Сэм не хотел выделяться, поэтому его украсил темный пиджак в тонкую белую полоску, поблекшую на фоне черноты, а также коричневый вязаный галстук, идеально завязанный на шее.
Бен прибился к ребятам, и сам он выглядел ничуть не хуже: темно-синий шифоновый пиджак, темные прямые брюки, темно-коричневые туфли и белая футболка без вычурного выреза. Пшенично-золотистые волосы были аккуратно уложены, а на щеки была нанесена усовершенствованная пудра, дабы придать лицу немного загара и скрыть недостатки.
Фрей стояла в углу и постоянно посматривала в сторону Бена, изредка кивая и улыбаясь ему.
— Что это за флирт? — заметила их переглядывания Лара, одетая в темно-зеленое бархатное прямое платье в пол с глубоким декольте и длинными рукавами. Волосы женщины были завиты в локоны, но даже так доходили почти до талии. Прекрасные болотные глаза подведены зеленым, а слизистая глаза в несколько слоев была прокрашена черным карандашом, от чего взгляд становился еще более гипнотическим. Туфли были так же темно-зеленые, каблук не высокий, контрастно золотой. У нее с собой среднего размера клатч, украшенный зелёными, золотистыми и прозрачными камнями. А изюминкой стало массивное золотое колье с большими изумрудами. — Вам не стыдно? Вы итак в последние дни много общаетесь, да ещё и тут так флиртуете? Возмутительно! Поедете в разных машинах!
— Хорошо, — переведя взгляд на Рея, сказала она, после чего и вовсе опустила взор на плиточный пол.
Рей стоял рядом с Дженнифер и держал её за запястье, потому что оба сильно волновались и не могли найти себе места. Они все эти дни ждали чуда, представляли внешний мир, разговаривая только о своих мечтах и мыслях о нём.
Все книги, находящиеся в лаборатории, были датированы, но новых книг не привозили уже как 5 лет, поэтому, что происходило на свободе, начиная с 2017 года, никто и не знал, включая Лару и других специалистов. Только Сакс выходил наружу, что начинало не нравиться Сайфред, ведь она считала это подлым и несправедливым поступком, но все годы пыталась смириться с подобными обстоятельствами, боясь гнева Байрона. Женщина не понаслышке знала, что такое смерть и боялась за своих детей, за себя и близких. Да, с виду Лара — хладнокровная женщина, но внутри у неё осталось что-то человеческое, что как раз не даёт ей расстаться с прошлым, за что её постоянно гнобит и унижает Сакс, так как считает это полнейшим непрофессионализмом.
Тут к ребятам подошёл Байрон, одетый в чёрный атласный костюм, который пылился в шкафу более девяти лет. Волосы его были уложены гелем, что выглядело хоть и красиво, но было ощущение что-то он просто «зализал» шевелюру.
Тот щелкнул пальцами, и ребятам, включая Смита, завязали руки и надели черные плотные повязки на глаза, что ничегошеньки не было видно. Подростков повели к выходу. Тех взял мандраж. Они все предвкушали это своим нутром, боясь, что это будет последний раз, когда каждый из них выйдет на свободу. И вот, заветный рычаг и открывание замков. У кого-то вспотели руки, кто-то хотел плакать, а кто-то смеяться. Дверь отворилась, и ребят быстро вывели на улицу, чтобы лаборатория не разгерметизировалась. Тишина. Каждый стоит и вдыхает свежий воздух. На глаза накатывают слезы, которые тут же впитываются в повязку. Ощущая каждой клеточкой своего тела, что они выбрались, на лицах невольно появляются улыбки. Кислород ощущается по-другому, всей грудью, всем сердцем. Эти чувства непередаваемы, но они точно запомнятся ребятам на всю жизнь. Тихими шагами, пробираясь по шуршащей траве, они идут к машине. Это чувство вязкости ботинок из-за недавнего дождя, петрикор повсюду, такой необычный, такой приятный. Слабый ветерок развевает волосы девушек, что становится так спокойно, и вся тягость ожидания вечера начинает спадать.
Ребят разделили в две машины: в первой были Лия, Дженнифер, Сэм, Одри и Джейсон, во второй же находились Кайл, Рей, Бен и Катрин.
— Как вы себя чувствуете? — садясь на тёмное кожаное покрытие кресла, спросил Байрон.
Но никто не ответил, последовал лишь один кивок от Дженнифер.
— Волнуетесь, поди? Мир-то, собственно, не изменился. Так что волноваться незачем. Машины не летают, вас не будут обслуживать пришельцы, — в другой машине сказала Лара.
— А что тогда? — поинтересовалась Катерина с завязанными глазами.
— Всё, как всегда: люди, деревья, трава, здания. Всё такое же, — рассказывала Сайфред, сама чувствуя наслаждение от своего рассказа.
— А роботы? — добавил Рей.
— И роботы есть, самые простые, конечно, которые только «подать-забрать» могут.
— Я уже люблю сегодняшний вечер, — спокойно прошептала Монтан.
За час езды ребята успели утомиться. Двери машины открылись, наконец-то остановка. Ребят вывели и сняли повязки.
Эти глаза, полные счастья, начали разбегаться из стороны в сторону. Душевное волнение переросло в адреналин.
Рей, увидев землю, упал на траву и начал в ней валяться, не боясь промокнуть, ведь на всех надели дождевики. О, этот взгляд. Он был готов заплакать от счастья, глаза его блестели, а жизнь обретала смысл заново. Реймонд крикнул: «Аллилуйя!», после чего начал целовать девчонок от радости. Он как будто стал ребенком, которому купили мороженое.
Кайл и Лия, держась за руки, наслаждались этой вечерней суетой, разглядывали звездное небо, наблюдали за тем, как качаются деревья. Одинокая слеза проскользнула по щеке девушки, и та засмеялась, смахнув её рукой. Этот момент был настолько величествен для обоих, что они не могли пошевельнуть ногами, стоя, как вкопанные, на одном месте.
Дженнифер стояла рядом с Сэмом и от радости искренне обняла его, позабыв про Симонса, лежавшего в траве. Она просто смотрела на всё и улыбалась, вдыхала воздух и выдыхала его, как будто, впервые дышала. Сэм стоял и наблюдал за Одри, потому что совершенно не был удивлён миру, радовало его лишь то, что он вкусил весь аромат озона, перерастающего в азот. Это прекрасно — вдыхать подобное впервые за десять лет. Одри просто села около дерева и с задумчивым выражением лица начала рассматривать реакцию ребят. Её удивлял не сам мир, а то, как на него можно по-разному реагировать потому, что её совершенно не удивило происходящее вокруг. Она никогда не вспоминала дожди, летнюю свежесть, потому что как только начинала, то перед глазами вставала картина смерти родителей. Она не любила вспоминать это. Поэтому и не думала о том, как прекрасен мир. Катрин, как маленькая девочка, начала смеяться, изредка сменяя улыбку на удивление. Джейсон, просто сел на траву и наблюдал за божьей коровкой, ползающей по росе. Лара, стоя рядом с Байроном, шепнула ему на ушко «спасибо», на что последовала добрая милая улыбка, никогда не встречавшаяся ранее Сайфред.
Ребята прошли пару метров и увидели перед собой огромное здание, похожее на замок, окруженное разными цветами и зелеными насаждениями. Перед входом красовались два прекрасных кустарника роз по обе стороны от лестницы. Быстрыми шажками поднявшись по лестнице, дворецкий открыл дверь для гостей. Пройдя через бежевую шторку, компания оказалась в огромном светлом зале, стены которого украшены лепниной, декоративными плинтусами, причудливыми белыми узорами. Всюду было много зеркал, по левую сторону громадные окна почти до пола с длинными шторами, в углах стояли огромные лампы, словно увеличенные в несколько раз подсвечники. В самом центре около противоположной стороны располагался позолоченный камин. Пол был мраморный, чуть красноватого оттенка, а на потолке, расписанном разными узорами, висели лампы, выглядевшие, как во времена правления Николая II в Российской империи.
В зале почти не было народу, до начала оставалось около получаса.
Ребят представили по одному, после чего все собрались внизу, спустившись по длинной лестнице, и начали тихо таскать еду со стола.
Спустя пять минут, начал прибывать народ.
Первой девушкой, спустившейся по лестнице, была очень красивая девушка, которая мгновенно привлекла внимание. Не многим старше 20, она выглядела просто поразительно. Симметричное лицо, широкие брови, чуть смуглая кожа, карие глаза, драматично подведенные черными тенями, пухлые губы накрашены красной матовой помадой и утонченный носик, накрашенный хайлайтером. Чёрное платье сидело один в один до самого пола, подчеркивая идеальную фигуру девушки. Платье ассиметрично: левое плечо украшали декоративные складки, а правое оставалось нетронутым, открывая ключицы. Длинные черные волосы завиты на одну сторону, открывая черно-серебристые серьги почти до плеч. У нее черный прямоугольный бархатный клатч с золотистой фурнитурой и бежевый маникюр, где лишь безымянный палец был накрашен черным матовым лаком.
