– Чудесно, – гость потер руками.

А девица, его сопровождавшая, отвернулась.

– Просто замечательно… не возражаете, если примерю? – гость постучал по крышке гроба пальцем, и звук получился хороший, звонкий, деревянный. Что-что, а дерево Герберт слышать умел.

Он вовсе хотел пойти на столяра, чтобы после краснодеревщиком стать, но матушка…

…ее взгляд буравил спину.

Или не ее, но этой девицы, которая будто бы примерялась, в какой из выставленных гробов Герберта уложить.

Он сглотнул и, поправив шейный платок, уточнил:

– Примерить?

А то мало ли… вдруг ослышался. Или недослышал. В прошлом-то месяце даром что ушами маялся, застудил где-то…

– Примерить, – гость осклабился, демонстрируя зубы ровные и хорошие.

Нельзя такие людям показывать.

Обзавидуются.

– З-зачем?

– Мало ли, – гость пожал плечами. – Вдруг да коротковат будет… неудобно, знаете ли, – сообщил он доверительным тоном, – купишь вот гроб, а он тебе в пятках натирает…

Шутник.

Герберт мысленно вздохнул. Случалось забредать в тихую гавань похоронной конторы особам, лишенным не то, что страха перед неотвратимостью смерти, но и всякоего к ней уважения. И этот, стало быть…

– На мои гробы еще никто не жаловался, – он поджал губы.

– Так… а все одно?

И не дожидаясь ответа, гость спешно скинул туфли, оставшись в полосатых носках. И в костюме полоска была продольною, а на носках – поперечною.

Гость поскреб ступню и ловко запрыгнул на постамент. Крышку откинул.

Поднял охапку несколько запылившихся лилий – увы, складские помещения давно уж стали тесноваты, вот и приходилось хранить товар, где придется – и протянул девице.

– Это вам, коллега…

Цветы она приняла молча и едино затем, чтобы протянуть букет Герберту. А уж он водрузил лилии в гроб сосновый…

…а если украшения составить цветочные? Венок из еловых ветвей или вот можжевельника, а в центре – композиция из лилий. Белое и зеленое… и недорого выйдет, народу понравится.

– А все-таки жмет, – произнес гость, ерзая в гробу.

– В пятках? – уточнил Герберт Понятковский с неудовольствием: все ж на его гробы пока и вправду жалоб не поступало.

– Ага… и в плечах узковат.

– У вас просто плечи широковаты…

– И что? – гость сел и уставился на Герберта с явственным недоумением. – Мне теперь вовсе не помирать?

И бровку смоляную поднял.

– Почему же, помирайте, коль охота будет, – Герберт всегда находил в себе душевные силы идти навстречу пожеланиям клиентов, сколь бы странны они ни были. – Но вот гроб стоит сделать на заказ… или иной примерить. Это все же женская модель…

– Женская? А есть разница?

Гость взял подушечку, отороченную кружевом – пусть не самым дорогим, но все одно исполнена она была качественно, ибо за качеством Герберт Понятковский следил строго – и понюхал.

– Конечно, есть. Дамы предпочитают дерево легкое. И атласы светлые… иногда красный, конечно, берут, но редко, это уж если покойная волю такую изъявила.

– Ага… – подушечку гость возвернул и соизволил представиться. – Себастьян… а вы, выходит, специалист?

Понятковский скромно поклонился.

Специалист или нет, не ему решать, но дед его гробами занимался, и отец короткую свою жизнь, матушка опять же… прадед вот могильщиком при храме работал и на хорошем счету был.

– Мерить станете? – почти дружелюбно предложил он, откидывая крышку дубового гроба.

– А то как же… – Себастьян ковырнул ноготочком бронзовый завиток. – Надо же, какая роскошь… и часто такие берут?

– На заказ…

– Заказывают?

Себастьян заглянул в ящик. Пощупал обивку. Приподнял вторую бровку.

– Шелк. Натуральный. Высочайшего качества… кружево, обратите внимание, ручной работы…

– А все одно тесновато, – Себастьян улегся в гроб и руки на груди сцепил. Глаза закрыл. На лице его появилось выражение превдохновенное, вполне соответствующее гробу. – Не повернуться…

– Знаете, – не выдержал Герберт, – обычно мои клиенты не ворочаются…

– Уговорили. Беру, – Себастьян приоткрыл глаз. – Две дюжины…

– Сколько?

Герберт Понятковский был удивлен.

Поражен.

Сражен.

Сердце пропустило удар: неужели где-то началась эпидемия, а он… но эту ужасную мысль он немедля отбросил. Во-первых, ему бы сообщили. Во-вторых, на эпидемии заказывают особые гробы, дешевые в изготовлении, без обивки и прочих излишеств, а не исполненные из дуба.

– Две дюжины, – повторил Себастьян. – Давайте часть из темного дерева… часть из светлого… обивку… а пусть на ваш вкус…

– Зачем вам? – не выдержала девица.

– Ну… мало ли, – Себастьян пожал плечами. – Друзьям подарю, родственникам опять же. Хороший гроб в хозяйстве всегда пригодится.

С таким утверждением Герберт был согласен.

И кивнул даже.

Хотя… оно, конечно, его гробы всегда отличались высочайшим качеством, но… чтобы вот так… в подарок…

Две дюжины гробов.

И не просто гробов, но отменнейших дубовых. Сразу кольнула тревожная мыслишка: а хватит ли материалу? Дубовую доску Герберт брал у одного и того же поставщика, в количествах небольших. Литье опять же, уголочков-то всего на четыре гроба. Кто ж знал…

– Единственно, – как ни велико было искушение немедля согласиться, но Герберт сей порыв душевный сдержал. – Я не могу обещать, что исполню ваш заказ в кратчайшие сроки…

– Сколько?

– До трех недель…

Он замер, предчувствуя недовольство, но Себастьян вновь лег в гроб, поерзал, выбирая положение удобное, и руки сложил на груди.

– Если до трех, то пускай себе… и даже до четырех…

– Пан Вевельский, – девица-таки отмерла, но исключительно затем, чтобы испортить день, – вы уверены, что вам нужны две дюжины гробов?

– Уверен.

– Вы…

– Просто необходимы, – над гробом поднялась смуглая длань и погрозила девице пальцем. – Не сбивайте с мысли…

– С какой?

– Важной…

– Как вы их отсюда повезете? – девица щелкнула по ближайшему цветку. Никакого уважения к чужой собственности! И пусть цветок тряпичный, но все одно исполнен искусно и стоил немало.

– А это уже другой вопрос. И полагаю, господин Понятковский нам в том поможет. Поможете? – над гробом показался край пренаглейшей физии. – Вы ведь занимаетесь экспортом гробов и прочего…

Он обвел контору рукой.

– Занимаюсь, – подобрался Герберт, предчувствия, что радость от этакого заказу будет недолгой. Небось, из Особого отдела явились, учетные книги проверять, а прочее все – исключительно за-ради контролю…

– Чудесно! – расплылся в улыбке Себастьян. – Значит, оформлять бумаги ему не впервой. Вы ведь оформляете на каждую партию?

Герберт кивнул.

Само собою.

И справки. И ходатайства. И прочие бумаженции числом немалым. Кто ж без них-то товар выпустит? Чай, гробы – не пыльца феечек, которую иные умельцы в запонках перевозят. Нет, гроб не спрячешь и лесной тропой не провезешь, тем паче, когда он не один. А надо сказать познаньцы к превеликому удивлению Герберта в похоронах толк знали. И заказы с той стороны шли постоянно, невзирая на воистину запредельную цену, которую приходилось ставить не ради баловства, но исключительно чтобы все подати с налогами оплатить…

…признаться, пан Герберт подумывал вовсе переехать, но мысли сии были трусливыми, осторожными, ими он и с матушкиным снимком делиться стерегся.

Мало ли…

– Значит, – Себастьян все-таки выбрался из гроба. – Оформляем договор?

Герберт кивнул.

– Две дюжины… аванс?

Снова кивнул.

Само собою. Без аванса ему никак…

– Половина? – деловито предложил Себастьян, постукивая пальцем по крышке гроба. – Вторую половину после того, как документы на партию предоставите…

И тут сердце Герберта Понятковского екнуло.

И во взгляде дражайшей матушки появилось… неодобрение? Разочарование? Или скорей предупреждение, не внять которому Герберт не мог.

– Я, – он вздернул подбородок, отчаянно силясь казаться выше, – незаконными делами не занимаюсь…