– Нет! Нет! – Уже истерично кричал юный, под шестьдесят лет судья, теперь уже крепко схваченный Джованни Леонардо за уши.
– Мне, как всякому уважающему себя профессионалу, не нужны поблажки со стороны судьбы. Так что я отдаю право выбора цвета фигур своему сопернику. А себе, так уж и быть, оставляю право первого хода, – заявил Джованни Леонардо, отпустив уши судьи, который, постигнув всё великодушие Джованни Леонардо, вслед за всеми закричал:
– Вот это справедливо, браво! Умеет Джованни пройти через игольное ушко!
Под этот шумок, Джованни Леонардо, угадав по смиренному взгляду претендента его выбор, занимает своё игровое место и, устроившись поудобней на третьей перемене стульев, приступает к подготовке к игре.
Так он вначале снимает свой перстень с перчаток и укладывает его во внутренний карман пиджака. Затем настаёт очередь самих перчаток, из-под которых на свет показывается ещё один набор колец и печаток, которые своим ярким отблеском световых и людских желаний, смущают глаза претендента, который уже начинает волнительно заглядываться на все эти роскошные заглядения, так и притягивающие к себе его сердечный взгляд. После этого Джованни Леонардо поправляет свой ярко красный платок в верхнем кармане пиджака, лезет в другой карман, откуда на свет появляется расчёска, которая в руках Джованни Леонардо своё дело знает и быстрым стрижком проходится по его тонким усикам, растущим над самой губой. Затем расчёска возвращается на своё место в карман пиджака, из которого на этот раз выуживается опасная бритва, которая к заметному удивлению и волнению претендента, занимает своё место на столе рядом с Джованни Леонардо. Который, заметив этот вопросительный взгляд претендента, как человек не имеющий привычки что-либо скрывать, и предпочитающий ясность неясности, тут же, не с ходя с места, прямо в лоб спрашивает его:
– Есть вопросы?
– Да, нет. – Благоразумие взяло верх в претенденте, вынудив его больно не задаваться.
– Эта вещь всегда отрезает пути ведущие к лишним вопросам, – погладив опасную бритву, всё же дал свой ответ Джованни Леонардо, взявший другой рукой пешку и открывший ею окно широких возможностей для себя и ограниченных для претендента.
– d2-d4, – претендент своим вариантом «Сицилианской защиты» спутал все намерения Джованни Леонардо, увидевшего в этом ходе претендента длинную руку семьи Ризоцци. А ведь его семья с ними ведёт беспощадную войну, что заставляет его более внимательно посмотреть на претендента, сквозь круглые очки которого на него смотрели полные беспощадности глаза…
*******
Алекс вдруг почувствовал, что его глаза находятся в каком-то необычном, в некоем остывающем и прижатом состоянии, где довлеющей над ними массой, как выясняется, как всегда оказалась его голова, которая в каком-то своём безумном устремлении, вдруг решила прижаться к окну, где она спустя это запамятливое мгновение, потраченное на обзор шахматного матча, и была обнаружена пришедшим в себя Алексом, который, как оказалось, стал жертвой своего недосыпа.
– Вот ведь как меня кидает! – Констатировав факт своего неучастия в жизни собственного организма, Алекс, к своему удивлению обнаружил аккуратно уложенный на стол смартфон и поставленный на подоконник стакан. Что навело его на весьма благоприятную для себя мысль – он может за себя быть спокоен, раз даже в такие неучастливые моменты своей жизни способен на аккуратность. После чего он, дабы не усугублять это своё положение, посмотрев на часы, которые ему ещё давали свой запас прочности и время на безделье до появления на службе, решил сделать рокировку. И он вместо не оправдавшего ожиданий кофе, решил возложить всю бодрую ответственность на чай, который в тот же момент принятия решения был погружён в заварочный чайник, и после будоражащего сознание чайных листков кипящих звуков чайника, был омыт этим кипятком.
– Говорят, что Бодхидхарма, основатель Дзэн, медитировал девять лет, сидя перед стеной. Девять лет он постоянно находился только перед стеной, и иногда, естественно, он начинал засыпать. Он боролся и боролся со сном, желая оставаться осознающим даже во сне. Он хотел оставаться осознающим постоянно – свет должен продолжать гореть днем и ночью, 24 часа. Но вот однажды ночью он почувствовал, что не может оставаться бодрствующим, он засыпал. И тогда он отрезал свои веки и выбросил их! Теперь не было возможности закрыть глаза. И что случилось потом? Через несколько дней он обнаружил, что эти веки начали прорастать. Эти ростки стали чаем. Вот почему, когда вы пьёте чай, что-то от Бодхидхармы входит в вас, и вы не можете заснуть. А Бодхидхарма медитировал на горе Та… – Пока Алекс бездумно глазел на чайник, его вниманием завладел его внутренний голос, вытащивший из глубин его памяти на свет когда-то прочитанную им легенду.
– Что ж, посмотрим, как на вкус и цвет все эти легенды, – налив себе чаю, продемонстрировал своё недоверие Алекс (что говорить, после не оправдавшего ожиданий кофе, вполне предсказуемая реакция), и вооружившись новым оружием против сна, вернулся обратно к окну. – Да, уж больно это место имеет большое притяжение. – Алекс вновь вспомнил ту свою встречу с незнакомкой, на том же месте, где сейчас свернувшись калачиком, размещался никакой гражданин, с которым так и не справился этот неугомонный ветер.
Интересно, где та конечная остановка, куда всех так настойчиво приглашает ветер. Хотя его существование, скорей всего обусловлено необходимостью распространения чего-нибудь живого, в основном, плодов, этих зачатков будущей жизни. А это значит, что никакой гражданин очень зря не прислушивается к этим ветровым завываниям, которые однозначно привели бы его к какому-нибудь месту своего распространения, а там, глядишь, накормят, напоят и в мягкую постель уложат.
А ведь этот никакой гражданин своим присутствием на этом символическом месте (у каждого свои символизмы и сакральности) определенно напомнил Алексу о том, что ему надо ещё раз проанализировать ту не выходящую из его головы встречу.
– Нет, конечно, здесь нет ничего необычного и, наверное, любой на моём месте, так быстро не смог бы забыть такой приветливый взгляд, скорее всего очень симпатичной незнакомки, – ударился в размышления Алекс. – А на вопрос, как это понимать, скорее всего отвечу, что надетый на ней дождевик, идущий дождь и моя на внимание не сообразительность – в своей совокупности, так сказать, это стечение обстоятельств (в данном случае эти обстоятельства имеют своё объяснение) не позволило мне в должной мере разглядеть её лицо. Но к моему подтвержденному практикой разумению, обладательница такого взгляда не имеет права на несимпатичное лицо.
– Что-то вы заговариваетесь? – Поддержит Алекса его внутренний голос (да пошёл он), в ответ на этот вопрос очень приметливого и отличающего желания от возможностей реальности, другого внутреннего голоса, однозначно пессимиста.
– Ну, да ладно, я не для споров о вероятности возникновения возможностей и даже правил, завёл весь этот свой внутренний разговор, который больше уводит в сторону, нежели позволяет прояснить всю ту глобальную для природы необходимость (а она, по моему разумению, определённо существует) той моей встречи с незнакомкой у этого символического места. И хотя эта, в общем-то даже мимолётная встреча, в себе не содержала ничего из ряда вон выходящего (я случайно приподнял глаза и одними глазами увидел эту улыбчивость, видимо её интересный взгляд был прочувствован мною и призвал меня к внимательности, которую я мало проявляю в таких общественных местах), но она, тем не менее, отложилась у меня в памяти и до сих пор не выходит из головы. – Принялся размышлять Алекс.
–А вот почему спрашивается, я её встретил именно в тот самый день, когда её встретил, и ни днём и даже часом не раньше и не позже? Отчего спрашивается, зависит скорость и ситуативность, позволяющая организовывать эти встречи? Правда, возможно, как в моём частном случае, для того чтобы мой переезд сюда, в новое жильё, не показался мне удручающе скучным, проведение, стоящее на службе каждого отдельного природного ореола обитания живых существ, которым несомненно является наш новый микрорайон, в своих продуманных и туманных природных целях, взяло и организовало эту встречу.
