Минут через десять танки прошли и машины тронулись дальше. На полпути от Саратова до Камышина загорелась лампочка на приборной панели, и Иван понял, что без заправки дотянуть до Сталинграда не получится. Все АЗС, кроме электрических, что встречались на пути, были закрыты и это сильно тревожило. Заночевать в дороге без солярки было не лучшим выходом, понимал Иван, а день между тем уже клонился к закату. И только въехав в Камышин, обрадовался, увидев открытую АЗС. Правда, хвост очереди выползал аж на дорогу, но что делать, пришлось остановиться, горючки едва хватало на пятьдесят километров и выбирать не приходилось. Как и в прошлый раз командовали здесь военные, сидя на броне БТР, а заправлял человек в форме МЧС. Отстояв полчаса в вяло движущейся очереди, Иван встал перед колонкой. Заправляли, правда, по тридцать литров, но этого должно было хватить. Зато никаких документов не спрашивали. Расплатившись, он погнал машину по уже знакомым местам Сталинградской области. Через полтора часа проехал Дубовку, еще через полчаса въехал в Ерзовку, где часто бывал на даче у своего друга Лешки. Воспоминания о детстве и мирном времени нахлынули на него, но как далеки они казались сейчас, как будто война навсегда подвела черту, разделив время на «до и после».
Еще через час он въехал в родной город, миновав стелу со звездой города-героя и скульптурой строителя коммунизма перед съездом на Волжскую ГЭС. Алюминиевая скульптура сильно почернела, но название города успели уже заменить на Сталинград. Въезжая в окраинный район Спартановка, Иван заметил те же признаки прошедшей ударной волны, что и в Горьком – выбитые стекла, обугленные фасады, обращенные на юг, к Тракторозаводскому району. Путь на первую и вторую Продольные магистрали был перекрыт, указатель предлагал объехать по третьей, самой дальней от Волги и от эпицентра. Иван свернул направо и, объезжая крупные обломки и брошенные автомобили стал пробираться дальше. Тут дорогу перегородил патруль МЧС, никого не пуская без костюмов химзащиты. Костюмов у них уже не было, все раздали, но ему удалось выпросить у сержанта сменный фильтр для противогаза. Достал свой защитный костюм, заменил фильтр, надел противогаз и его пропустили дальше, предварительно проверив документы.
Поворот на 3-ю Продольную он миновал уже давно, но его как магнитом тянуло проехать через родной Тракторозаводский район, ведь он там родился и ему не верилось, что его уже нет. Теперь приходилось делать крюк, чтобы вернуться, видно проехать даже через 2-ю Продольную не удастся, слишком близко от эпицентра, а 1-я Продольная проходила вообще мимо ворот Тракторного завода. Тут неожиданно резко раздался телефонный звонок, Иван включил громкую связь и стянул противогаз.
– Ванечка, ты где? – голос матери был взволнован, как всегда в последнее время.
– Ма, я уже въехал в Сталинград, через час, если все нормально, буду дома.
– Господи, дай бог, – и мама отлючилась, чтобы не расплакаться.
Через пять минут снова позвонили, это была уже Маша.
– Вань, ты как там? – голос Маши был напряжен.
– Привет, Маш, извини, что забыл позвонить раньше, честно говоря, не верил, что доеду, неприятная дорога была.
– Я так и думала, по радио передавали список уничтоженных наших городов, там Арзамас был, посмотрела по карте, а это как раз на твоем пути.
– Да, приятного мало, хорошо, что МЧС выдало костюм химзащиты, я в нем как раз сейчас в Сталинград въезжаю.
– Нам тоже костюмы выдали, я тут в госпиталь санитаркой устроилась. Ладно, не буду отвлекать, как дома будешь, позвони, целую.
– Целую, ты молодец у меня, – ответил Иван и опять натянул противогаз. Минут через десять его обогнал кортеж из нескольких черных электрических «рэндж-роверов». Они бесшумно, словно стоячего обошли его «вольво», хотя на спидометре было за сотню. Хозяева жизни в городе смерти еще не перевелись и вели себя как прежде.
Быстро миновав Орловку, заметил слева эшелон с бронетехникой, который направлялся к Волжской ГЭС. «Через Волгу переправляют, на фронт», – мелькнуло у него в голове. Можно было рассмотреть под брезентом, что танки уже новые, в основном «Армата-2», видно сняли с западной границы. А вдруг, натовцы воспользуются этим и ударят сейчас? Воевать на два фронта России будет ох, как непросто.
Дорога была свободна, Иван быстро проскочил окраину Краснооктябрьского района, как и Спартановка, имевший все признаки ядерного удара и домчал до Дзержинского. Увидел недалеко от шоссе палаточный лагерь – госпиталь, а напротив него, через дорогу массовое захоронение, куда на грузовиках свозили трупы. Тут же огромные бульдозеры выкапывали глубокие траншеи, куда их и сваливали прямо из самосвалов. Вокруг сновали МЧС-ники в защитных костюмах, в небе вились тучи воронья. По мере приближения к центральному району машин прибавилось, но основная масса ехала в противоположном направлении, из города. В разрыве домов показалась скульптура Родины-матери без меча и Иван вспомнил историю, что меч она уже теряла как то давно, пока бетонный не заменили на более легкий, алюминиевый, и вот опять, видно взрывом оторвало.
Еще через минут десять, свернув на проспект Маршала Жукова, вышел на финишную прямую. До дома осталось всего с десяток километров. Вокруг, как ни в чем не бывало, светились огнями витрины магазинов, но народу было совсем мало. Значит, электричество в городе было, это немного успокоило. Небо потемнело, и Иван взглянул на часы, 21-35. Вскоре показался мост над железнодорожным вокзалом, и только въехав на него, он встал в пробку. Мост был узким, расширять его видно у властей денег не было, и две полосы здесь сливались в одну, создавая бутылочное горло. От нечего делать, стал рассматривать составы, стоящие перед вокзалом. Два были пассажирскими, один грузовой.
Вдруг со всех сторон из громкоговорителей, развешанных на столбах вокруг, раздалась сирена воздушной тревоги. Иван слышал ее только однажды, на учениях по гражданской обороне и даже в момент ядерной атаки на Горький ее не было, видно никто к ней не был готов. Сейчас же она звучала как-то странно и неуместно, учитывая царящее вокруг спокойствие. Водители в стоящих вокруг автомобилях стали беспокойно высовываться из окон, на вокзале люди побежали с перронов внутрь вокзала, видно там было бомбоубежище, а может быть просто решили спрятаться в подземном переходе.
Иван стянул с себя противогаз и опустил передние стекла, чтобы было лучше видно. И тут краем взгляда уловил какое-то движение справа под мостом. Неожиданно крыши контейнеров грузового состава пришли в движение и с тихим скрежетом сдвинулись, поднявшись вертикально сразу во всех вагонах. И тут же из их внутренностей поднялись к небу спаренные ракетные установки. «Так вот, что это за состав», – догадался Иван, – он слышал о таких поездах стратегической обороны, постоянно меняющих свою дислокацию, тем самым не дающим противнику возможности их отследить. И в эту самую секунду первые ракеты дали залп. За ними сорвались с места остальные, по очереди, с разрывом в несколько секунд. Грохот стоял такой, что заложило уши, и Иван пожалел, что открыл стекла. Все вокруг заволокло едким дымом, он закашлялся, поднял стекла, включил кондиционер с фильтрацией воздуха и снова натянул противогаз.
Машины, наконец, медленно тронулись, водители нервно сигналили, пытаясь миновать открытый участок. Кто-то даже, психанув, развернулся через осевую, так как на противоположной стороне пробки не было. В небе таяли инверсионные следы от ракет, когда справа далеко за горизонтом расцвел ослепительным шаром зловещий цветок ядерного взрыва. И почти сразу такой же вспыхнул слева, немного ближе, там, откуда Иван только что приехал. Одновременно почти над головой на огромной высоте взорвались еще несколько, наверное, эти ракеты удалось перехватить системе ПВО далеко в атмосфере. Стало светло как днем, только свет этот сильно отличался от дневного каким-то неестественным химическим спектром. Тут мост будто подпрыгнул, машины, стоящие на нем подбросило и многие столкнулись друг с другом. В его «вольво» влепилась стоящая сзади «газель», послышался звон разбитого стекла. До передней машины был приличный запас и к счастью, фары остались целы. Иван увидел слева просвет среди машин и рванул по встречке, стараясь быстрее миновать открытое пространство. Сверху пролетела часть крыши, сорванная со здания вокзала. Шпиль погнулся и звезда, венчавшая его, полетела вниз, в бегущую врассыпную толпу. Пролетев по встречной перекресток с улицей Мира, Иван вынужден был перестроиться вправо и, влившись в поток, быстро доехал до проспекта Ленина. Повернул налево и снова встал в вялотекущую пробку.
