Невольно посмотрев на него, я застыла на несколько секунд. Его чёрные, как смоль, волосы были ещё мокрые и с них каплями падала вода. Глаза цвета горького кофе смотрели на меня изучающее.

— Ничего, — ответила я, сложив руки на груди.

— Ань, ты ведёшь себя, как ребёнок, — произнёс Паша, посмотрев на меня обиженную.

— Знаю, если бесит — не мои проблемы, — брезгливо ответила я, пытаясь вырваться.

И тут Баршак тряхнул головой, что вода с его волос попала на меня. Я вскочила с места, будто меня что-то укусило.

— Холодно! — прикрикнула я.

— Да ладно? — засмеялся темноволосый. Он поднялся и наблюдал за мной.

— Сейчас как врежу! — зло прошипела я.

— Тихо, тихо, — Баршак перехватил мою руки, сжав запястье. Он смотрел мне в глаза, будто пытался заглянуть в душу. — Мне нравится, когда ты злишься. Выглядишь ещё больше привлекательной.

— Отпусти руку, — проговорила я. Мужчина отпустил мою руку.

В это время, Катя и Костя уже вышли из воды.

— Ну, что, в кафе? — спросил Костя всех.

— Они за, — ответила за меня и Баршака Кузнецова. Такой наглости у своей подруги я никогда не видела.

— Только мы переоденемся, — сказала Катя и, схватив меня за руки, потащила в сторону пляжной женской раздевалки.

Уже в раздевалке, Катя начала меня расспрашивать.

— Так, Аня, рассказывай, почему ты сегодня кислая, — сказала Катя, переодеваясь.

— Ещё одна! — взорвалась я, кинув злой взгляд на подругу. — Катя, мало того, что я Баршака не смогла убить, то, теперь, придётся тебе приговор выносить.

— Эй! Ты совсем? — голубые глаза Кузнецовой широко распахнулись. — А кто тебе поможет в аресте Щербакова?

— Знаешь, мне кажется, что это не он, — произнесла я, кладя в пляжную сумку свой сухой купальник.

— С чего ты так решила? — произнесла Катя, застёгивая на левом боку платья молнию.

— Не тянет он хакера, — высказала я свои предположения. — Добрейшей души человек.

— Все преступники с виду такие, — буркнула лейтенант.

— Ты следовать ФСБ или бабушка на лавочке? — взбесилась я. — Кать, за этим стоит кто-то другой.

— Ты уверена в этом, Ань? — подошла ко мне подруга.

— Не совсем, — вздохнула я.

— Ладно, пойдём, а то, мальчики уже заждались, — улыбнулась Катя.

— Мужики — это дети, — произнесла я.

— Верно, а актёры — большие дети, — и мы вышли из раздевалки.

Странно было осознавать, что Кузнецова быстро нашла общий язык с Костей. А вот, мне придётся очень постараться подружиться с Пашей.

— Ну, наконец-то! — всплеснул руками Баршак, увидев меня и Катю. — И полвека не прошло!

— Эй! Нас не было всего 10 минут! — возмущение из Кузнецовой так и пёрло!

Я подошла к Паше и шепнула.

— Лучше не спорь с ней. Отгребёшь по полной, если продолжишь своё наступление, — тот уставился на меня удивлённым взглядом. — Проверено на себе.

— Понял, — сглотнул он.

— Мы идём в кафе или нет? — спросила Катя.

— Идём, — коротко ответил Крюков и взял мою подругу за руку. Ого, уже начинает попахивать любовью!

Вся наша «весёлая» компания шла в кафе. Катя и Костя шли впереди меня и Паши и громко смеялись.

— Ань, если не секрет, как ты поняла, что мне с твоей подругой не стоит спорить? — неожиданно спросил меня Паша.

— Как-то, Катя собиралась на День Рождения нашего друга, Женьки Денисова, а я помогала ей. Так она, чуть ли не под дулом пистолета, заставила меня пойти с ней. Причём, я отказывалась и отпиралась, но никак не смогла переубедить Кузнецову, — улыбнулась я, посмотрев на мужчину.

— Знаешь, а мы похожи, — приобнял меня за талию Баршак.

— С чего ты решил? — удивилась я.

— Я тоже не любитель веселья. Когда я ещё дружил с Крюковым, то он постоянно таскал меня по всяким вечеринкам, а я этого не люблю, — вздохнул мой собеседник.

— Ты не перестаёшь меня удивлять, — рассмеялась я, а вместе со мной и Паша.

— Вы, чего, ржёте? — повернулась к нам Катя.

— Ничего, — в унисон ответили я и Баршак, стараясь не смотреть в глаза Екатерине.

— Ох, что-то вы темните, ребята, — заулыбалась Кузнецова.

— Катерина, за собой следите, — поставив руки в боки, ответила я.

Так, со смехом и весёлыми разговорами, мы дошли до кафе. Войдя в заведение, мы заняли столик, который находился около сцены.

Заняв свои места, наша компания заказала четыре порции «Чурроса» и четыре свежевыжатого апельсинового сока.

— А вы быстро нашли общий язык, как я вижу, — произнесла я, оценивающе смотря на Крюкова и Катю.

— Что есть, то есть, — ответил Костя и посмотрел на мою подругу. Ну и парочка, конечно!

Неожиданно Костя посмотрел на сцену и, похоже, что в его голове родилась идея. Он протянул руку Кате.

— Кать, пошли, потанцуем? — спросил он мою подругу.

— Спасибо, Кость, но что-то не хочется, — ответила Катя, изобразив измученную физиономию.

И тут я решила позлить Баршака.

— Я пойду! — вскочила я с места. Крюков был удивлён моей кандидатуре, но, всё же, мы пошли на сцену.

Как оказалось потом, Костя решил станцевать Фламенко. И как только мы слились в танце, Крюков произнёс.

— Да ты, прям, профессионал, — быстро проговорил мой партнёр по танцу.

— Просто, недавно помогала племяшке разучивать Фламенко, — также ответила я, прокружившись на месте.

— Балет? — спросил Костя, прислонившись к моей спине своей.

— На льду, — улыбнулась я. — А ты откуда знаешь этот танец?

— В детстве увлекался, — ответил Крюков и посмотрел на меня. Я уверена, что Баршак сидит злой, как чёрт!

Когда музыка закончилась, я и Крюков застыли на близком расстоянии, смотря друг другу в глаза. Кафе наполнилось зрительскими аплодисментами и овациями.

Спустившись со сцены, я и Костя подошли к Кате.

— Ребята, вы были поразительны! — воскликнула Катя.

— Кать, а где Паша?

— А он ушёл, — сразу же ответила подруга. И я поняла, куда он мог уйти.

Выйдя из кафе, я сразу же побежала в отель. Сердце учащённо билось, будто предвещало какую-то беду.

«Господи, только бы с ним всё было хорошо!», — буквально шёпотом, повторяла я эту фразу несколько раз.

***

И вот, уже поднявшись на нужный этаж, моя персона подбежала к номеру, в котором временно проживаем я и Паша. Буквально, влетев в номер, я увидела Баршака, сидящего в кресле. Он сидел ко мне спиной, а в правой руке держал бутылку виски, которая была на половину пуста.

— Ну, как потанцевала? — произнёс пьяный Баршак, сидя неподвижно.

— Ты, когда сюда попал? — спросила я его, стоя у двери.

— А я, дурак, тебе доверять начал, — я слышала, как ему было сложно говорить из-за своего пьяного состояния.

— А почему ты ушёл? — спросила я, скрестив руки на груди.

— Да потому что, мне плохо стало! — Паша поставил бутылку с алкоголем на пол и, поднявшись с кресла, подошёл к стеллажу. — Ну, наверно, климат на меня так влияет, что ли.

Мне было интересно наблюдать за этой сценой. Я опёрлась о стену и стала наблюдать за Пашей.

Мужчина взял небольшую статуэтку, обнял её и, заплетающимся языком, начал разговор по новой.

— А тут ещё ты, — произнёс Баршак, кинув на меня свой пьяный взгляд.

— А я здесь причём? — спросила я.

— А я сегодня смотрел… — застопорился мужчина, а затем, продолжил, при этом не очень хорошо танцуя. — Видел, как ты Костика клеила и мне так обидно стало.

— С чего вдруг? — удивилась я.

— Потому что, я всё время рядом с тобой. Мы всё время вместе, — заплетающимся языком, начал свою речь Баршак. Он рухнул на софу в обнимку с статуэткой, застопорился на несколько секунд и продолжил. — А ты смотришь на других.

— Да, но мы заключили договор, что никаких телячьих нежностей при посторонних, — пожала я плечами.

— Да ну, этот твой договор! — воскликнул пьяный Баршак, положив статуэтку на софу так, что та упала и разбилась.

Мужчина поднялся с предмета мебели и произнёс.

— Короче, ещё один подобный выкрутас, мы расторгаем сделку и летим в Москву, — еле перебирая ногами, Баршак изобразил «птичку» и, подойдя к спальне, произнёс. — Adiós, señorita (Прощайте, Мадмуазель).