с колесами, выделывая сложные пируэты, подпрыгивая и громко смеясь.

– Не Лучший транспорт, – заметил Зихао. – Малейшая неровность на дороге, И костей не соберешь.

Шатающийся краснолицый толстяк в расстегнутой до пояса цветастой рубашке с гоготом раскинул руки, пытаясь поймать засмотревшуюся на очередной рекламный щит Айну. Девочка отшатнулась, а Зихао набычился, сжимая кулаки:

– Вали, пока цел, придурок!

– Сам вали, гопота, блин, – толстяк опасливо посторонился, напуганный злым колючим взглядом этого парня, похожего на уличного головореза, отмороженного на всю голову.

– Что это с ним? – Айна поморщилась от сильного запаха пота, чеснока и еще чего-то неприятного, химического.

– Иногда мои орясины откапывают в подземельях бутылки с дурманящим пойлом, нахлебываются и дуреют, – пояснил Зихао. – Я их уже и в холодную сажаю, и в бочку с водой окунаю, и побрить могу полотенцем. Смотреть на них, очумевших, противно. Так вот, от них после этого пойла воняет точно так же. Я сам как-то попробовал этот напиток, так час отплевывался. Такая дрянь горькая! И что им так нравится?

– Да, Люк тоже пару раз находил бутылки, так ему потом плохо было, – вспомнила Айна. – В прошлый раз Нора его еле отходила. Теперь он к ним даже не прикасается, если увидит в подземельях.

– А тут их можно купить сколько угодно, – Зихао остановился перед большой витриной, пестреющей самыми разнообразными бутылками. – Ого… Смотрите, за эту бутылку они хотят аж три тысячи местных денег! Совсем одурели, за такие деньги можно купить хороший горный велосипед, я видел большую доску с картинкой над дорогой!

– Или классный компьютер, – ответил Рой.

– А можно ли за эти три тысячи купить лошадь? – спросила Айна, имевшая смутное представление о деньгах. – Или собаку?

*

Они остановились через дорогу от голубого четырехэтажного дома старомодного вида. Он был обнесен бетонным забором в два человеческих роста с колючей проволокой поверху. Зарешеченные окна и бронированные двери особняка плохо сочетались с кариатидами и лепниной. Ворота были такие, что Зихао завистливо присвистнул, но тут же скривился от отвращения. Его лицо из красивого стало почти безобразным от злости. Он нагнул голову, подобравшись, как пружина.

– Так, – сказал он. – Я слышал, что тут, вроде, в случае нападения на тюрьму могут убить заключённых – чтобы не освободились. Не знаю, правда ли это, но проверять не хочу. Надо сделать все так внезапно, чтобы они и расчухать не успели. Я иду один, а вы ждите. Но учтите: вздумаете удрать не дождавшись меня – и вашим лошадкам конец!

– Мы сдержим свое слово, – обиделась Айна. – Ну а ты?

– Не надо мерить всех… – начал было Рой, и тут же разинул рот. Зихао рядом не было. Он исчез, словно растаял.