Его бросают на землю, поставив сразу на колени. Чон кончиками пальцев на руках нащупал свои холодные ступни, которых он практически уже не ощущал. Сидел Гук уже не на деревянном полу, а на какой-то скользкой клеёнке что ли. Это чтобы кровью не заляпать, когда его убьют? Бррр… Опять мурашки.

Послышался шум. Чьи-то голоса, шепот… Несколько вскриков пролетели небольшим эхом, отбиваясь от стен и залетая в уши Чону. Такое ощущение, что он в зале, где находятся десятки людей, которые увидев его, начали перешёптываться.

В нескольких шагах от себя Гук слышит голос. Он был низким и очень громким. Парень даже мог нормально и чётко услышать, о чём пошла речь.

— Наверное, моя ошибка в том, что я не сделал этого раньше. Но сегодня я всё исправлю, — начинает кто-то, и Чонгук сразу узнаёт этот ненавистный ему раздирающе неприятный голос. Зато он немного успокоился, ведь тот хотя бы не убьёт его. Может изобьёт до смерти, но оставит в живых. — Прежде чем перейти к десерту, навострите свои уши и слушайте меня внимательно, дабы потом не вышло недопонимание. Давайте-ка я напомню вам несколько основных правил, которые вы должны соблюдать по отношению к своим старшим, — небольшая пауза. — Во-первых, вы должны всегда и беспрекословно выполнять все поручения своих старост. Научитесь слушать и никогда не попадёте в неприятности… Во-вторых, по всем вопросам обращаться тоже к старостам. Не заниматься самодеятельностью и обо всём докладывать своим наставникам… А главное: НИКОГДА. НЕ. ЗАЕДАЙТЕСЬ. СО. СВОИМИ. СТАРШИМИ. Хотите, я вам покажу, что происходит с теми, кто пытается установить свои правила?

Опять послышались шаги. Они ведут прямо к Чонгуку.

Чья-то рука ложится сверху ему на голову и одним движение мешок исчезает. В глаза бьёт яркий свет прожекторов, от которого пришлось спрятать глаза и опустить голову. Из-за того, что он долгое время находился в полной темноте, парень зажмуривает глаза, потому что смотреть сквозь такой яркий свет нереально. Ему очень тяжело было поднять лицо, чтобы посмотреть, где он находится. Но, собрав свои силы, он таки поднимает глаза и, сильно прищурившись, смотрит прямо перед собой. Первое, что он замечает, так это огромный зал студентов, которые таращились на него с открытым ртом. Половина из них пребывала в ужасе от того, что происходило. Вторая же просто молча, без лишних звуков, наблюдала со стороны, сильно вжавшись в свои кресла.

Чонгук догадывается, что притащили его в актовый зал, что находился в левом крыле его факультета. Он сюда случайно заходил, когда искал выход из университета, так что был на сто процентов уверен в своих догадках. Сам же парень сидел на коленях на огромной сцене. Такое ощущение, что виновника притащили на народный суд и сейчас все присяжные, во главе с судьей будут решать его судьбу. Судьёй был, конечно, никто иной, как сам Мин Юнги, который стоял перед ним, сложив руки на груди. Парень с отвращением смотрел на Чонгука, будто бы тот был маленькой букашкой, которую можно раздавить пальцем. Этот высокомерный и холодный взгляд, который проходил сквозь тело Чонгука, ускорил его сердцебиение, а пульс перевалил за допустимую норму. Юнги явно доволен происходящим.

По обеим сторонам от Чона стояли остальные семь старост, которые также наблюдали за происходящим, как и все зрители в зале. Никто из них не знал, что запланировал Юнги, так что для них это тоже было сюрпризом. Все они пытались выглядеть равнодушными, но ощущалось сильное напряжение и волнение. Больше всего волновались старосты вторых курсов, потому что они ещё не знали, насколько далеко может зайти Юнги, если ему что-то стукнет в голову. Парень не дурной и довольно непредсказуемый, так что оставалось только ждать, чем это всё закончится.

Больше всего получал удовольствие от представления сам зачинщик этого действа, который стоял и нагло ухмылялся прямо Гуку в лицо. Потом он на секунду отрывает взгляд от парня и смотрит в зал.

— Это пример того, что бывает со студентами, которые проявляют неуважение к своим старшим.

Юнги делает шаг в сторону и исчезает из поле зрения Чонгука. Он подошёл к Хан Бину, который держал в руках ведро, закрытое белым платком. Мин осторожно берёт его в свои руки и возвращается к Чонгуку.

Пока Юнги не маячил перед глазами, Гук замечает в третьем ряду прямо напротив себя испуганное лицо Мингю, который крутил головой влево-вправо, прикрывая ладонью свой рот. Мингю узнал Чона ещё до того, как Юнги стянул с него мешок. Невозможно не узнать пижаму человека, который спит в двух метрах от тебя. Да и сам Чонгук пропал непонятно куда с самого утра. Вот только Мингю и представить себе не мог, куда вляпался его сосед по комнате.

Как только Юнги встает около Чонгука, весь зал вспыхнул звуками удивления. Никто до сих пор не понимал, чем провинился этот парень, стоящий на коленях перед Юнги, ведь Чон казался очень спокойный и вполне адекватным человеком, чтобы так глупо попасть в такие неприятности. Многие слышали, что Мин Юнги давно не дружит с головой, так что можно было только представить, что творилось у него внутри.

Мин кинул взгляд на зал, который в ожидании затаил дыхание. Ему нравилось, как все испуганно таращились на него. Можно сказать, он питался страхом других. Разве это не здорово, когда все тебя боятся и обходят десятыми дорогами? Даже преподаватели давно смирились с тем, что одним своим видом Юнги заставлял их затыкаться и соглашаться со всем. Те только и молились, когда этот законодатель своих собственных правил окончит университет и смоется подальше отсюда.

Ну, на самом деле Юнги не был таким ужасным, как его все считали. Скорее всего это его защитная реакция, которая срабатывает уже сама по себе, даже без особого повода. Парень просто привык решать всё с помощью силы, так что это не более чем привычка. Да и если он не будет пытаться держать всё в своих руках, то другие перестанут его уважать, и он может потерять свой статус во всём университете. Но о биографии Юнги мы узнаем немного позже.

Мин кивнул кому-то из старост. Тот подходит к Чону, хватает его за подбородок, сильно сжимая челюсть и поднимает его лицо. Гук видит перед собой того самого Тэхёна, который в последнее время слишком часто с ним сталкивается. Парень одним движением срывает скотч и резко отпускает подбородок, где теперь явно останутся следы от чужих пальцев. Тэ также сдёргивает платок с ведра и отходит в сторону, вставая там, где стоял.

Чонгук на автомате выплёвывает полностью промокшую слюной вонючую ткань и начинает тяжело дышать. Не хотелось ничего говорить, да ему и так ничего уже не поможет.

Шуга протягивает руки над головой своей жертвы, в которых держал ведро. В его глазах ликовали маленькие чёртики, которые победно хлопали в свои ладошки. Можно сказать, парень был уверен в том, что делает и отступать точно не будет. К тому же это не в его правилах всяким спускать с рук их действия.

Сам же Чонгук опустил голову, смирившись с тем, что бежать некуда. В глаза попадают носки дорогущих белых кроссовок Юнги. Он не знал, что тот удумал, но однозначно, ничего хорошего.

Улыбка прям расплылась на лице Юнги, и он одним неосторожным, но специальным движением переворачивает ведро Чонгуку на голову. Из него полилась вязкая ярко-красная жидкость, которая тут же растеклась по розовой пижаме Чона.

Весь зал ахнул. Зрелище и вправду не очень. Краска напоминала кровь, так что это ещё больше ужасало и пугало первокурсников. Прям как в фильме ужасов с несчастливым концом.

— Чёрт. Из-за тебя я испортил свои любимые кроссовки, — сказал про себя Юнги, замечая на своей обуви несколько капель красной краски.

Чонгук сидел с приоткрытыми глазами и смотрел, как эта тягучая дрянь стекала по его чёлке и капала прямо на и так испачканные пижамные штаны. В этот момент в голове Чона царила абсолютная пустота. Куда он попал? Зачем вообще его потянуло в этот долбаный университет, где учится этот конченый придурок по имени Мин Юнги? Вот только этого было мало, чтобы вывести Гука настолько, чтобы он пустил слезу и забрал документы после трёхдневной учёбы. Скорее, всё это детские шалости старших, которые обожали издеваться над младшими. Они, наверное, таким способом самовозвышались, не иначе.