— Ты попался! — тихо, одними губами прошептала Беляна и дёрнула его за руку.

Макар кубарем с крыши сиганул. На спину упал, аж весь дух выбило. Сразу и не сообразил, что произошло.

А Беляна стоит рядом, хохочет, аж слезы из глаз брызжут, сказать что-то пытается, но не может.

Ох, и злой Макар был. На ноги вскочил, хотел проучить мелочь, а она как рванет со двора, только пятки замелькали.

Макар смотрел ей вслед и усмехался, вот ведь девка, как ловко провела. Первый раз Макара кто-то поборол. Всегда ловчее и сильнее всех, а тут во как получилось.

С той зимы и запала Беляна в него. Крепко запала.

И ведь не красавица. Простая, как все девки на деревне. Но было в ней что-то, что манило Макара.

И вся такая ладненькая, все при ней. Макару всегда потрогать её охота была. Он был уверен, что она непременно мягкая, должна быть, как пух.

И пахла она домашним, сладким и таким родным. Все мысли вокруг неё только и крутились.

Вот Макар и решил, что она непременно будет его женой. Мечтал, грезил ею. Сил нет, как наваждение какое. Пришёл к отцу и, как на духу все это выложил.

— А не рано ли такую ответственность на себя берешь, сын? — серьезно спросил тогда отец. — Сейчас тебе хочется, мочи нет, а коли передумаешь? Тогда что? О другой вздыхать будешь?

— Ни нужен мне больше никто, тятя.

— Ты, Макар, не болтай попусту. Мечтаешь? Мечтай про себя, а коль решил, так добивайся. А чужим ушам твои думы ни к чему. Понимаешь, о чем говорю?

— Так разве уши твои чужие для меня?

— Пустые разговоры не стоят доброго слова. За пустыми разговорами, вон к бабам ступай. Ко мне придёшь, когда сватов готовить надо будет, не раньше. От мужчины, Макар, дело ждут. Мечтать баба твоя будет.

Обиделся тогда Макар на отца. А сейчас с улыбкой вспоминал тот разговор.

Отец никогда о будущем не говорил, никогда не обещал ничего, он просто делал.

Макар тогда ничего Беляне не сказал, ни словом не обмолвился, но ни на шаг теперь от неё не отходил. Всем не гласно дал понять, что его она и никого больше. Перед армией только о своих чувствах рассказал, и она ждала его. Все три года ждала. А после службы, подошёл к отцу и сказал сватов собирать. Отец только улыбнулся в бороду и зимой Макар и Беляна семьёй стали жить.

Ночь их первая навсегда у Макара в сердце осталась. Помнил, как прикоснуться к ней боялся. Как волосы её распускал, а они точно туман во круг её клубились. И глаза её большие помнил, не испуг там был, бесенята там плясали. Как зимой, тогда у мыльни, щеки горели и улыбалась она ему, точно говорила: «Ты попался!».

Какая же она была мягкая, не обманули предчувствия детские, нежнее пуха Беляна была.

Любил её Макар. Сильно любил.

Если дома был, помогал ей во всем. Она тяжелее чугунка не поднимала ничего.

— Балуешь ты мне, Макар, — ласково улыбалась Беляна. — Какой мужик, бабью работу с радостью делает?

— Тот, кто жену свою любит и бережёт, Беляна, тот и делает.

Всё ладилось у них, душа в душу жили, да только два года в сухую прошли. Не давал им Бог детей.

И травами лечились, натираниями, настойки и отвары пили. И специальный оберег Беляна себе делала — рожаницу. Красивая куколка у неё тогда получилась, из лоскутков ярких, перевязанная красной и синей лентами, как символ женского и мужского начала. Берегла её Беляна, никому не показывала. Да только не помогала она.

И науз делали. Считалось, что он тоже помогает зачать и родить ребенка. В течение сорока дней Макар и Беляна строгий пост держали. Во время него Беляна заплетала на красной нити по узелку, читая над ними заговор. Но все без толку.

Много всего делали они. Много молились о полном чреве, да все их мольбы оставались не услышанными.

На третий год, по весне, Макар пошёл к старосте. Не просить пошёл, а решение своё озвучить, на которое уже невозможно повлиять было и вряд ли получилось бы что-то изменить. Долго он шёл к этому решению, но другого выхода не видел. Не было его — выхода другого.

Деревня их была закрыта от всего мирского. Образ жизни строгий. Незнакомцу, тем более некрещёному, в гости к ним попасть почти невозможно. Да и зачем — для пустых разговоров?

Знал, Макар, что многие другие поселения проще что ли относились к пришлому. Пользовались многими благами мирскими. Они же минимум у мирян брали. А, чтобы обратиться к врачам за помощью, такого никогда не было. Не помнил Макар таких случаев.

Староста против был, но Макар сказал, или идём с Беляной к врачу или уходим в мир. Развернулся и ушёл. Староста шибко не доволен был, но промолчал, не остановил Макара, дал таки своё молчаливое согласие.

В больнице, Макар щедро заплатил за приём и за полное обследование Беляны. Она напугана была, все к Макару жалась. Вроде бойкая, а тут оробела. Первый раз Беляна деревню свою покинула. Все ей было в новинку, все необычно и странно.

Она долго в кабинете была, потом с врачом вышла. Макар к ней было кинулся, а она головой только мотнула, мол не все ещё, жди. И в другой кабинет ушла. Макар ждал. Бесконечно долго тянулось время. Он уже перечитал всё, что на стенах висело. Знал сколько его шагов в коридор вмещалось, а Беляна все не выходила. Откинул голову назад, глаза закрыл и сидел так ни о чем не думая.

— Пойдём, Макар, — аккуратно толкая его в плечо, тихо сказала Беляна.

Макара даже вздрогнул от неожиданности. Подскочил с кресла. А Беляна развернулась и на выход пошла.

На крыльцо вышли, Макар во все глаза на неё смотрит. Спокойная вроде стоит, не расстроенная. У Макара даже от сердца отлегло.

— Ну, что? — не отрывая от неё взгляд, спросил Макар.

— Анализы взяли и смотрели меня. После природной нечистоты ещё прийти надо, — почему-то? — почти шёпотом ответила Беляна.

Потом помолчала и как бы извиняясь добавила:

— Тебе, Макар, тоже к врачу идти надо.

Макар был не против к врачу сходить, только не понимал зачем. Всегда думали, что причина в женщине. У жены сухое чрево, а муж-то причём? Но Макар и слова против не сказал. «Врачу виднее», — так рассудил.

Всё лето они ездили к врачам. Сначала по отдельности ходили, потом вместе к врачу заходить стали. В итоге сказали, что всё у них хорошо.

Как камень с души упал. Со спокойствием и уверенностью жить они стали. Как молодые нежились, упиваясь друг другом.

А женские дни все приходили и приходили. С завидной регулярностью приходили.

Ещё два года они жили в пустую. А потом наступила ночь, которую Макар будет помнить всегда.

3

Макара настойчиво будили. Не переставая, Беляна теребила его за плечо. Он повернулся к ней, сразу и не понял, что происходит. В доме темно было, только глаза её рядом блестели.

— Случилось что? — спросонья спросил Макар.

— Случилось, Макар, — еле слышно, ответила Беляна.

Макар ещё подумал тогда, зачем шёпотом-то говорит, одни они в доме-то. Будить не кого.

— Вот вроде все хорошо у нас, Макар. Скотина в стайке, ледник полный, дом добротный и большой, да только для чего все это?

Спросила и смотрит на него, ответа ждёт. А Макар растерялся даже. Что ответить-то на это?

— Разве плохо это, Беляна?

— Хорошо это! — как-то обреченно прозвучали её слова. — Это очень хорошо, Макар. Но о другом я!

Беляна замолчала, Макар тоже молчал, на неё смотрел.

Не хорошее предчувствии затопляло его. Есть слова, которые и с пудом меда непроглотишь. Чувствовал Макар, что скажет она их сейчас и тогда изменится всё.

— С утра я уйду, Макар. Не вижу я, да и не понимаю зачем дальше жить нам. Без детей — это не жизнь. Смысла нет, понимаешь. За что бы ни взялась, а в голове только одно: "Зачем? Ради чего все это?".И руки сами собой опускаются. Ни хочу я так жить, Макар. И не буду.

Макар встал, к печи подошёл, дров в топку забросил. Затрещали поленья. "К морозу" — подумал Макар. На лавку сел.

Внешне Макар спокойный был и не скажешь, что до одури тошно ему сейчас. Внутри скрутило все, аж дышать трудно стало. Хотелось орать, выдрать ком этот, который в горле у него сейчас камнем стоял.