Потеряв всякую надежду на нормальную жизнь, я ушёл из деревни в город. Я жил в трактире, дрался за деньги, пил и играл в кости. За три года я сколотил неплохое состояние. Как оказалось, караван эльдариилов снова остановился в Брутц, я сразу же отправился туда в надежде увидеть тех, кто принял и воспитал меня. Увы, это был другой караван, я долго разговаривал с их Старейшиной, в подарок он дал мне двадцать бутылок эльфийского вина. Я вернулся в Брутц, спрятал все свои сбережения в надежном месте и направился в прибрежный город Арантир. В порту было много работы: первые полгода я жил по ночам будто король, защищая местный бордель от наездов шестерок. Мне было двадцать два года, когда капитан одного из пиратских кораблей взял меня на борт простым юнгой. Он обещал богатства и славу, его слова были прочнее чем сталь. Он сдержал свое слово, в возрасте двадцати четырех лет судно досталось мне. Старик погиб случайно, перепив и свалившись за борт. Командование отдали мне, считая, что я приемный сын капитана.

Головорез Брайтон, Пиранья Брутц – в разных городах меня называли по-разному, я грабил сотни кораблей, сбывая всё добро в портах Вольных земель. Команда уважала меня и боялась за мой нрав. Я нашёл себя в мореходстве, мне нравилось ходить по волнам, чувствовать солёный ветер на своем лице. Это заменяло мне мысли о доме, которого больше не существовало. Это всё, чем я дышал тогда, и то что греет мне душу по сей день.

До тридцати лет я ходил на корабле «Месть Королевы», я нагонял ужас на всех, кто выходил в открытое море, пока не пришла война.  В одном из портов меня и мою команду повязали и доставили в Магистрат, где нам предложили свободу от правосудия в обмен на поддержку военных действий у Стэмлина с моря. Мы согласились ввязаться не в свою войну, бумага капера давала больше возможностей и защищала нас от военных кораблей торгового Конгламерата.

В первых морских сражениях мы рвали норвинцев, как могли, но под командованием Дженетивы выходило всё меньше и меньше кораблей. Адмирал объяснял это тем, что пиратам и так выпадает слишком много чести сражаться бок о бок с обученным королевским флотом, и лучше он пожертвует жизнями сотни пиратов, чем парой своих воинов. Думаю, ты понимаешь, что это закончилось крахом. Мне и ещё паре матросов удалось выбраться на берег живыми. Не желая участвовать в этом, мы бежали и организовали банду дезертиров. Дальше думаю нет смысла рассказывать, чем мы занимались, тем более до нашей встречи с тобой оставалось всего лишь четыре месяца.

После того, что случилось в деревне, я вернулся в Брутц и вытащил все сбережения из схрона, нанял два обоза и мы перевезли всё в трактир, где я сейчас работаю. Я нанял несколько парней, которые нашли и привезли мне все сбережения, которые я сделал пока был пиратом. Вот так и вышло, что денег мне хватит на то, чтобы построить хороший домик и безбедно жить, но одному мне жить в таверне по душе. Естественно мне пришлось отработать помилование и возместить немалую сумму, но теперь я законопослушный гражданин, Брайтон из Брутц.

Твой Брайтон».

Девушка долго не могла уснуть. Проворочавшись до полуночи, она открыла книгу, которую ей посоветовал Левардье. Попытки прочитать её смешивались с размышлениями о двух нелегких судьбах, которые встретились неслучайно.

***

– Левардье, старый ты пёс! Какого дьявола ты не идёшь спать?

– Гиёмо, чёрт тебя подери, напугал! Я думал: сама смерть подкралась, да слышу голосок сильно пропитый для неё! – солдат расхохотался.

– Что делаешь? – спросил низенький, пухленький мужчина

Левардье поднял наполовину пустую бутылку вина и тряхнул ей.

– И что за повод? – Гиёмо щурил свой обезображенный после войны глаз.

– Да есть пара событий.

– Расскажешь старому фронтовому другу или так и будешь один глушить?

– Вижу по слюням на твоей рубахе, напиться ты хочешь не меньше, чем я!

– Раскусил меня, старый ты пёс! – Гиёмо расхохотался.

Левардье достал из-под стола ещё одну бутылку вина и передал другу.

– Рассказывай, что тебя беспокоит? – уже не смеясь спросил Гиёмо.

– Понимаешь, друг, когда после всех битв и сражений ты перевёл меня в орден, чтобы охранять магов Конклава – я был счастлив.

– А сейчас что, жалование не нравится?

– С жалованием как раз всё нормально, мне не нравится однообразие того, что здесь происходит.

– Я знаю, о чём ты говоришь, – Гиёмо одним глотком выпил треть бутылки, – после войны мирная жизнь кажется скучной и нелепой.

– Мне бы просто, как раньше: с мечом, глаза в глаза с врагом. Или ты его, или он тебя! Не могу я себе места здесь найти – не жизнь это.

– Прекрасно тебя понимаю, Левардье. Подожди, лет через пять короли что-нибудь не поделят и вернутся былые времена. Ну или ты осядешь: заведешь бабу, наплодишь ребятишек и будешь службу нести, да семью кормить.

– По мне лучше на войну вернуться. Ты вообще в курсе того, что происходит в Конклаве?

– Отнюдь, эти разодетые выскочки не посвящают орден в свои дела.

– Есть одно дело. Ты сможешь помочь, чтобы больше никто не узнал?

– Мы с тобой войну прошли, а ты спрашиваешь – недовольно пробурчал Гиёмо.

– Мне удалось выяснить, что Конклав перехватил производство «шпильки» – Левардье понизил голос.

– Ты опять про тех южан решил поговорить. Обвинение между прочим серьёзное. Ты особо не распространяйся, а то не только должности лишишься, но и головы.

– Вот и я тебе про тоже. Но у меня есть доказательства, что они занимаются производством и сбытом наркотика.

– Поздравляю, что я тебе скажу. От меня ты что хочешь?

– Сможешь добыть рецепт, который охраняют твои бойцы?

– Тот клочок бумажки – муляж, настоящий рецепт уже давно убрали в хранилище.

– Ты серьёзно?! – Левардье опешил.

– Конечно, Конклав просто провоцирует халифа Дершааба.

– Так что, ты сможешь завтра до обеда достать эту бумагу?

– Не туда ты лезешь, погубит тебя этот интерес.

– Гиёмо, я серьёзно! Мне не нравится то, что происходит за спиной в этих стенах. Я давал клятву служить короне и государству. Я охраняю магов и людей от опасности магии. И если кто-то из магов считает, что он выше закона, то король должен об этом знать.

– Друг мой, я уже двенадцать лет в ордене. Я думал, что последняя война образумит этих бородатых идиотов, но всё впустую. Тут такое порой творилось, что королю страшно было бы рассказывать. И ведь всё прекрасно затихало, когда кто-либо об этом узнавал, так что боюсь я за тебя.

– Что, к примеру?

– Массовые сожжения ведьм, не подчиняющихся порядкам, защита борделей, магические услуги для тех у кого есть деньги. Я просто научился смотреть сквозь пальцы на эти дела.

– Увы, я не могу так. Это не правильно, понимаешь?

– Хорошо. Но ты должен сделать так, чтобы никогда и нигде не всплыло моё имя! Даже если тебя будут вешать, ты понял?

– Понял.

– А теперь давай просто надерёмся и ляжем спать!

– Уговорил – Левардье стукнул горлышком бутылки по бутылке Гиёмо.

– Всё же скажи мне, зачем ты решил сунуться в дела Конклава?

– Ты же сказал, что тема закрыта?

– Мне просто интересно. Нашёл бы себе бабу, построил дом, детишек завели бы, не можешь с меня пример брать?

– Пойми Гиёмо, ну не могу я так. Мы обязались охранять людей, а тут наши маги решили стравливать их на радость Дершаабу. А если это будут твои дети?

– Обезумел, да никогда!

– Ты просто представь, что чувствуешь?

– Я бы порвал тварь, которая это сделала!

– Теперь ты меня понимаешь. На родине у меня большая семья, есть младшая сестра и брат, племянники. Мне бы очень не хотелось, чтобы когда-нибудь подобная отрава попала им в руки!

– Да, друг, нехорошо это всё.

– Вот подумай, наконец, а то привык только мечом махать! – Левардье засмеялся.

– Не смешно это, ты прав. Я всю жизнь воюю, а сына родного вижу пару раз в месяц. Мы же, чёрт их подери, не маги! Это им можно тут с семьями жить, а ордену нет!