Литмир - Электронная Библиотека

– Алёна! Воронина!

– Да.

– Расскажите нам о живописи в эпоху экспрессионизма. Пары, наконец, закончились. Опять появилось ощущение полёта, вместо привычной тряски в автобусе. С этим ощущением и время в пути она не заметила. Придя домой, уже влетев в комнату и примеряя, что ей одеть, не заметила, что мама стоит и наблюдает за нею:

– Аленуся, ты на встречу с конём?

– Не, скорее с его седоком.

– Ага, он на машине за тобой заедет? А как его зовут?

– Мама, Богдан зовут, пожалуйста, больше без вопросов.

– Я только удачи пожелать, ухожу.

Мать очень хитро прищурилась и вышла.

И вот оно наступило их время: 7 вечера 20апреля, время, которое, казалось, застыло с этого момента в изумлении от дерзости этих двоих, но всё по порядку. Алена подошла и села в машину:

– Здравствуй, Алёнушка.

– Здравствуй Богдан, что нового? Как похитители? Ты герой из фильма, и всех победил в неравной схватке?

– Алёна, я хочу тебя попросить, ты сможешь меня молча и спокойно выслушать. Потом, может и не сегодня, дать мне ответ, как сама решишь.

– Ну, хорошо, сказала Алёна и улыбнулась.

– У тебя красивая улыбка, но я буду говорить не о смешных, но о серьёзных вещах.

– Да говори, я вся во внимании.

– Ты не замечала как мало радостно живущих людей, большинство мучаются, чтобы выжить, это не правильно, ты согласна?

– Ты говоришь как революционер, вербующий в свою организацию.

– Наверно можно меня и так назвать. Только я людей видел больше, чем ты. Помнишь, я говорил, что путешествовал много, это было связано с учёбой. И единственный в жизни раз, пошёл не по воле отца – учёбу я выбрал сам.

– И как это тебе удалось?

– Я понимаю твой сарказм, после выпуска новостей, но, спокойно и без оценок выслушав меня я, уверен, ты поменяешь мнение на мой счёт.

– Ты безрадостно жил в своей семье?

– Пока я был совсем маленьким и мало знал о жизни, мало понимал – был счастлив. А сейчас я вижу и отец, все знакомые и друзья они радостно не живут. Все имитация, установленные кем – то шаблоны, сурогаты радости, единственными исключениями являются – рождение ребёнка и то не у всех, и настоящая влюблённость. Не замечала? Алёна кивнула. Ещё, правда, есть редкий, среди людей, момент – это когда человек увлечённо занимается любимым делом. Ну а если этим делом группа людей занимается, но при условии, что все одинаково к делу относятся, то незамеченным для общества они не останутся, будет и доход, и слава. При этом они не притворяются, что это приносит им радость, они так просто живут. За большинство же решают – что им делать, когда и как. Праздники и те строго по установленным числам. Сегодня все радуются, через неделю – объявлено грустить. При этом семей счастливых мало. Алёна засмеялась:

– У тебя есть лекарство от всего?

– Алёна, неужели ты всё ещё сердишься на меня?

– Знаешь в чём, наверно, твоя проблема – ты зациклился на одном и том же. Не видишь, или точнее тебе не даётся увидеть благополучных людей.

– Нет, я знаю много благополучных людей. Они по – настоящему счастливы, среди многих таких я вырос и совсем недавно отец едва не женил меня на одной из тех.

– В чём же дело, что в ней тебе было не так?

– Если ты про внешность – всё так. Я знаю – эти люди – на стольких наступили и растоптали, что я, женившись соучастником, стал бы.

– А, понятно – ты высоких, моральных устоев, с которым крупный бизнес никак не вяжется. Только, и родные тебе об этом говорили, без денег ты никуда бы не прыгнул. Алёна отвернулась и стала смотреть в окно.

– Ты права, но помни: профессию выбрал я, ради этого учился отлично, был переводчиком за границей у наших, сейчас денег ни у кого не беру, не прошу. Но главное не в этом.

– Извини, ты не сказал, а на кого отец настаивал, чтобы ты учился?

– На юриста, для Дела или бизнеса отца, чтобы банально и скучно прошла жизнь.

– Прости, а мамы у тебя нет?

– Нет, и не будем об этом. Я отцу очень благодарен, что, будучи очень занятым – он отдал меня на воспитание тёте, а она в дирекции одного из музеев, можешь представить мое воспитание…

– На всём красивом. Завидую, по – доброму, как художник. Алёна улыбнулась и опустила вниз глаза, он легонько, за подбородок повернул её лицо к себе:

– Я могу тебя успокоить, художник из меня никогда бы не получился.

– Это не так, рисовать может каждый, как и готовить еду.

– Рисовать может и сможет, но не хочет и не будет. Речь о другом и, я смею надеяться, моё призвание в другом. Мне всё детство, большую часть пришлось сидеть взаперти и я много читал, того не ожидая, как потом выяснилось, я сам развил необычные качества, сначала фото память – могу книгу прочесть за несколько минут и сразу всю перескажу, пригодилось в учёбе и в практике переводов, когда работал заграницей. Я решил пойти дальше и не просто любить фантастику, а уметь фантастические вещи делать, мне повезло, я три года работал в Индии и не сразу, но удалось попасть к удивительному учителю, и мне немногое дано, например, удаётся менять реальность и пространственную связь.

– Нас в кино сейчас не снимают, как – ни будь там, тайком?

Алена, смеясь, сжала обе руки в один кулачок и прижала к груди руки.

– Нет, можешь не иронизировать, а вот поверить придется, это я с похищением создал ситуацию, меня у похитителей нет, но съёмка, как схватили, и т. д. есть.

– Я представляю твоих родных, что они чувствуют.

– Тётя в курсе и меня не выдаст, остальные все слишком заняты, чтобы до меня было дело, а нашей доблестной полиции всё равно каких преступников ловить.

– Но это твоё мнение, а как там на самом деле, ты знать не можешь.

– Знаю, но главное – ты мне поверила. Это ещё не всё. Я смог мысленно путешествовать во времени.

– Это каждый может -закрыл глаза и погнал.

– Теперь и физически получается.

– Прямо сейчас можешь?

– Нет…

– А, значит, нет.

– Этим в шутку нельзя и ради забавы, я это понял на начальном этапе, нельзя просто так взять и уйти, это контролируется.

– Что, заявление с госпошлиной надо?

– Ты закончила смеяться или мне подождать.

– Так что ты хочешь на самом деле, тем более от меня? Я не такой вундеркинд как ты.

– Мы все на земле вундеркинды. Давай полетим вместе. Давно я ищу команду, которую смогу научить. Теперь ты можешь пойти домой и подумать, как забавляться надо мною дальше или принять предложение и начать занятия. День в резерве есть на раздумья.

– Нет, ты больной, точно, вот так всё бросить, а если нас там убьют, в какие времена ты собрался?

– Видишь, как тебе нужен этот день, для размышлений. Ты и хочешь, и не знаешь, как быть, я тебе помогу: сейчас по порядку – неподготовленных туда и не пустят, время 7000 лет назад. Запомни, если всё не бросить, то с каждым годом тяжелее груз забот, который жаль бросать.

– Да однозначно нет, а мама?

– Сначала подготовь, и правду скажи.

– Представляю этот разговор, постой, а ты что-то говорил там за счастье людей и за мир во всём мире, эта лекция как у всех революционеров – психопатов. Ты туда зачем?

– Вот вопрос правильный. Я не психопат и не купленный революционер, развязывать кровавых войн, намерений нет. Я за Правдой в допотопные времена. До Всемирного потопа.

– Ну и зачем тебе это? Войной ты доказывать это никому не будешь, я поняла. Как это может быть применимо здесь – в наше время? Ты отдаёшь себе отчёт? Что это будет? Секта каких – то, я не знаю, староверов что – ли…

Алёна смотрела перед собой и жестикулировала руками, пока говорила, закончив, она посмотрела на него удивлённо и возмущённо одновременно. Он облокотившись на руль и подперев голову смотрел на неё таким взглядом, будто и эти возмущения и другие тоже ему известны.

– А что ты ухмыляешься? Ты парируй.

– А сколько можно?!

Сказал он с таким серьёзным видом, что у Алёны пропало желание на секунды сомневаться. Я ограничен во времени, мне ещё нужен человек. И найти его надо сегодня.

4
{"b":"649938","o":1}