И вот чем это все кончилось.
Под вечер, когда стих свежий ветер, двое суток дувший с юго-запада, и океан был спокоен и гладок, и утомившиеся за день чайки закончили обычную перебранку, подростки затеяли свою любимую игру-приняЛИСЬ наперегонки взбираться на тот самый утес, которого почему-то боялся Рой. И случилось так, что парень, однажды едва не подравшийся с Роем и присмиревший от одного взгляда его спокойных серых глаз, споткнулся на обрывистом повороте тропинки и, словно повиснув на одно жуткое и томительное мгновение в липком вечернем воздухе, стал медленно падать на острые иглы скал, растущих под проклятым утесом.
Никто из очевидцев не смог потом рассказать, как успел Рой взлететь на утес. Никто-до поры-ничего не понял. А Рой именно взлетел - и парня, падавшего на скалы, словно подхватил непонятно откуда налетевший ветер. И понес в сторону, к океану, и через минуту этот парень, целый и невредимый, только слегка оглушенный, подплывал к берегу.
Видимо, тот же порыв ветра чудовищным языком слизнул Роя с вершины утеса. Но упал он не в море, а прямо на иглы скал.
Вельд, который первым о чем-то догадался, крикнул в окровавленное лицо паренька, неизвестно откуда взявшегося на Дельфиньем:
- Почему?! Ведь ты помогал всем! Почему ты не помог себе?
Рой успел ответить. Он сказал:
- Я... уже... не мог. Все... растратил.
Рою не поставили памятника. Его запомнили и так.
Давно умер старый Вельд, давно не загорался огонь на маяке, потому что люди изобрели тысячи совершеннейших средств, обеспечивающих безопасное плавание...
Как-то все эти средства отказали (выяснилось потом, что прибыл на Землю корабль из созвездия Бурлящей мглы) -именно в тот час, когда к полностью преобразившемуся за века Дельфиньему с огромной скоростью летел трансатлантический лайнер на воздушной подушке. Он летел прямо на рифы-приборы отказали.
И вдруг, как многие десятилетия назад, на заброшенном маяке вспыхнул яркий предупреждающий огонь, хотя там никого не было. И люди почему-то вспомнили Роя.
КОСМИЧЕСКИЙ КОРАБЛЬ
До Нового года оставалось еще целых полгода или немногим меньше, когда она наконец не выдержала и спросила у мальчика:
- Почему так? Мы играем с тобой там, в роще на холме, и забираемся на деревья, купаемся в речке... ах какая студеная была вчера вода!.. Нам весело, и мне... да, мне очень весело с тобой. Но... иногда ты словно уходишь куда-то... Я вижу тебя, но мы как будто далеко... где-то... и мне туда не добраться... Почему?!
У девочки вздрагивали губы, она теребила косу, перекинутую на грудь, и смотрела на него широко открытыми вишневыми глазами, в которых были стремление понять, обида и что-то нохожее на гнев, хотя какой там может быть гнев в -двенадцать лет.
Мальчик не ответил, они молчали, и слышно было, как речка громко перешептывается с громадным темнозеленым валуном, омывая его,-казалось, они трутся щекой о щеку. Слышна была суетливая перекличка птиц, которые чертили сумеречное небо, будто у них не было еще места для ночлега и они боялись, что ночь застанет их в этом слишком большом небе, и потому торопились.
Солнце зашло сразу, ночь... нет, неправда, что ночь падает на землю,наоборот, летом она поднимается над землей, черно-голубая, высокая, израненная звездами.
Девочке надоело молчание, она обиделась еще больше, но вдруг увидела росчерк падающей звезды и, забыв обо всем, крикнула:
- - Смотри... упала звезда! А я опять ничего не успела загадать...
Посмотрела на мальчика и тихо, уже без обиды, просто печально, добавила:
- Вот и опять ты где-то... там. И совсем не думаешь обо мне... Постой!-ее глаза мечтательно засветились.-А ведь у тебя этот... летящий профиль! - и честно призналась:-Я прочитала это в одной книге.
Он встрепенулся, сомкнул ладони на затылке, откинул голову, потягиваясь, и улыбнулся. У мальчика были тонкие руки, тонкое лицо, а выражение глаз менялось так неожиданно и удивительно, словно у него были их тысячи.
- Когда космический корабль несется в черном вакууме со скоростью, близкой к скорости света, экипаж не замечает движения. И только перед посадкой на планету, при торможении, люди начинают понимать, что такое полет...
Так он сказал вдруг, и на этот раз у него были глаза, которых девочка еще никогда не видела, и что-то в этих глазах испугало ее, однако тут же уязвленное самолюбие взяло верх над растерянностью.
- Опять!-сварливо всплеснула руками маленькая женщина.-Да где ты, интересно знать, живешь-на земле или там?!-она пренебрежительно ткнула измазанным тутовым соком пальчиком в небо.
Мальчик внимательно и-во всяком случае, ей так показалось-с жалостью взглянул на нее...
- И на Земле, и там...-ответил он серьезно, и опять у него были другие глаза, и она по-прежнему не могла бы ответить, в чем тут дело, если б ее спросили.
- Слушай,- решительно сказал он и встал с большого поваленного дерева, где они уже третий месяц подряд почти каждый день встречали вечер.-Я тебе открою одну тайну.
Он стоял перед ней, тонкий и стройный, вытянувшись так, что ноги чуть изгибались плавной Линией назад, он смотрел перед собой, словно видел что-то, невидимое ей, и она тоже невольно встала.
- Тайну?--переспросила девочка с любопытством и страхом.
Он опять помолчал, и она, уже начиная привыкать к этой странной манере, терпеливо ждала и даже не злилась.
- Я строю космический корабль.- Голос его прозвучал спокойно.
- Ты?!
- Ну, не совсем я... Его строят... Не обижайся, но ты не поймешь... просто потому, что не знаешь. Хотя в известном смысле его строю и я... Да, в первую очередь - я!
Девочка растерялась, не зная, что ответить. Конечно, он ее разыгрывает, и главное сейчас-достойно ответить. Что ж, она за словом в карман не полезет...
- И где ты его строишь?-всем своим тоном она хотела показать, что поняла шутку и готова поддержать ее.
- Там,-так же серьезно он показал рукой.
Внизу, за речкой, светились огни поселка, в котором жила девочка. Ближе к реке, рядом с тополями, лежала ровная зеленая поляна, и с первого взгляда было видно: здесь что-то строится. В аккуратную кучу были сложены кирпичи, штабелями громоздились бревна, под грубым навесом хранились свежеоструганные доски.
