Наступало испытание Кайла, где целью было угадать 20 предложений точь-в-точь из тех, что подумает Бен, который более-менее поправился за столь короткий промежуток времени. Байрон знал, что они недолюбливают друг друга, поэтому решил поиздеваться над чувствами парней. Времени отведено 5 минут. Между ними стекло, через которое невозможно услышать речь. Кайлу нужно прочитать мысли и написать их на листке, после чего показать Бену, а тот должен либо показать палец вверх, либо вниз. Если одно слово неправильно, в этом случае неизбежен палец вниз.

Мальчики сидят спиной друг к другу. Время пошло. Кайл напрягся и записал «Я думаю, что ты зол, я прав?». Показав бумажку, Бенедикт показал палец вверх, а голубоглазый паренек продолжил читать мысли: «Не удивительно, что ты прочел их, ты ведь хорош в этом». Но в этот раз палец был вниз. Кайл начал думать, что не так и прослушал мысли Бена, поэтому ему пришлось написать только последние три слова «…всё будет хорошо». Палец вниз, парень поник, но сумел сконцентрироваться на задании, а Бен снова что-то подумал: «Твоя оценка уже снизилась на 2 балла». И вновь палец вверх. Остальные мысли были неважны, и мальчик все их угадал. Остались последние 2 предложения. Пока что всё шло как по маслу. Но тут Дженсен случайно услышал мысли Сакса: «Фрей опять бунтует?! Надо ей укольчик вколоть», и вновь прослушал Бена.

— Черт! — возмутился Кайл.

— Что ты сказал, парень? Твоё задание молчать! — крикнул Сакс.

— Не трогайте Лию! — посмотрев на ученого, сказал он.

— Как ты разрушил блок? — удивился Байрон.

Следующее предложение Кайл записал, как «…», после чего Бен подумал: «Надо что-то решать!», пареньку пришлось написать это, после чего Сакс махнул рукой, и юного ученого вывели из кабинета.

— Оценка 8, только за счет того, что ты смог разрушить мой блок, Кайл. Неплохо справился, но мог намного лучше, — серьезно проговорил Байрон, отвязав блондина.

Кайл оглянулся и не увидел своего собеседника. Он вышел из помещения, и из носа потекла кровь, которую он быстро стер и пошел к кабинету Бена.

По коридору шла Одри.

— Кайл! — остановила она его.

— Давай потом, Одри. Мне не до тебя.

— Послушай, не смей меня затыкать. Я хотела лишь спросить, как ты прошел испытание.

— Не твоё дело, иди дальше, куда шла, — отошел он и продолжил путь.

— Не хочешь говорить? Я сама узнаю!

— Как хочешь! — крикнул вдогонку мальчик и прибавил шагу.

Девочка зашла в темный кабинет, где горела одна лампа.

— Одри, здравствуй! — повернулась Лара.

— Ага. Давайте к заданию. Я тут не просто так ведь.

— Хорошо. Вакуум и энергообменник. Задание такое: мы посадим тебя в абсолютно темное помещение, тебе надо отдать свою энергию лампе, вылечить Бена, а после просидеть как можно больше часов в этом помещении, где абсолютно нет воздуха, передавая этому парнишке свою энергию с воздухом из легких. При этом вы будете играть в шахматы. Чем больше партий выиграешь, тем больше баллов получишь. Задание ясно?

— Не многовато ли для меня одной? — сморщившись, пробормотала она.

— Нормально, — строго ответила та.

Она толкнула девочку в комнату и отключила подачу кислорода, после чего он за минуту иссяк. Девочка осмотрелась. Дыхания еле хватало.

— Бен? — тяжелым резким голосом покружилась она вокруг.

— Я тут. Дышать только нечем, — с трудом сказал он.

— Сколько ты продержишься?

— Минуты две.

— Жди, сейчас я включу свет.

Слышно было тяжелые вздохи парня, из-за чего девочка напрягалась еще больше. Она собрала силы в кулак и, ощупав пространство, включила все светильники в помещении, которых было 12 штук. Свет. Одри увидела раненого Бена.

— Кто с тобой так? — подбежала девочка к парню.

— Не могу… говорить, — почти не дыша, сказал он.

Она передала ему свою энергию и воздух, после чего тот сделал глубокий вдох. У самой текла кровь из ушей.

— Спасибо, — по-доброму взглянул мальчик.

— Это моё задание, — проговорила она, но сил было всё меньше.

— Ты слаба. Нам нужно играть, чтобы ты справилась с заданием.

— Ладно, — быстро протараторила Одри.

Они сели перед доской и начали небрежно двигать фигуры.

Тем временем, не найдя ученого, Кайл шел к себе в комнату и столкнулся с Лией.

— Ты как, Лия? Я слышал, что случилось.

— Не напоминай, я пойду, — обернулась она и пошла дальше.

— Черт, — сказал он, виня себя, когда та ушла, и зашел в комнату.

Испытание шло вовсю. Одри и Бен сыграли 5 партий, в 4 из которых выиграла девочка, потому что парень поддавался. Но та глобально устала. На полу было много крови. Все силы она отдавала Бену, а сама практически задыхалась.

— Нам еще хотя бы 2 партии.

— Я пытаюсь, — но в глазах мелькали блики каких-то людей, а в голове лишь «ты сможешь», как говорила мама. — Кто тебя так, Бен? — спросила она, пытаясь отвлечься.

— Ты знаешь, кто. Он мне проходу не дает после того, как узнал, что мне нравится Лия.

— Кайл тебя побил?

— Нет, Сакс, — ответил тот, злясь на доктора.

— Байрон никому прохода не дает. Он такой урод. Жду, когда сдохнет, — четко шепнула она.

— Мы все ждем, в том числе и я. Ходи, — показал глазами на фигуру тот.

После чего та сходила и выиграла 5 партию, но глаза не давали ей собраться. Чем меньше воздуха, тем больше видений.

— Не отключайся. Еще партия.

— Я не могу, — заслезились глаза.

Размывчатые персоны всё четче виделись, и воздух Бена стал ограничен.

— Одри? Мне уже тяжело дышать.

— Я знаю, — задыхалась девочка, еще держа себя в руках.

Последний ход и темнота перед глазами. Одна отключилась, другой задержал дыхание, поняв, что девочке стало критически плохо. Пришли врачи. Обоих вывели из комнаты и развезли по отсекам.

Комната Рея и Одри.

Её завели в помещение.

— Что с ней? — удивился кареглазый мальчик.

— Ты не должен был это видеть, но ей стало плохо. Твоя очередь, парень. Ждем тебя через 5 минут, — переложив девочку на кровать, проговорил один из персонала.

На долю секунды в воспоминаниях всплыла неродная мама.

Маленький мальчик заходит в ванну и видит миниатюрную девушку, рост которой еле дотягивает до 155 см. Чуть смуглый тон кожи светится на солнце, а расстроенные карие глаза, словно горячий шоколад, смотрят на свои синяки и морщатся от боли. Длинные русые распущенные волосы аккуратно расчесаны, а тонкие руки слегка касаются ключицы.

— Каролина? Ты что делаешь? Это Байрон так тебя побил?

— Нет, нет, — улыбнувшись, сказала она, подойдя к мальчику. — И вообще, ты чего тут? Ты не должен был это видеть, иди к папе Саксу, я сейчас спущусь.

Мальчик переживает, но выходит из ванны и спускается к отцу.

Воспоминания прерывает крик: «Симонс, на выход!». Мальчик укрывает Одри, чтобы та не замерзла, после чего покидает комнату, внимательно осмотрев её.

В коридорах были слышны звуки аппаратов и чей-то крик с этажа выше. Паренек шел по ним и крутил чьи-то слова разного тона и разных людей: «Ты этого не достоин! Ты не должен был рождаться!», — нежный голос громко кричал, «Ты — моё счастье», — говорил женский красивый звонкий голос. Рей понимал, что это голоса совершенно разных людей, но как бы он не пытался вспомнить первый, на ум приходила только его родная мать, что и было правдой, в которую верить не хотелось. Второй голос он помнил размыто, но это сладкое звучание при произношении этой фразы, он узнавал. И тут на ум пришло хорошо забытое старое.

10 лет назад. Грант-парк, Чикаго. Поздний вечер.

Всё та же миниатюрная девушка, ростом под 155 см с чуть смуглым тоном кожи и расстроенными карими глаза держит за руку маленького более смуглого мальчика. Она останавливается и садится на скамейку, стая перед собой малыша.

— Мальчик мой, ты же знаешь, как я тебя люблю, несмотря на то, что я тебе не мама?

Тот кивает и улыбается.

— Я рада, что ты у меня есть, но так будет не всегда.