Хмыкнув, я оглядел вагон, в котором повсюду валялись оторванные конечности и прочие пластиковые куски, я вернулся к двери, из-за которой все еще был слышен голос кузины, и открыл ее. В этот раз дверь легко поддалась и передо мной предстала Мэй, которая выглядела так, словно сейчас разревется.

— Никогда не понимал, чего люди боятся манекенов, — усмехнулся я, когда Мэй вошла в вагон, и удивленно оглядываясь, какого-то хрена всхлипывая. — Ладно, погнали уже дальше! Мне уже даже стало интересно, что будет ждать нас в следующем вагоне!

Покинув второй вагон, мы с Мэй преодолели тамбур, и встали возле двери в третий. Ебанутый Паровозик по-прежнему что-то орал, голосом алкаша, который обкурился травы, будучи под героином, а кузина еще всхлипывала. Когда я повернул ручку на двери, я с ноги открыл ее, и хотел уже влететь внутрь, предвкушая возможно, уже настоящую кровавую баню, но Мэй вдруг оттолкнула меня в сторону, и заведя пилу, первая вбежала внутрь, крича «Всех порубаю!»… и само собой, я не успел зайти за ней следом, как дверь захлопнулась!

— Вот просто, какого хрена ты творишь?! — прошипел я, услышав громкий визг, а затем такой звук, словно сестренка задела лезвие что-то железное. Блин… и что мне делать?!

Фыркнув, я убрал биту в свою душу, чтобы не мешалась, и ногами залез на ограждение. Да уж, не думал я, что когда-нибудь придется заниматься такой херней, словно в каких-нибудь экшен-фильмах про Дикий Запад, где обязательно должна быть сцена с дракой на крыше поезда… или я что-то путаю? Или там просто должен быть поезд? Да похер, сейчас это не так важно!

Словно последний идиот, которым впрочем я и являюсь, по сути без всякой страховки, я оттолкнулся от ограждения и прыгнул, успев высунуть лезвия, которые и помогли мне удержаться руками за крышу вагона. Что я вообще творю, а? Ладно, сейчас некогда об этом думать, ведь нужно сестру спасать…

— Ну и что ты пытаешься сделать? — произнес вдруг призрак, который появился на крыше вагона и наступил мне на протез. Вот же долбодятел! Он что, еще не понял, что я не чувствую боли левой рукой? — Думаешь, что сможешь спасти ту девчонку? Ей сейчас там очень несладко…

Но не успел этот придурок договорить последнее слово, как немного правее от него, крышу пронзило лезвие бензопилы и из той дыры послышался крик Мэй: «Кому там несладко?!». Призрак явно был немного в шоке, и на секунду бросил взгляд вправо, а мне этого времени хватило, чтобы немного подтянуться, оттолкнувшись от вагона ступнями, и схватить правой рукой призрака за левую ногу.

— Нужно было съебывать сразу, — злобно прошипел я, и резко дернул хера-во-фраке за ногу. Нужно было только видеть его рожу, выражение которой я увидел всего на мгновение, когда призрак, потеряв равновесие, улетел с крыши, успев схватить за ее край, как и я. Только у него лезвий в руке не было, и потому, держаться ему было труднее.

Злобно усмехаясь, я подтянулся еще раз, уже полностью взобравшись на крышу поезда, радуясь тому, что призрачный туннель был высокий, из-за чего я мог встать в полный рост, чего я, конечно, делать не стал, ибо еще не настолько свихнулся, и подполз к левому краю вагону, используя лезвия, как страховку. Призрак, чей цилиндр уже куда-то улетел, испуганно раскрыл глаза, когда я выдавил злобненькую улыбочку, но тут же, в свою очередь хмыкнув, он вдруг раскачался и выбив стекло вагона ногами, прыгнул внутрь. Вот же ж… нечисть поганая!

Делать было нечего, и потому, ругаясь на чем свет стоит, проклиная этого говнюка, ведь после всей этой херни и лазаний по вагону я точно буду выносить свою злость на Ямаде и прочих девчонках, которым уже можно посочувствовать, я спустил ноги, и как и он, прыгнул в вагон. И едва не поскользнулся на кишках и кровищи, которые валялись тут и там по вагону, вперемешку с конечностями. А в центре вагоне, с улыбочкой не лучше, чем у меня обычно, стояла Мэй с окровавленной бензопилой в руках, перед которой на коленях стоял призрак.

— Я… я больше не буду… — хныкал призрак, лезвие пилы которому упиралось в живот. Она сейчас была выключена, но моя милая кузина держала руку на спусковом механизме, явно готовая в любой момент что-нибудь отпилить ему. — М-может вы отпустите меня?

— Отпустить?! Нет, пупсик, мы тебя отпустим только на тот свет, — я подошел к этим двоим, и встав рядом с Мэй, которая нежно так улыбнулась, схватил ублюдка за кривой нос и отрубил его лезвием протеза. На нас с Мэй брызнула черная кровища, а призрак фокусника завизжал от боли. Пока он орал, я пнул его в подбородок, заставив свалиться на пол вагона, в кровавую кашу, что была тут повсюду, и ногой наступил ему на живот. — Сестренка, прежде чем я начну… кто тут был?

— Клоуны. Десяток жутких клоунов, — устало произнесла Мэй, ногой выкатив из-под ближайшего к ней сиденья голову, украшенную гримом и с красным клоунским носом. — Ненавижу клоунов… ненавижу, но не боюсь… по крайней мере теперь… хи-хи-хи!

Бросив взгляд на сестренку, у которой был бешенный взгляд, я понял одно — еще раз встречу сучку Айрис, точно стану лоликонщиком! Кажись, из-за всего этого дерьма моя сестренка начала потихоньку становиться такой же двинутой, как и я. Эх, а я-то желал для нее спокойной жизни, а получается…

— Слышь, Мэй, а не могла бы ты сходить в четвертый вагон, и посмотреть, что могло бы ждать нас там?

Кивнув, кузина вышла из вагона, а я остался наедине с призраком-хуизраком. Сильный страх читался в глазах этого безносого утырка, когда я, по-идиотски хихикая, призвал биту и прошептав фокуснику, что ему будет очень больно, наступил ему ботинком на рот, чтобы он сильно не орал, а потом раздробил ему кости в коленях. Извивался он как уж, особенно еще и после того, как я поломал ему руки.

Пока я «игрался» с ним, вернулась Мэй, и просто не говоря ни слова врубила бензопилу и воткнула лезвие ублюдку между ног. Черная кровища хлынула во все стороны, а мы с кузиной просто оглохли от крика боли и ужаса, который потом постепенно превратился в визг, ну а дальше было только бульканье. И самое смешное, что он был еще жив… недолго, потому что я просто размозжил ему голову битой, угу…

— Слышь, а че в том вагоне-то? — спросил я Мэй, запихнув свое оружие в душу, и глядя на то, как шевелящаяся масса поглощает фокусника. Когда призрак исчез, Паровозик проорал прощальное «Чух-чух, я растворяюсь, народ!», а затем затих… серьезно, что-то меня аж на слезу пробило от его прощания! Кажется, это было единственное непонятное существо, которое мне было жалко… черт, этот Паровозик был такой охуенный, пусть и упоротый!

— Там были огромные пауки… размером с твой кулак, если не больше, — вздохнула Мэй, передернувшись всем телом. — Б-братик, т-ты чего плачешь?!

— П-Паровозик… жалко, — всхлипнул я, вытерев одинокую слезу, которая выкатилась из левого глаза. — Вот просто… это прямо как в той игре, помнишь? «Press F»…

— С тобой точно все нормально, братик? — Мэй немного попятилась, когда я отдал честь призрачному поезду, который был точно ни в чем не виновен.

— Я буду помнить о нем, — прошептал я, а затем вновь расплылся в ухмылке, и повернулся к сестре, засунув руки в карманы. — Все, я в норме! И знаешь что, кузина? Ты молодец! Думаю даже, что сегодня, а может и завтра, возьмем выходной, и не пойдем в школу. Хотя, сегодня мы вряд ли туда успеем, так что…

Призрачный мирок вдруг резко исчез, а мы с сестренкой… оказались посреди вагона, уже нормального поезда, который несся по рельсам! Покрытые черной жижей, которая была кровью призрака, но которую никто не видел, кроме нас с Мэй, мы наверняка появились просто из ниоткуда, прямо на глазах множества пассажиров, которые удивленно пялились на нас. И как я мог увидеть, в этом вагоне, ехала и та милашка, вместе с папашей, которую я заприметил еще в зале ожидания. Само собой, она тоже пялилась на нас, как и ее батя…

— Ааа… в-вы откуда взялись? — испуганно спросил какой-то парень, когда мы с Мэй, устало опустились на свободное сиденье напротив него. Я тут же вытянул ноги и раскинул руки, откинув голову, а Мэй, положив бензопилу под сиденье, положила голову мне на плечо, вздохнув.