Вынырнувший «качок» отплевался, разинул рот поширше и зарядил длиннющую и абсолютно непонятную речь, обращаясь к старом лохру.
– Гурлы-бурлы, хомо. – Толстый палец уставился прямо на меня. – Бурлы-гвурлы нафрен мокан!
– Эй! – рыкнул я. – За хомо сейчас ответишь, морда подводная!
Старик лохр даже и слов тратить не стал. Просто небрежно двинул ногой и впечатал «качку» тощей пяткой прямо в переносицу. Только хруст раздался. Здоровяк обиженно что-то вякнул, попытался ухватиться за обидевшую его ногу, но манте такое посягательство на любимого хозяина сильно не понравилось. Над нами свистнуло, воздух разрезал ярко полыхающий сине-оранжевый хлыст с оттягом хлестнувший по воде и «качку».
Здоровяк от такого «приветствия» выпрыгнул из воды чуть ли не полностью, истошно заверещал и что есть духу погреб от нас подальше, оставляя за собой бурунный след. Я с изумлением проводил его взглядом, косясь на исходящий из макушки «качка» явственный дымок. Не знаю, что там за магия присобачена к хвосту манты, но явно что-то горячее. Пришпарило будь здоров! Так и мозги поджариться могут!
Старый лохр недовольно пробрюзжал что-то вроде:
– Фухурлы-мухурлы, говосюк матюк!
Фразу я политкорректно перевел как: «ох уж эта нынешняя молодежь», но старик явно использовал словечки покрепче.
Повинуясь воле хозяина, водный конь мягко ткнулся боком о причал и замер. Путешествие закончено. Но вставать я не спешил. Кто его знает, что за обычаи у этих лохров. Выйду на сушу первый и окажу тем самым дикое непочтенье старшему рода. Были прецеденты в Вальдире, знаем. Катались уже на этих крутых виражах. Больше не хочется.
– Чего сидишь, герой? – удивленно прокряхтел дед, выползая на причал. – Присосало?
– Не присосало! – буркнул я. – Дедуля, ты откуда таких словечек набрался? Ох…
Выбравшись на причал, я встал рядом с дедком, сразу же сравнявшись с ним ростом, хотя был явно повыше старого лохра. Берег подземного острова покрывал толстенный слой густой и липкой грязи, в которой я утонул чуть ли не по колено. Вот теперь точно «присосало». Если погружусь еще чуток, придется вызывать бульдозер, чтобы меня откопать. Тирана и вовсе опускать на «благословенную» землю сего островка не стоит. Засосет в грязь по самые уши.
– Дед, а выше земля посуше будет? А? – с надеждой вопросил я, тоскливо оглядывая окрестности.
С мокрым шлепком на мою голову приземлился толстый желтоватый стебель растения, утыканный мелкими шипастыми ягодками. Отняло несколько хитов жизни и благодушного настроения не прибавило.
– О! – обрадовался лохр, живо сдирая с меня стебель. – Созрел! Созрел, родимый! Уже с огорода падает!
– С огорода? – переспросил я, сомневаясь в услышанном. – Падает?
– С огорода! – подтвердил дед, тыча пальцем вверх. – Созрела вкуснятина! Пошли! Вместе скушаем! И настоем особым запьем! Ну и о делах наших поговорим.
– Друг! А вот и ты! – чавкнуло, передо мной материализовался давний знакомый лохр, сползший на заднице прямо по грязевому склону острова. В лапе лохра болталась снулая рыбешка тревожно красного цвета. – Счастье! Здесь есть рыба! Давай…
– Пфырлы, говосюк матюк! – рыкнул Мохруша, треснув молодого сородича по башке своим коротким жезлом. И тут же добавил ему пяткой в бок.
«Будь добр удалиться, милый юноша», – мысленно перевел мой донельзя политкорректный внутренний переводчик.
Молодой лохр, памятный мне по страшному болоту Рэйвендарк, незамедлительно удалился, не дожидаясь второго напутствия жезлом по голове. Удалился так стремительно, что я даже помахать рукой ему вслед не успел. Строго у них тут… дедуля явно правит железной пяткой…
– Следуй за мной! – внезапно посерьезневшим голосом произнес лохр, деловито подтягивая сползшую с тощих чресл набедренную повязку.
И я последовал – с чавканьем выдирая ноги из грязи, потащился вслед за бодро скачущим Мохрушой. Кстати – он в грязь не провалился. Шел аки посуху. Остров оказался довольно большим, но далеко идти не пришлось – буквально десяток шагов, и мы остановились у глубокой ямы, заполненной грязевой жижей. Грязь бурлила, у ее поверхности сновали мелкие змееподобные тела с черной лоснящейся кожей. Страх божий!
– Дом! – гордо проинформировал меня Мохруша.
– Я заходить не буду! – категорически отрезал я. – Не сочти за обиду, друг Мохруша. Но там что-то ползает! Много чего ползает!
– Так то дибилиды! – удивленно фыркнул дед. – Чистят кожу, скребут пятки, подъедают остатки, перемешивают грязевую постель, пузырьки делают. Дом сторожат! Хорошие!
– Не люблю дибилидов, – признался я, невольно задумываясь, как именно эти странные создания «делают пузырьки». – Я на краешке ямы посижу… э-э-э… то бишь посижу на порожке твоего уютного дома, о друг Мохруша!
Черт с ними, с пузырьками… а как они дом сторожат? И что эти дибилиды делают с нарушителями частной собственности?
– Ну, садись тогда, – великодушно разрешил Мохруша, бойко спрыгивая на дно ямы. Погрузившись почти по пояс, он деловито пошарил лапой среди обрадованно замельтешивших дибилидов и выудил из грязи плотно запечатанный глиняный кувшин. – Настой! Густой! Крепкий! Будешь?
– Не, спасибо, – поспешно замотал я головой. – Благодарю от всего сердца за предложение! Друг Мохруша… так что за беда с вами приключилась? И почему нельзя было о ней поговорить там, у водопада?
– У водопада? – удивленно выпучился на меня старый лохр.
– Ага. У него.
– Ты что! А вдруг подслушает кто?! То тайна великая! Нельзя болтать! Там и лягушки, там и цапли, там и сухопутные звери! Вдруг услышат да донесут!
– Лягушка донесет? – злобно процедил я и, пересиливая себя, мягко промурлыкал: – Что ж! Я готов слушать!
– Так слушай же! – торжественно начал Мохруша, откупоривая кувшин и плюхаясь в грязь, к вящей радости дибилидов.
Дед оказался словоохотливым сверх меры. То ли возраст сказывался, то ли условия задания того требовали, то ли еще что, но Мохруша начал повествование с самого начала. Торопить старца я не посмел, и пришлось получить быстрый экскурс в новейшую историю лохров.
Лохры испокон веков обитали во многих болотах мира Вальдиры, предпочитая стоялую и мутную водицу. Народец миролюбивый и живущий по принципу – не тронь меня, и я не трону тебя. К чужакам относились с недоверием, но торговые отношения поддерживали. Самым страшным наказанием у лохров считалось изгнание. Причем изгнанный лохр не мог примкнуть к другому племени. Изгой никому не нужен. Отвержен у одного племени – отвержен у всех.
Случаи изгнания не были единичны. Изгоняли по разным причинам. Изгоев, шатающихся по гигантскому миру Вальдиры, становилось все больше и больше. Выживать в одиночку тяжело, они влачили полуголодную жизнь, находясь в вечном страхе. Работать лохры не умели. С другими расами особо не сходились.
Но однажды случилось великое чудо! Один из лохров-изгоев сделал величайшее открытие! Лохр нашел городскую канализацию! И тем самым приобщился к цивилизации.
Канализация оказалась для лохров спасительным кругом. Новым домом, где все было точно так же, как в родном племени. Теплая, стоялая и дурно пахнущая вода. Обилие мусора. И рыба! Разнообразной живности в сточных водах хватало. А помимо всех перечисленных благ, еще имелись надежные каменные стены, огромное количество потайных мест, с поверхности постоянно приносило бесконечное количество полезных вещей. И самое главное – в канализацию мало кто совался. Тихое изолированное местечко с неиссякаемым запасом еды и зловонной воды – что еще для счастья надо? Вот она, жизнь! Именно так лохры из болотных жителей превратились в пусть и живущих на самом нижнем этаже, но все же городских жителей.
В жизни лохров-изгоев начался новый виток. Новости о новом доме разлетелись быстро, и вскоре в канализациях крупных городов образовались настоящие общины. Лохры изучили все выходы и входы в своих новых владениях, быстро поняли, где находятся опасные места, обустроили себе уютные норки в любимой грязи и начали жить на широкую ногу. Припеваючи и в ус не дуя. А как еще жить в таком месте, где у самого дома снуют косяки жирной рыбки, а с потолка в буквальном смысле падает на голову манна небесная?
