— А что тебя смущает? — к чёрту воспитание, да, Артём Алексеевич?!
Но мотоцикл был намного хуже, чем гоночная машина. Неужели, он думает, что я соглашусь сесть на этот опасный вид транспорта? Да он чокнутый!
— Ань, ты когда-нибудь ездила на мотоцикле? — спросил меня темноволосый.
— Никогда, — отрицательно покачала я головой. — Тем более, я считаю, что эта идея слишком рискованная.
— Надо делать то, чего боишься, — произнёс парень, с улыбкой посмотрев на меня.
— Всё равно, мне как-то боязно, — невольно поёжилась я.
— Поехали, — начал уговаривать меня он. — Обещаю, что будет весело. К тому же, со мной ты будешь в полной безопасности. Я уже давно катаюсь на мотоцикле и всё в порядке. Пойдём.
Знаменский легонько подтолкнул меня в сторону мотоцикла. Он снял с руля один из шлемов и протянул мне, а потом надел второй и выжидательно посмотрел на меня.
Я нерешительно натянула свой шлем, судорожно пытаясь найти повод отказаться от поездки. Так рано умирать мне не хотелось.
Видя, что мне не удается справиться с застёжкой, Артёмка протянул руку и быстро закрепил ремешок. Затем перекинул ногу через мотоцикл и, обернувшись ко мне, бросил через плечо:
— Садись!
Я в ужасе посмотрела на молодого бизнесмена, потом на свободное место за его спиной. Чтобы не упасть, мне придется всем телом прижаться к нему. Он бессмертный, что ли?! Ему было мало разбитого носа за поцелуй без обоюдного согласия?! Парень, ты сам-то понимаешь, что от меня требуешь!
Вздохнув, я перекинула ногу через мотоцикл и попыталась сесть так, чтобы между мной и мажором сохранилось хотя бы небольшое расстояние. Но кожаное сиденье было устроено так, что я мгновенно съехала вниз и уткнулась прямо в его широкую спину.
— Обними меня, прижмись покрепче и держись, — небрежно проговорил он.
Я сглотнула и последовала его командам. Темноволосый завёл мотоцикл, и я почувствовала, как напряглись мышцы его живота. Я, даже, побоялась вздохнуть. Надо бы отодвинуться, но слишком страшно, и я, наоборот, еще крепче вцепилась в Артёма.
Не сказав ни слова, он нажал педаль газа, и мы пронеслись мимо гостиницы, а затем влились в поток машин на дороге. Я ещё крепче сомкнула руки вокруг парня и закрыла глаза. Боже, кто бы видел, как я вцепилась в самого завидного питерского мажора! Что бы подумали Багира, Батя и Пригов, если бы увидел эту сцену?
О реакции ребят и родителей даже подумать страшно!
Когда первый страх прошёл, я начала получать удовольствие от поездки. Было приятно чувствовать ветер, и ощущение скорости всё больше и больше нравилось мне. Кто бы мог подумать, что кататься на мотоцикле — это так здорово!
Артём свернул на другую дорогу, которая ведёт к тому месту, куда мы направились. Проехав несколько метров, парень остановился.
— Приехали, — оповестил он, снимая шлем.
Разжав пальцы, я слезла с мотоцикла и, сняв шлем, посмотрела на Знаменского. Парень повесил свой шлем на руль и, посмотрев на меня с тёплой улыбкой, спросил:
— Понравилось?
— Да, — кивнула я, взмахнув головой, чтобы привести в порядок волосы. Отдав шлем парню, я перевела взгляд на окрестность.
Мы приехали на набережную. Здесь я любила гулять вместе с Журавлёвой и Мельником. Даже несмотря на то, что Кирилла я считаю надёжным другом, всё равно больно вспоминать здешние весёлые прогулки.
— Ты привёз меня на набережную? — спросила я.
— А что такое? — отвечать вопросом на вопрос — наличие еврейских корней в семье.
— Просто, здесь я, Вера и Кирилл любили гулять, — ответила я. — После того, как Веры не стало, я не могла заставить себя придти сюда.
Я сжала кулаки и опустила голову. Какой-то молодой курсант-придурок лишил меня подруги, а Артёма — любимой девушки. Я должна подарить ему ту любовь, которую не успела подарить Вера. Теперь, я поняла смысл завещанной воли подруги.
— Прости, если надавил на больное, — я почувствовала, как Знаменский обнял меня сзади. Я чувствовала, что ему тоже тяжело. Ведь, Вера тоже была его частью.
Развернувшись лицом к нему в объятиях, я посмотрела на темноволосого. В его глазах читалась нотка грусти. Сильные руки крепко держат меня в своих оковах и не думают отпускать. Я этого не боюсь и не сопротивляюсь таким прикосновениям парня.
Тут Артём приблизился к моему лицу. Сейчас я должна дёргаться, отталкивать парня, но я ничего такого не делаю. Наоборот, веду себя спокойно и не дёргаюсь. Ещё секунда — губы парня накрывают мои с опаской, что я оттолкну. Дав своему товарищу по неволе, что такого не случиться, Знаменский посмел. Мои губы начинают податливо двигаться в унисон его губам. Губы у Артёма горячие, а их касания вызывают головокружение. Ещё ни один парень заставлял меня испытывать такие чувства.
Отстранившись, я услышала тяжелое дыхание. Сердце стучало, как отбойный молоток и даже не думало успокаиваться. Чёрт, Знаменский, что ты творишь?
— Я надеюсь, что в этот раз мой нос не пострадает? — припомнил Артём наш первый поцелуй, который увенчался побоями.
— Не пострадает, — произнесла я, а затем улыбнулась и уткнулась лицом в грудь парня.
Он крепче прижал меня к себе, вдыхая запах моих волос. Но в голове снова всплыла та записка, что лежит в кармане джинс.
Я должна стать для Артёма самым близким и дорогим человеком. Но кто даст гарантию, что меня не пытаются вновь сломать? Кто даст гарантию, что я стану ненужной игрушкой в руках этого парня? Правильно, гарантии никакой. Кем, теперь, является Артём? Другом по несчастью или новой любовью? Господи, дай мне хоть какой-то знак, чтобы определить среди окружающих: кто мне друг, а кто — враг!
========== Глава 9. Проверка и икра - вещи не совсем совместимые. ==========
Комментарий к Глава 9. Проверка и икра - вещи не совсем совместимые.
Глава получилась больше, чем хотелось. Думаю, вам понравится.
Pov Аня.
Артём, вроде бы, взрослый парень, а ведёт себя, как ребёнок. Почему я возмущаюсь? Но как гласит народная мудрость: «Мужчина до старости ребёнок».
Даже поверить не могу, что в этот раз я спокойно отреагировала на поцелуй. Не дёргалась и не пыталась оттолкнуть. Когда я улыбнулась и попыталась спрятать улыбку, я поняла, что Знаменский сам невольно улыбнулся. Я и сама не лучше: вроде большая девочка, а в душе — ребёнок. Такую любому из моих друзей хочется защитить от разных бед и напастей и стать Ангелом-Хранителем.
— Ань, можно попросить тебя об одной вещи? — спросил парень, который продолжал вдыхать аромат моих волос.
— О какой? — поинтересовалась я.
— Стань моим солнцем в этом царстве фальши и лжи, — Артём коснулся своим лбом моего.
У него глаза похожи на цвет кофе. Правду говорят, что, если полюбил карие глаза, то не разлюбишь их никогда.
— Стать солнцем, чтобы потом потухнуть также, как и Вера? — недоверчиво посмотрела я на сына известного питерского бизнесмена.
— Я буду тебя защищать, даже несмотря на то, что ты можешь за себя постоять, — попытался выкрутиться он. — Слушай, а поехали перекусим.
— Я надеюсь, мы поедем не в твой клуб? — высказала я свои опасения.
— Нет, — рассмеялся темноволосый. — Я знаю один хороший ресторан, где вкусно готовят. Поехали.
— Я хочу домой, — заявила я. — У меня нет настроения куда-то ещё ехать.
Сев на мотоцикл позади Артёма и обняв его, мы поехали по длинным питерским улицам. Заехав в знакомы двор, я слезла с мотоцикла и, сняв шлем, вернула защиту для головы парню.
— Спасибо за прогулку, — без эмоций произнесла я и скрылась за металлической дверью.
Вернувшись домой, я сняла кеды и куртку. Переодевшись в домашнюю одежду, я заварила себя чаю с ароматом бергамота, чтобы со спокойной нервной системой пойти спать. Но об этом я не могу мечтать о таком, так как, зазвонил телефон.
— Господи, что за дурная привычка, поздно звонить? — выпалила я и, схватив телефон, посмотрела на экран. Звонил Батя. Делать нечего, надо ответить.
— Стрелецкая, — прозвучал в динамике смартфона голос Ивана Михайловича.
