(2) Упомянутый разговор состоялся в Главе 9. Столкновение интересов
====== Глава 27. Пророчество Мертвых ======
Иногда Гарри ненавидел свою известность больше обычного. После того, как он вернулся в Хогвартс, люди смотрели так, словно он прилетел с другой планеты. Куда бы ни пошел слизеринец, повсюду его преследовали шепотки и любопытные взгляды. Поттер старался по возможности не появляться в общественных местах и в первые дни даже не ходил в Большой зал, где на него таращились все кому не лень. И ведь никому не было никакого дела до него самого, до того, как он себя чувствует во время расспросов. Куда больше всех занимали сплетни, им хотелось услышать красочные подробности. Они будто ждали от него какого-то нового фокуса, припадка, большой истерики, чего угодно! Лишь бы было что обсудить.
Поттера тошнило от всего этого. Однажды к нему подошёл какой-то второкурсник-гриффиндорец с фотокамерой и с абсолютно детской непосредственностью поинтересовался:
— Скажи, Гарри, а тебя там пытали эти, ну, Пожиратели, когда ты был у них в плену?
Подростка настолько поразил вопрос, что в первое мгновение он даже не знал, что ответить, но на смену шоку быстро пришла злость. Неужели это всё, что их интересует?! Он что, клоун? Для них это развлечение, что ли?!
Слизеринец сузил зеленые глаза и уже открыл рот, чтобы ответить, как вдруг его мягко оттеснил в сторону лучший друг. Обаятельно улыбаясь, он, тем не менее, окинул второкурсника таким взглядом, словно наткнулся на таракана:
— Привет, — практически мурлыкнул он, — как тебя зовут?
— Колин, — не заметив подвоха, ответил мальчик. — Колин Криви.
— Мне нравится твоя камера, Колин.
Гриффиндорец просиял.
— О, правда? Спасибо! Мне подарили её родители! Я хочу быть журналистом! Правда же здорово?
— Правда, — Том был само очарование, улыбаясь Криви самой слащавой улыбкой из своей персональной коллекции фальшивых улыбок. — Чудесная профессия. Хочешь, я скажу тебе очень-очень важную вещь, которую тебе, как будущему журналисту, нужно будет на всю жизнь запомнить? — гриффиндорец в ответ торопливо закивал, во все глаза глядя на слизеринца. Том шагнул ближе и подался чуть вперед, словно собрался сообщить мальчику огромный секрет: — Слушай очень внимательно, — вкрадчиво проговорил Арчер. Внезапно вся его доброжелательность исчезла, словно её и не было, а улыбка стала напоминать оскал. — Если ты ещё хоть раз приблизишься к Гарри со своими кретиническими вопросами, я собственными руками отрежу твой язык, вырву глаза, а камеру засуну тебе в глотку так глубоко, что команде колдомедиков её из твоей задницы вытаскивать придется. Ты понял?
Гриффиндорец в ужасе посмотрел на слизеринца:
— Ты... ты этого не сделаешь!
— Хочешь проверить? — Арчер лениво крутил в руках свою волшебную палочку и хищно ухмылялся. — Даю тебе три секунды на то, чтобы исчезнуть отсюда.
Колин глянул на Гарри, словно ища поддержки, но тот в ответ лишь бросил на второкурсника брезгливый взгляд и зевнул:
— Давай, Том, не тяни, — скучающе поторопил он, — я не собираюсь торчать тут целый день, пока ты упражняешься на нём в магии.
— Как скажешь, — флегматично хмыкнул Арчер, направляя на Криви волшебную палочку.
До будущего журналиста вдруг дошло, что эта парочка не шутит. Пискнув от страха, мальчик круто развернулся и со всех ног бросился прочь. Друзья провожали его одинаково ехидными взглядами до тех пор, пока он не скрылся за поворотом.
— Ну вот, — разочарованно протянул Том, — а я-то думал, что гриффиндорцы смелые.
Поттер пожал плечами и насмешливо взглянул на своего приятеля:
— “Вырву глаза”? Серьезно, Том?
— Но, согласись, красиво звучит, — мечтательно протянул тот.
— Да в тебе поэт умер, я смотрю, — Гарри сунул руки в карманы и побрел вперед. Том горделиво вышагивал рядом, и с его миловидного лица не сходила поистине дьявольская усмешка. Что поделать, Арчеру всегда нравилось запугивать людей.
*
К сожалению, навязчивое внимание окружающих, от которого хоть как-то можно было укрыться в подземельях или Выручай-комнате было не единственной проблемой. Несмотря на каждодневные тренировки, медитации и прочую подобную деятельность, Гарри так и не смог совладать со своей магией. Он ощущал её едва уловимое присутствие, но не мог сотворить ни одного заклинания. Возможно, всё было бы не так плохо, будь он самым обычным, среднестатистическим учеником. Но он всегда отличался на уроках способностью осваивать новые заклинания чуть ли не с первого раза, и теперь, когда его практические навыки стали хуже, чем у Гойла и Крэбба, это просто не могло остаться незамеченным. Поскольку теоритическую часть мальчик знал всё так же блестяще, легко справляясь с зельями или гербологией и выполняя все домашние задания, ни у кого из профессоров не возникало мысли, что слизеринец бездельничает или отлынивает от занятий. МакГонагалл, Люпин и Флитвик не раз интересовались, всё ли с ним в порядке и не стоит ли ему обратиться к мадам Помфри, на что подросток только мрачно хмурился и твердил, что не до конца пришел в себя.
В конце концов, его все же вынудили посетить лазарет, где школьная медсестра долго его осматривала, после чего со вздохом призналась, что совершенно не представляет, чем ему помочь.
— Уровень вашей магии упал практически до нулевой отметки, — пожаловалась она. — Я не вижу никаких процессов в магическом ядре. Оно не воспроизводит энергию, не откликается на импульсы, которое отправляет ему магическое тело. Не функционирует. Это словно... словно, — она покачала головой, — словно рассматривать остановившееся сердце.
— Я что, стал сквибом? — довольно грубо поинтересовался подросток, пытаясь унять подступающий приступ паники.
Дамблдор, присутствующий при осмотре, успокаивающе положил руку на плечо медсестры и ободряюще улыбнулся угрюмому третьекурснику.
— Не думаю, Гарри, — сказал он. — Я размышлял над тем, что произошло, и кажется знаю, в чем дело.
Мальчик с тревогой взглянул на старика: “Знает? О коре?” — но он, как оказалось, ошибся.
— Ты слышал когда-нибудь о таком понятии, как “подмена энергии”? — спросил Дамблдор, Поттер в ответ только покачал головой, и директор с улыбкой пояснил: — Существует теория, что во время сильного голода, переохлаждения или прочих факторов, негативно влияющих на организм волшебника, физическое тело начинает обращаться за дополнительной поддержкой к телу магическому, восполняя тем самым недостаток жизненных сил. Подобная подпитка в течение продолжительного времени способна полностью истощить магическое ядро или даже лишить мага волшебства.
Гарри невольно вздрогнул. Шакал говорил именно об этом, когда оставлял его умирать от голода в той проклятой камере. Мог ли он предугадать, что произойдет? Или Айскальт хотел сделать из Гарри сквиба? Мальчик сжал зубы, уставившись в одну точку. Знало ли это существо о том, что происходит с его магией? Неужели разрушение магической коры входило в планы Грависа? Или он не думал о последствиях?
Все те разговоры об истории магии, о волшебных палочках, о страхе,... сколько истины в них было? И чего добивался Шакал, вкладывая в голову подростка эти знания? Поттер медленно выдохнул. Мысль о том, что все это время его, словно марионетку, дёргали за веревочки, приводила в бешенство.
— Так что теперь со мной будет? — мрачно спросил он, глянув исподлобья на директора.
— Полагаю, ничего плохого, — мягко произнёс Дамблдор. — Тебе нужно будет принимать восстанавливающие и питательные настои, чтобы полностью вернуть утраченные силы. Как только ты окрепнешь, твоё магическое ядро снова начнет воспроизводить энергию. Постарайся набраться терпения и не перетруждать себя сейчас.
Гарри обменялся неуверенными взглядами со школьной медсестрой.
— А как же уроки? — спросил он. — Экзамены?
— Я поговорю с твоими профессорами, — пообещал старик. — Мы пока заменим практические работы на теоретические. Конечно, ты будешь посещать занятия со своими сокурсниками, чтобы не отстать от учебы, но мы подберем для тебя упрощенную программу до конца этого года. Уверен, мой мальчик, с твоим упорством и талантом ты очень быстро наверстаешь упущенное в следующем году.
