- Да? Как интересно! Придется ответить вам аналогичной любезностью! Все триста витязей вместе с "Ястребом" спокойно отдыхают в своем городке. Я тоже пошутила.

Ответного выпада с противоположной стороны не последовало - рыцарь напряженно что-то обдумывал, не сводя внимательных глаз с опасной женщины, которая враз прекратила дурачиться и теперь сидела ровно и неподвижно. Ее способности были оценены вслух и Командором - он назидательно сказал дочери: "Учись, как надо работать!" Дождавшись, пока его упрек проглотят и с кислой миной начнут переваривать, герр Густав добавил:

- Однако, господа-союзники, похоже, что мы терпим поражение на всех фронтах! Я удивляюсь, почему с нами еще беседуют, а не берут незамедлительно в "горячую обработку"!

- К сожалению, надавить изо всех сил на вас я не могу, - с большой досадой призналась Лина и, не оборачиваясь, несколько раз ткнула пальцем в клавиши "расчетчика". - Идеальную партию сыграть очень трудно, и эта - не исключение. Приходится похвалить "Госпожу Метелицу" за придуманный великолепный ход. Нашло, понимаешь, озарение...

То ли Гер-Гекоева все рассчитала по секундам, то ли произошло удачное совпадение, но точно с последним звуком многозначительной фразы весь зал окутался привычным искусственным светом, и...

Увидев справа у стены Романа, стоявшего со скрещенными на груди руками, обрадованная сестрица восторженно взвизгнула и ринулась к нему. Налетев в очередной раз на невидимый силовой барьер, она подпрыгнула от злости и принялась во всю глотку орать на съежившуюся Малинку, чтобы та ее пропустила. Лишь короткий, но сильный шлепок сзади, полученный от отца, заставил Эльзу выругаться и замолчать.

- Сынок, дорогой, как ты? - взволнованно вскричал Густав фон Хетцен, не в силах сдержать непроизвольную тряску рук. - Ты здоров? Почему не отвечал, не подал голоса?

- Не имел права - он четко выполняет наше соглашение, - спокойно ответила Лина, - молчит, пока не разрешу говорить. Признаюсь, его появление здесь меня потрясло. До сих пор ломаю голову: как он смог очутиться внутри полностью блокированной Станции? Эй, может, сейчас признаешься? Не хочешь... ну ладно. Представляете, прохожу я мимо морозильной камеры, а он вдруг оттуда - шасть! Хватает меня за горло, упирает под ребра пистолет... Я, само собой, аккуратно валюсь в самый натуральный обморок, а прихожу в себя уже в своей комнате, спеленутая, как младенец. Ну рот-то остался свободным, и я не замедлила высказать мальчику все, что о нем думаю, и... и кое-что еще. Тут он, конечно, извинился, освободил бедную женщину... даже небольшой массаж сделал, чтобы синяки от пут поскорее прошли. Приятные у него руки, очень приятные... Ой-ой-ой, хватит, Королевна! Убери же свои эмоци-и-и! Я не желаю быть раздавленной твоей силой... ва-аа-уууу!

Должно быть, минута, в течение которой Гар-Гекоева приходила в себя, была не из приятных; хотя она делала вид, что ничего страшного не происходит, ее побагровевшее лицо, выпученные глаза и перекошенный рот говорили об обратном. С трудом восстановив дыхание, Лина пару раз с явственным хрустом поворочала шеей, поморщилась от боли и извлекла из кармана халата полупрозрачную фляжку.

- Ох, связала меня влюбленная парочка по рукам и ногам! - пожаловалась она, сделав большой глоток и судорожно икнув. - Как только этой девчонке начинает казаться, что Роман испытывает малейшее неудовольствие, она моментально выходит из-под моего контроля, и только постоянные напоминания о несчастной Ольде-заложнице кое-как усмиряют ее норов. А я-то рассчитывала шантажировать Малинку угрозой расправиться с вашим сыном, господин Командор! А как это сделать, когда он нежданно-негаданно объявился и стоит рядом, живой и здоровый? Создалась почти патовая ситуация, и мне пришлось на ходу неуклюже корректировать свои планы. Вот теперь точу с вами лясы, уговариваю... а ведь первоначально я готовила для дорогих гостей не просто "горячую обработку", а настоящую огненную!

Закряхтев от досады, Лина снова впихнула в зубы горлышко фляги и с бульканьем высосала остатки своего пойла, не забыв завершить весь процесс неприятной для общего слуха отрыжкой. Освежившись и вытерев рот рукавом, разведчица откашлялась и несколько осевшим голосом подвела общий итог:

- Стало быть так, господа и дамы, слушайте сюда. Сейчас я и вот эти молодые люди уйдем, а вы останетесь здесь и подвергнетесь небольшой санитарной обработке. Роман, я гарантирую, что жизни и здоровью твоих родственников ничто не угрожает - просто они останутся у меня в плену до тех пор, пока не согласятся сотрудничать. Младшая Королевна, я обещаю, что мадемуазель Ласкэ, о которой вы с таким непонятным рвением печетесь, еще сегодня будет отпущена и отправлена в ваш фамильный Замок. Остальным же я не сулю ничего приятного. Отдохнув, подумаю, как с вами поступить. Витязь скорее всего отделается легким испугом, а вот вы, двое...

- Полагаете, мы будем спокойно дожидаться обещанной экзекуции? - Серж прикрыл один глаз и убрал обе руки под плащ. - Полагаете, что я не решусь на прорыв?

- Именно так: подумаешь хорошенько и не решишься, - подтвердила Лина и тоже засунула руку под халат. - Во-первых, ты плохо представляешь, что произойдет в этом замкнутом пространстве, если Королевна ответит даже не сильнейшим, а просто мощным гравитационным ударом...

- Она не посмеет меня тронуть!

- Еще как посмеет... но не буду спорить. Просто покажу мое личное "во-вторых".

При виде компактного бластера, зажатого в правом кулаке Гар-Гекоевой, рыцарь скептически хмыкнул и выразительно повел плечами, словно приглашая остальных полюбоваться на сей явный блеф, однако желающих не оказалось. Причину тяжелого молчания прокомментировала Эльза.

- Алина пустит энергетическое оружие в ход, не задумываясь о последствиях, - упавшим голосом поведала она. - Однажды я в этом убедилась и... и никому больше не пожелаю такого.

Серж недоверчиво посмотрел на опечаленную дочь Командора, потом вопросительно - на мнимую врачиху и обернулся к "Госпоже Метелице" с гневным упреком:

- Тогда все летит в тар-тарары из-за твоей дурости! Подумать только, неужели трудно было выстрелить не под ухо, а в висок? И аллес! В конце концов, какое нам дело до этой Ольды?

- У меня к мадемуазели Ласкэ большой интерес, - упрямо сказала Злата. - Мне она нужна не просто живой и целехонькой, но и не потерпевшей ущерба в моральном плане!

- Ах, вот как? Ты рассчитываешь извернуться и продолжать свои игры? Не подскажешь, каким образом? И можешь торжествовать, я унизился до просьбы!

- Ага, прямо вот тут сяду и начну подсказывать к вящей радости этой явной ненормальной Лины-Алины-Каролины! По-моему, ты слегка сбрендил.

На лице Гар-Гекоевой отразилось заметное разочарование, словно она всерьез надеялась услышать от Йорковой иной ответ.

- Ладно, голубки, еще успеете начирикаться вдоволь, сидя в подземной тюрьме, - ласково пообещала она. - К вашему сведению, я отыскала неподалеку отличную старинную темницу - "Ястребок" снабдил меня ценной информацией! И тогда вы пожалеете... тогда вам придется... Чего челюстями про себя шевелишь, ты, замша? Скажи уж вслух!

- Употребляя ваше любимое словцо, в орнитологии вы не смыслите ни хрена, - вежливо ответила Злата. - Чирикают воробьи, а голуби - воркуют. Не знаю, как с ястребами общаются вороны... вроде тебя. Конечно, в своих мечтах ты паришь эдакой гордой орлицей, а в действительности лучшее, во что способна перевоплотиться "Бледная Поганка", - это в серое каркающее ничтожество!

- Жаль, но ты не просто будешь томиться в сырой холодной одиночке, но и закованная в тяжеленные цепи, - печально изрекла Лина и коротким движение большого пальца сняла бластер с предохранителя. - Итак, Командор, за вами последнее слово, все еще может измениться! Вступай в мою шайку... черт с тобою, главным заместителем! Не хочешь? Ну, пеняй на себя! Р-роман - пошли! Чего мотаешь тыквой? Или желаешь быть униженным? Тогда приду, когда все тут потеряют сознание, и выволоку за ноги под дождь! Валяйся там, сколько захочешь!