– Погрешность его ошибок несущественна, – сухо ответила Гелла.
– Хорошо, тогда почему этот так называемый Отец не выбрал настоящих военных, солдат, которые имели богатый боевой опыт? В достойных кандидатах недостатка не было бы, столько хороших ребят полегло на полях Второй мировой и во всевозможных горячих точках. Так что ваш Отец, ну точняк, ошибся.
Гелла опять отрицательно покачала головой.
– Отец никогда не ошибается. Профессиональный военный, конечно, это хорошо, его практически не надо ничему учить, в ратном деле натаскивать, только нужна небольшая переподготовка, он обладает всеми нужными навыками, выработанными им на поле боя, но здесь-то вскрываются и его слабые стороны, потому как если человек достаточно повоевал и имел богатый боевой опыт, то в экстремальных ситуациях зачастую будет действовать шаблонно, его рефлексы отработаны до автоматизма и срабатывают помимо его воли и сознания, то есть, если выражаться более тривиально, чтобы было понятно, получается так – он вначале стреляет, потом думает. Еще один минус профессионального военного, поскольку он уже побывал в самом пекле, чувство самосохранения у него сильно развито. И бывает, наступает такой ответственный переломный момент в процессе операции, что ему не хватит именно морально-этических качеств или просто элементарного сочувствия.
Так что, во-первых, не каждый военный нам подходит. Во-вторых, я повторяю еще раз, у каждого подобранного Отцом кандидата должен быть целый комплекс всего того, что требуется, и эти требования сугубо специфичны и строго индивидуальны. Что касается физподготовки, владения всевозможными видами оружия, элементами рукопашного боя, знания языка аборигенов, особенностей их жизнедеятельности, обычаев, привычек и много другого, что может понадобиться вам в дальнейшем, можете не беспокоиться: во время сна вы будете подключены к системам Отца. Вам в ваш организм и разум через подсознание будут вводиться все знания, которые необходимы, плюс организуют развитие мышечной мускулатуры и нужных рефлексов. Так что через не очень продолжительный отрезок времени, я вам обещаю, вы по физической кондиции и уровню военной подготовки будете не очень сильно отличаться от так называемых и горячо любимых вами Рэмбо и крутого Уолкера. – Уголки ее губ едва, чуть заметно шевельнулись.
Вот это открытие, каменная дева все-таки умеет улыбаться! Надо же, кое-какие эмоции у нее присутствуют. Я человек настырный, подспудно понимая, что выполнение возложенного на меня задания ни фига не будет легкой увеселительной прогулкой, продолжал упираться.
– Ну а почему вы не полетите? Ну не в смысле вы лично, ваши товарищи, например. Вы ведь находитесь на более высокой ступени развития, чем мы, да и знаний у вас там всяких до хренища, а чего не знаете батюшка ваш подскажет. Так что вам это будет сделать намного проще и справитесь вы лучше.
– Не батюшка, а Отец, – поправила она меня. Гелла опять вздохнула. – Я бы очень хотела, чтобы вы меня правильно поняли. Видите ли, Олег, наша цивилизация очень сильно отличается от той, где жили вы и к чему так привыкли в своем двадцать первом веке. На данный момент мы решили очень много проблем, мы технически неплохо развиты, победили все болезни, свирепствовавшие когда-то на Земле и уносящие жизни людей. Теперь наш жизненный цикл непрерывен, то есть мы бессмертны, наши организмы не стареют и не дряхлеют, уничтожить нас можно только насильственным, физическим путем.
Мы живем друг для друга и во благо всего нашего общества в целом, жизнь каждого индивидуума бесценна так же, как и существование самого сообщества в целом, каждый имеет персональную ответственность перед обществом, а само общество, соответственно, перед индивидуумом. Это правило поставлено во главу угла. Приоритеты сообщества таковы, что наши жизни бесценны, а наш жизненный цикл никоим образом не имеет права прекращаться, поэтому гибель даже одного из нас – это трагедия вселенского масштаба, и она ничем невосполнима.
Мы просто не имеем ни морального, никакого другого права перед обществом рисковать своей жизнью, как, впрочем, не имеем права забирать чужую жизнь, чья бы она ни была. Пусть даже он кровожадный тиран или конченый подлец. Поэтому мы обращаемся за помощью к людям прошедших эпох, людям, у которых жизненный цикл уже подошел к концу и которым в общем-то терять нечего, а мы им даем еще один шанс на продление своего цикла. В данный момент просим помощи персонально у вас, Олег.
«Ясно, – подумал я, – вы, Гелла, здесь в будущем неплохо устроились, все такие чистенькие-пречистенькие, со всякими принципами. Боитесь ненароком запачкаться, и для этого вам нужны такие, как я. Это как состоятельные люди, не желая копаться в дерьме и глотать пыль, нанимают прислугу, чтобы убраться в доме. А что, очень удобно. Что касается меня, то, действительно, куда я денусь?»
– Хорошо, а если я откажусь?
Гелла тяжело посмотрела на меня.
– Тогда, Олег, к нашему глубочайшему сожалению, вас придется вернуть туда, откуда вы были изъяты.
– То есть под колеса автобуса, я правильно вас понял?
Гелла утвердительно слегка кивнула головой.
– А как же тогда ваши железобетонные принципы: ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не отнимать жизнь живого существа?
– Вы забываете, Олег, что на момент вашего изъятия из прошлого вы формально были уже мертвы. Так что фактически мы не отнимаем у вас жизнь, потому что нельзя отнять то, чего нет. Мы просто возвращаем кадр кинопленки на место, в проектор.
– Класс! То есть, я так понимаю, выбора у меня нет, или это сильно смахивает на шантаж. Вам не кажется?
Гелла пожала плечами.
– Хорошо, предположим, я согласен, а что я получу взамен?
– Разве продления жизненного цикла вам мало? Это ли не самый щедрый дар?
– Без сомнения, но я хотел бы вытащить из прошлого перед автокатастрофой своих родителей.
Гелла отрицательно покачала головой.
– Это невозможно.
– Что значит невозможно? Вы же сказали, что можно вытащить любого.
– Поймите, Олег, мы просто не можем бесконечно выдергивать из прошлого людей, потому как другие кандидаты тоже потребуют вытащить своих ближайших родственников: родителей, бабушек, дедушек, дядей, тетей и так далее. Мы не можем создавать здесь у нас анклав из давно умерших людей. Смиритесь. Жизнь – это жизнь, и ее не меняют по своему усмотрению. Всех спасти невозможно. Вы уникальны в своем роде, вам повезло, вы вытащили выигрышный лотерейный билет. Вы меня понимаете?
– Понял я. Катафалк не резиновый. Хорошо, а после выполнения этого задания вы как поступите со мной? Как с книгой, которую человек взял с полки, полистал ее, а потом, потеряв к ней интерес, поставил назад на полку, то есть, поскольку я стану уже не нужным, вы отправите меня назад в прошлое прямиком под колеса автобуса номер девять, так? – с саркастической горечью поинтересовался я.
Похоже, она не заметила сарказма в моем голосе или предпочла не замечать.
– Нет, Олег, не так, что бы вы о нас ни думали. Уверяю вас, мы не бессердечные сволочи, как вам могло показаться на первый взгляд. Мы действительно остро нуждаемся в вашей помощи. И потом, ваш отряд создается не на одну акцию. Выполните это задание, последует другое. Во Вселенной бесчисленное количество обитаемых планет, и на многих из них что-то нужно будет сделать, где-то что-то поменять, подправить, чтобы прогресс не останавливался, двигался вперед, а разумные существа, населяющие тот или иной мир, наконец действительно становились разумными, в полном понимании этого слова. Работа для вашей группы будет всегда, вы будете востребованы все время.
– Ну да, убираться в доме надо каждый день, – пробурчал я себе под нос.
– Я не расслышала. Что вы сказали?
– Да нет, это я так, информация к размышлению. Вы, Гелла, говорили о других кандидатах. Ну и где же эти счастливчики?
– Отец вместе с вами отобрал в прошлом двадцать человек, но отряд может состоять только из восьми, так что вам на свое усмотрение, прислушиваясь к внутреннему голосу и руководствуясь личными пристрастиями, придется самому выбрать еще семь кандидатур: четырех женщин и троих мужчин, вас должно быть поровну – это обязательное условие. Я понимаю, Олег, насколько это нелегко и какой груз ответственности ложится на ваши плечи – кого-то вытащить, спасти в последний момент, дать человеку еще один шанс, а одиннадцать человек отсеять, оставить в лапах смерти.
