Где-то раньше, где-то позже, но в каждом зале умирал последний его гном, и гоблины открывали его. Выносили трупы, кости, чистили помещение и обживались. Так как их было немного, им хватило и двух первых залов. Но, спустя века, весь гномий город был населён гоблинами, где правит их царь и куда не рискнет сунуться ни одно здравомыслящее существо. Это было племя первого царя Удуна, придумавшего и осуществившего сей гениальный план. Находится он далеко-далеко, в горах на севере от Мелонии, ранее для людей известном как Живая Сталь. Теперь же для всего мира это место стало Проклятьем Изгнанников. Похоже, что эльфы не дураки, и может и гадают как, но именно после изгнания в эти горы гоблинов с гномами оборвалась связь. И ни лучшие разведчики эльфов, ни азартные сорвиголовы людей, никто не вернулся оттуда живым. Теперь есть даже специальный приговор в тех землях, мол, вместосмертной казни отправляют в эти горы. Вернёшься – все грехи простят. Вот вам и маленькое племя гоблинов.

Дальше речь зашла об орках. Я был под впечатлением от гоблинской истории, мне хотелось задать кучу вопросов, поэтому и моё сознание не сразу переключилось на самую известную среди этой троицы расу в мире. Об орках знали все, от мала до велика. Детишек орками пугали и люди, и эльфы, и особенно хоббиты. Про последних я за последнюю неделю уже не первый раз слышал, но перебивать учителя не решился. Потом узнаю, кто это такие. Орки участвовали, наверное, в самом большом количестве войн в этом мире. Как оказалось, злопамятные они очень. Напали на них эльфы столько-то тысяч лет назад – всё, эльфы враги. Пока не уничтожат всех, не успокоятся. Тоже самое с гномами, энтами, полуэльфами, да и вообще почти со всеми другими расами. Единственные, кто с ними мог договориться, это люди. Люди вообще уникальная раса, так что здесь ничего удивительного. А вот кого орки явно боялись, так это дроу, тёмных эльфов. Это из-за связи последних с демонами.

На этом общепознавательный мой курс по этим трём расами закончился. Я приступил к изучению языка и его диалектов, на котором общаются эти зеленокожие обитатели нашего мира. Наставник обмолвился, что есть ещё одна раса – ракмоны, но у них нет своего диалекта. Об этой расе наставник обещал рассказать в следующий раз.

      *       *      *      *      *

После долгой, очень долгой ночи, я наконец-то проснулся. На удивление, я чувствовал себя прекрасно. Хорошенько потянувшись на кровати, я сел. Первое, что привлекло моё внимание, это трясущийся от страха мой верный Кика в углу.

– Что с тобой, зелёный? – спросил я его. – Хотя не такой уж ты и зелёный, побледнел ты как-то.

– Хозяин, хозяин! – обрадовано воскликнул он и в два прыжка оказался у меня в ногах. – Это правда вы? Да, это вы! Я так испугался, так испугался!

– Да что случилось то? – не мог понять я.

– Ночью! Вы ночью говорили во сне ужасные слова! Кика испугался, Кика позвал магистра на помощь, да! – его до сих пор трясло от страха.

– Это какие такие ужасные слова? – удивил он меня. – Ты зачем магистра попусту ночью тревожишь? Он выгнал тебя взашей, надеюсь?

– Нет, хозяин, нет! Великий магистр, мудрейший магистр пришёл, он смотрел на вас, да! – лепетал мой слуга. – Он сказал, что вы разговаривали на языке моих сородичей! Кика очень испугался, думал, что вами овладел злобный дух ужасного шамана Снаги!

– Кого-кого? И… Что сделал магистр? – обеспокоенно спросил я.

– О, магистр ничего не сделал! Великий магистр только сказал, он сказал одно слово лишь! – носился взад-вперёд гоблин.

– Да задолбал ты танцевать во время рассказа, говори, что сказал господин Фарамонд! – прикрикнул я на него.

У Кики сразу обвисли уши, он присел на том месте, где и стоял, но наконец-то ответил:

– Поразительно! Он прошептал – поразительно! – пытаясь изобразить магистра, ответил он.

– Господи, Кика, шороху-то навёл! Не вздумай больше беспокоить магистра такой ерундой! – начал ругать я его. – Если я буду разговаривать, ходить, бегать во сне, что угодно, лишь бы не подыхал – не зови никого!

Значит в первый же день магистр Фарамонд узнал о моём увлечении языками и, скорее всего понял, в чем дело.

– “Ой, а ты надеялся от Фарика скрыть что-либо в его же академии? Не смеши меня”, – а вот и мой глубокоуважаемый учитель.

– “Доброе утро, учитель!”, – поздоровался я с ним.

– “Да мы расстались с тобой пять минут на… Да, доброе утро, Азиэль”, – вдруг спокойно ответил он. “Не уверен, что порадую тебя, но сегодня ты на тренажёрное поле не пойдёшь”.

На секунду я застыл. Вообще полностью. Это было настолько неожиданно, что я даже не знал, как на это реагировать. Неужели настал час, когда меня начнут обучать магии?

– “Твоя кровь полностью обновилась, ты стал сильнее, выносливее, но должно пройти время. Также, как мой ученик, ты должен обладать ещё одним талантом, хочешь ты этого или нет”, – заинтриговал меня наставник. – “Бери Кику, и дуй в ремесленный квартал. Ищи непосредственно кузнеца, мастера Йордана”.

– “Кузнец? Да ёлки-палки, моё умение работать с кожей хоть когда-нибудь пригодится мне?!” – в отчаянии мысленно воскликнул я.

Мой крик души был проигнорирован. Пока я умывался, одевался, в общем, собирался, Кика принёс мне завтрак. Тёплое молочко, сладкие вафли и мелко порезанные кусочки конины. Вафли были каждое утро. Вообще там предоставляют широкий выбор, но вафли я не любил и отдавал их Кике. Уверен, именно поэтому мелкий засранец брал их каждый раз. Его счастье, что я не любил плотно завтракать, а смотреть с каким лицом он пожирает лакомство – меня очень забавляло. Посмотрев в зеркало, я отметил, что становлюсь настоящим, более того, красивым мужчиной! Эх, знали б наши девки с Лесной, какой я теперь… Ничего, узнают. Все узнают.

Мы вышли в город, народ сновал туда-сюда по своимделам. Погода здесь, как впрочем и всегда, стояла прекрасная. Тёплый воздух, имевший слегка голубоватый оттенок, приятный ветерок и ласковые лучи солнца. Можно было поехать на шарабане, кажется, я даже видел старичка, не так давно подвозившего меня к таверне Освальда и назад, но я решил пройтись пешком. По такой погоде грех не прогуляться.

До ремесленных кварталов мы дошли довольно скоро. Примечательно, что начинался он с огромной пекарни. А что, печь хлеб, булочки, кексики и прочие изделия – это тоже великий труд и по праву занимает свою ячейку в ремесле. Не знаю сколько едят гоблины, но бедный Кика захлёбывался слюной, а его глаза, кажется, смотрели в разные стороны одновременно. Ему окончательно снесло голову, когда добрая женщина протянула мне свежайший пирожок. Его жадные ручонки потянулись к заветному, лицо расплылось в безумной улыбке, ноги подкашивались, но это уже от хорошей затрещины с моей стороны.

Благодарно улыбнувшись мастерице, я вежливо отказался и пошёл дальше. Стоит принять угощение от одной, как все остальные накинутся на тебя с просьбой попробовать их творение. Кика тот с ума бы сошёл, тем более, что угостить гоблина распозналось бы двояко – неужели еда настолько ужасна, что ею кормить только слуг, да ещё и каких!

Этот квартал был и ремесленными торговым одновременно, но по размерам с тем же базаром в Бальдхольме, этот был просто мизерный. И продавались здесь только изделия здешних мастеров. Так что до кузнецов мы добрались очень даже быстро. У них было довольно мило – на больших подмостках в центре стоял большой горн, а вокруг него было с полдюжины наковальней, точильных камней, бочек с водой для закалки и прочего, что нужно в кузнечном ремесле.

По рассказам Альбруса я знал, что гномы славятся по всему миру, как самые лучшие кузнецы. Конечно же и людям, и эльфам, да что там, даже оркам есть чем похвастаться, но гномы занимали ведущую позицию в этом вопросе совершенно бесспорно. Я очень надеялся увидеть одного из них, но нет, на всех рабочих местах стояли только люди. Похоже, Мелония во всех вопросах отвечала правилу – это человеческая академия высшего волшебства. Наверное это и правильно. Ага, а значит гоблинов, и все тех мифических хоббитов, которых я так и не увидел, принимать в слуги можно, а гнома кузнецом взять нельзя, да?