— Хочешь услышать, что он скажет, прежде чем ты уйдешь?

Я не была уверена, но слегка кивнула. Нино вернулся и вытащил носок изо рта дяди.

— Прости, — прохрипел Дюрант. — Пожалуйста, прости меня.

Его глаза умоляли меня. Нино посмотрел на меня холодными, серыми глазами, лишенными эмоций, несмотря на то, что он делал с моим дядей.

— Ты прощаешь его?

Смогу ли я простить его? Можете ли вы простить того, кто разрушил ваше детство? Когда у тебя отняли твою невинность? Потерять это детское доверие к своей семье самым худшим образом?

— Нет, — ответила я.

Нино сунул носок Дюранту в рот.

Мне пришлось уйти, когда Нино опустил нож на грудь дяди.

Я закрыла дверь и судорожно вздохнула, затем напряглась, заметив, что Фабиано направляется ко мне, с сумками для переливания крови. Я отодвинулась в сторону, чтобы он мог войти, но через мгновение он вернулся с пустыми руками.

— Я отведу тебя в комнату Римо. Нино присоединится к тебе позже.

Я ничего не сказала, просто смотрела на высокого блондина. Мы шли, молча, и, когда я вошла в комнату Римо, он оставил меня в покое. Я подошла к кровати и забралась под одеяло, вглядываясь в темноту. Кровать была слишком тяжелой от воспоминаний о прошлом, даже если это была не та кровать, где это произошло.

Выскользнув из кровати, я свернулась калачиком в одном из кресел, не утруждая себя одеялом. Чуть позже, дверь со скрипом отворилась. Когда из коридора полился свет, я увидела Нино, в свадебном костюме. Затем закрыл дверь, погрузив нас в темноту. Он остановился на полпути к кровати.

— Можешь спать в кровати. Сегодня она Римо не понадобится. Она наша.

Я сглотнула.

— Я уже много лет не сплю в постели.

— Почему? — в его голосе не было осуждения, только легкое любопытство.

— Потому что именно там это и произошло, — задохнулась я.

— Он умолял о смерти, если это хоть как-то тебя утешит.

У меня перехватило дыхание. Так ли это? Этого не должно было быть, но часть меня почувствовала утешение.

— Спасибо, — прошептала я.

— Власть, которую он все еще держит над тобой... это то, что ты должна сломать.

Я встала и медленно подошла к кровати. В тусклом свете я могла различить только высокую фигуру Нино, но у меня было ощущение, что он наблюдает за мной.

Я легла и укрылась одеялом.

Тень Нино сдвинулась, и я услышала шорох одежды. Он снимал свадебный костюм. Остатки страха заставили мое дыхание измениться. Возможно, так будет всегда. Попробует ли он еще раз? В конце концов, я была его женой.

— Ты должна попытаться заснуть, — сказал он с той же спокойной медлительностью, когда скользнул под одеяло.

Он не подвинулся достаточно близко, чтобы мы могли коснуться друг друга.

— Не могу.

— Кошмары не прекратятся, потому что он мертв, — сказал он, и я знала, что он прав, но было тревожно, что он знал.

Они называли его гением, таким же извращенным и опасным, каким умным он был. И я поняла, что он был всем этим и даже больше. Монстр.

Каждый порез, который он наносил дяде Дюранту, в моем присутствии, говорил о одержимой точности, о годах практики, и я знала, что после моего ухода было хуже.

В конце концов, он умолял о смерти.

— Но он больше никогда не причинит тебе вреда, и никто другой тоже, — сказал он, будто произнося эти слова, он сделал это законом.

Из-за того кровавого послания, которое он послал сегодня.

— Что насчет тебя? — молчание. — Ты сделаешь мне больно?

Он пошевелился, и кровать зашевелилась под его весом. Я сделала глубокий вдох, прежде чем смогла остановить себя. Даже в темноте я видела, как он повернулся ко мне.

— Я не причиню тебе вреда. По крайней мере, физически.

— Но морально? — спросила я.

— Нет. Не намеренно, — он помолчал. — Но я ничего не чувствую.

— Не чувствуешь что?

Жалости? Милосердие?

— Чувств.

Я пыталась понять, что он имел в виду.

— Ты не чувствуешь эмоций?

— Не чувствую, с тех пор, как был ребенком, — он помолчал. — Не так, как обычно. Это трудно объяснить.

Социопат. Так называли таких людей, как он.

— Я признаю их, и могу моделировать их удовлетворительным образом, если я хочу, но не чувствую их.

Я не знала, что сказать. Возможно, его признание должно было напугать меня.

— И что это значит для нас?

— Это означает, что я никогда не буду чувствовать гнев, страх или печаль, но …

— Но и никогда, любовь или привязанность, — закончила я.

Интересно, зачем он убил моего дядю, если не из-за гнева? Была ли это привычка? Потому что так обстоят дела в Вегасе? Даже в Нью-Йорке любой мужчина убил бы того, кто опозорил его невесту.

— Да.

Я не нуждалась в любви, пока знала, что я в безопасности от него. Кроме того, я уже много лет не испытывала настоящей привязанности. Я могла бы пережить больше.

— Что насчёт насчет желаний?

— Это не эмоции. Это животное влечение. И в основном люди животные.

Не так безопасно, в конце концов.

— Значит, ты действуешь по желанию,— страх вернулся в мой голос, и мое тело сжалось вместе с ним.

В темноте я заметила легкое движение его лица.

— Да. И чтобы быть откровенным, я хочу твое тело.

Вот оно. Мой пульс ускорился, и я почувствовала новую волну паники.

— Но я не буду действовать.

— Не будешь?

— В какой-то момент может потребоваться, чтобы мы произвели потомство, но до тех пор я могу искать других девушек, для удовлетворения своих потребностей... если это то, что ты предпочитаешь?

Такой одержимый и бесчувственный.

— Да, — сказала я, радуясь, что он предложил что-то подобное.

Я чуть не заплакала от облегчения.

Он ничего не сказал. Для него это было решено. Я закрыла глаза. Мне показалось, что с моей груди свалилась тяжесть, и я снова смогла дышать свободно.

***

Я сопротивлялась, пыталась оттолкнуть его, но он был слишком силен. Задыхаясь, я проснулась и запаниковала, потому что что-то удерживало меня. Я сильнее боролась, ужас царапал мою грудь. Только одна моя рука была свободна. Я замахала руками.

Твердая рука схватила меня за запястье, и я издала сдавленный звук.

Зажегся свет, и я заморгала от яркого света.

— Успокойся, Киара. Ты запуталась в одеяле.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, кто говорит, кто держит меня за запястье. Надо мной появилось лицо Нино, и я вжалась в подушку. Я потянула его за запястье, и он отпустил меня.

— Позволь мне помочь тебе.

Он потянулся ко мне, и я застыла, наблюдая за его рукой. Схватил одеяло и дернул. Оно освободилось, и я была свободна. Я сделала глубокий вдох.

Его волосы были растрепаны и не были зачесаны назад или собраны в короткий хвост, он выглядел более человечным, почти доступным. Конечно, все изменилось в тот момент, когда мои глаза опустились ниже его горла, где начинались татуировки. Почти сантиметр дюйм его туловища был покрыт ими. Они едва касались его шеи, поэтому не были видны, если он был в рубашке. Татуировки ввились по его плечам, спине и рукам, доходя до запястий, как рукава. Они не скрывали стальные очертания мышц или шрамы.

Я сглотнула и села. Моя кожа была скользкой от пота, но я дрожала.

— Я не привыкла к такому пространству. Шезлонг, на котором я спала, не позволял мне двигаться достаточно, чтобы запутаться.

Нино все еще опирался на руку. Его взгляд скользнул по моему лицу, и это заставило меня остро осознать нашу близость и то, как грубо я его разбудила. Должно быть, он уже понял, какую паршивую сделку заключил. Я была совсем не похожа на обещанный приз. Он не мог претендовать на меня, и я украла его сон.

— Я в полном беспорядке, — прошептала я. — По крайней мере, тебе не нужно беспокоиться о том, что другие мужчины попытаются напасть на меня.

— Я не беспокоюсь об этом, — тихо сказал он.

Я склонила голову набок.

— Ты обнаружил, что получил не неисправный приз?